— Да, мессир.
— Пусть вас вынудили к этому состязанию, но вы ведь согласились все же принять в нем участие? Приняли вызов?
Монах кивнул.
— Значит, справедливо будет, если вы заплатите выкуп.
Агуэрра похлопал монаха по плечу и благословил его. Пора было пускаться в путь.
Маленький хранитель знания отправился домой, в монастырь, пешком. Шли дни, недели трудного пути, но чем ближе подходил Френсис к месту давешней засады, тем радостнее делалось у него на сердце. Папа Лев сказал о золоте: «Поступай с наградой согласно своему разумению». И мало того, он еще дал ответ на издевательский вопрос грабителя, так изводивший Френсиса. Монах шел и думал о книгах, ожидающих, чтобы он вернулся и возвратил их к жизни.
Однако на прежнем месте разбойника не оказалось. Были довольно свежие следы, но вели они куда- то в сторону от тропы. А главное, не было не малейших признаков засады. Солнечный свет, просеиваясь сквозь листву деревьев, пятнами покрывал землю. Лес был не так уж густ, но достаточно тенист. Френсис сел на обочине и стал ждать.
Из густой тени высохшего русла горной речки ухнул филин. Над верхушками деревьев кружили ястребы. Лес сегодня казался таким мирным. Впадая в дрему, Френсис слушал, как в кустах чирикают воробьи, и думал, что вполне можно и подождать разбойника денек-другой, ничего страшного. Путь был так долог, что не грех бы и отдохнуть. Потом он смотрел на парящих в небе птиц, то и дело поглядывая на тропу, ведущую к далекому пока еще дому. Да, грабитель выбрал отличное место. Отсюда путь просматривался по меньшей мере на милю в обе стороны, а самого сидящего в зарослях не было видно.
Вдали на тропе возникло какое-то движение. Брат Френсис приложил руку к глазам и стал всматриваться. Внизу раскинулась голая, залитая солнцем равнина, по которой недавно, судя по всему, прошел пожар. Вдали колыхалось знойное марево. Из-за солнечных бликов трудно было что-нибудь разглядеть, но по тропе явно кто-то двигался. То это была просто черная точка, то виднелись голова и туловище. Временами струящийся от жары воздух вовсе размывал фигурку, и все же она явно приближалась. Когда облачко ненадолго закрыло солнечный диск, марево растаяло, и тогда близорукий Френсис увидел, что по тропе идет человек. Было еще слишком далеко, чтобы разглядеть его, но Френсис вдруг вздрогнул — уж больно знакомым показался ему крошечный силуэт.
Но нет, этого не может быть.
Монах перекрестился и стал перебирать пальцами четки, не сводя глаз с тропы.
Пока он сидел у обочины и ждал своего разбойника, выше по склону шла дискуссия. Она продолжалась без малого час, хоть состояла из нечленораздельных звуков, издаваемых вполголоса. Теперь дискуссия закончилась. Два капюшона согласились с одним капюшоном. Папские племяннички тихонько поползли по склону вниз. Они были уже в десяти шагах от Френсиса, когда у одного посыпались из-под ног камешки. Монах, в этот момент третий раз шептавший «Богородице дево», обернулся. Стрела попала ему точнехонько между глаз.
— Жрать! Жрать! — закричали папины племяннички.
А к юго-западу от этого места усталый путник сел на бревно и прикрыл глаза. Он помахал у лица драной плетеной шляпой и принялся жевать плитку табака. Позади был долгий путь. Казалось, поискам не будет конца, но не оставляла надежда: еще один перервал, еще один изгиб дороги — и он найдет того, кого ищет. Путник поднялся, нахлобучил на голову шляпу и почесал кустистую бороду. Огляделся вокруг. Впереди, на холме, темнел уцелевший после пожара лес. Там ждала манящая тень, но странник не торопился уходить с солнцепека, а наблюдал за странным поведением стервятников. Они собрались в стаю и кружили низко над верхушками деревьев. Вот самый отчаянный устремился было вниз, но тут же снова взмыл кверху и, подхваченный восходящим воздушным потоком, стал набирать высоту. Пернатое воинство оживленно замахало крыльями. Обычно они парят, почти недвижные, зря сил не расходуют, а сейчас, похоже, им не терпится приземлиться.
Пока стервятники кружили над холмом, проявляя явный интерес, но не торопясь с принятием решения, странник вел себя точно так же. В горах водились кагуары, подчас уходившие далеко от привычных мест в поисках добычи.
Путник выжидал. Наконец птицы опустились. Он подождал еще минут пять, потом поднялся и захромал по направлению к холму, опираясь на посох.
В лесу он увидел, что канюки доклевывают останки какого-то мужчины. Путник отогнал стервятников взмахом палки и осмотрел труп. От него осталось уже не очень много. В голове торчала стрела, вошедшая в лоб и вышедшая сзади из шеи. Старик боязливо оглянулся. Никого не было, но повсюду виднелись чьи-то следы. Опасное место.
Но надо было сделать, что положено. Странник нашел почву порыхлее и стал рыть посохом и руками. Разгневанные стервятники метались над самыми кронами деревьев, то кидались в сторону, то взлетали повыше. Прошел час, потом еще один, а они все не садились. Наконец одна из птиц камнем рухнула вниз. Она возмущенно попрыгала по холмику свежевзрыхленной земли. Сверху лежал большой камень. Разочарованно взмахнув крыльями, канюк взлетел. Стая понеслась прочь, поднимаясь все выше и выше, но не отводя голодных глаз от земли.
Неподалеку от Долины Выродков удалось обнаружить издохшую свинью. Птицы сделали над ней ликующий круг и опустились полакомиться. А потом, на горном перевале, им опять повезло: наевшийся кагуар облизнулся и ушел, оставив немалую часть добычи. Канюки с удовольствием завершили трапезу.
В положенный срок они отложили яйца и любовно выкормили потомство — то дохлую змею принесут, то кусок дикой собаки. Птенцы набрались сил, научились летать высоко и далеко. И научились ждать, пока плодоносная земля приготовит им новую поживу. Иногда приходилось довольствоваться на обед всего лишь жабой. Один раз птицам достался труп посланца из Нового Рима. Могучие крылья носили птиц по всей западной равнине. Лучше всего было следовать за кочевниками, когда те двигались на юг, — позади оставалось столько вкусных вещей.
И снова канюки откладывали яйца и пестовали птенцов. Земля щедро питала их век за веком. И впереди было еще много веков сытой жизни…
Одно время много жратвы водилось по берегам Красной реки. Но потом там вырос город, а позднее — и государство. Стервятники относились к городам и государствам неодобрительно, разве что если те приходили в упадок и погибали. Поэтому птицы покинули Тексаркану и подались на запад. Как и все живущее, они вновь и вновь одаряли землю своим потомством.
А затем наступил год от Рождества Христова 3174-й.
И шли слухи о скорой войне.
Перевод с английского Э. ВОРОНОВОЙ
Иллюстрации Е. Силиной
Примечания
1
Беатизация — причисление к лику блаженных.
