частях страны. Мы искренне считали первые две смерти случайными. Потом, конечно, поняли, что этого не может быть. Но мы и до сих пор не могли бы ничего доказать, не объявись убийца сам. Тогда мы все узнали... потому что он захотел, чтобы мы узнали.
– Он хотел, чтобы вы узнали? – недоверчиво переспросил Пол. – Какой-то псих убил восемь ни в чем не повинных людей и хвастает этим? Зачем?
– Чтобы наказать нас, ясное дело, – буркнул Торн. – Он люто нас ненавидит.
– Мы забрались в эту глушь, потому что нам нужна твоя помощь, Пол. Мы должны взять этого подонка, – заключил Джо.
Мастерсон поднялся из-за стола, собрал чашки и принялся мыть их над раковиной, качая воду допотопным ручным насосом.
– Нужно добиться, чтобы к расследованию привлекли ФБР. Дело потребует огромных усилий и средств. Если у вас есть доказательства...
– Нами занимается другое ведомство... Чтобы добиться участия ФБР, нужно пройти через настоящий бюрократический кошмар, – сказал Торн. – Ни одна федеральная служба не возьмется за работу, пока не доказано, что преступник пересекал границы штата. А пока мы добьемся – если сумеем – пересмотра уже закрытых дел и привлечем к расследованию нужные ведомства, будет уже поздно. И он знает это. Через десять лет мы придем на телевидение в программу «Неразгаданные загадки» и будем спрашивать народ, не видел ли кто подозрительной машины, уезжавшей с места преступления десять лет назад.
– И что вы думаете делать?
– Хотим сами выследить подонка. Но нам нужна твоя помощь.
– Позвонить кому-нибудь и?..
– Конкретная помощь, Пол, – перебил его Торн. – Мы хотим привлечь к делу тебя самого.
– Меня? Бог с вами, ребята! – Пол нервно рассмеялся и медленно покачал головой из стороны в сторону. – Посмотрите на меня. Одного глаза нет, рука покалечена, нога не гнется. После долгой ходьбы без палки я падаю и барахтаюсь, как перевернутая на спину черепаха. Временами со мной бывают эпилептические припадки. Мое тело напичкано пластмассой и нержавейкой, левая рука трясется как шейкер, мышцы атрофировались. Прибавьте к этому провалы в памяти. Кое-что я забыл навсегда. И от запаха ружейного масла покрываюсь холодным потом и теряю сознание. Видите, у меня ни одной современной пулялки.
– Ты должен, Пол. Никто, кроме тебя, не сможет раскачать бюрократическую махину. Сенаторы и конгрессмены тебя помнят. Если бы не ранение, ты был бы сейчас директором УБН или ФБР, и они все это знают.
Пол прошелся до двери, его плечи покачивались при ходьбе из стороны в сторону.
– Я могу сделать несколько звонков. Вы думаете, убийца – кто-то из тех, кому мы насолили в Майами?
– Это Флетчер, – сказал Джо Маклин.
– Мартин Флетчер? – Пола как будто ударили в солнечное сплетение. Он пошатнулся и привалился спиной к косяку. Губы его задрожали, веки закрылись. – Боже, а я надеялся, что он мертв.
Воспоминания рвались на поверхность сознания, сопровождаемые вспышкой боли. Мартин Флетчер подстроил роковую засаду. Пока Пол боролся за свою жизнь в травматологическом отделении госпиталя Майами, Флетчер бежал из федеральной тюрьмы и скрылся. Организовал засаду прямо из тюремной камеры и бежал в тот же день, прежде чем кто-либо успел связать его с этим нападением.
– Насколько мне удалось выяснить, никто никогда и близок не был к его поимке, – сказал Джо. Торн вздохнул.
– Убийства наших родных начались четыре года назад. Следовательно, у Флетчера было добрых два года после побега, чтобы их спланировать.
– Я не совсем хорошо помню, что там произошло. Все как в тумане. Помню, он бежал. Больше я о нем ничего не слышал, – сказал Пол.
– Помнишь, как он обещал, что вырвет наши сердца?
– Вроде бы. Да. Он совершенно обезумел в последний раз, когда я его видел. На суде.
– Вот он и выполнил обещание. Вырвал наши сердца, иначе и не назовешь.
– Помню, как я стоял на свидетельском месте, помню его глаза, когда я давал показания. А потом этот взрыв ярости, когда зачитали приговор.
– Он подставил нас, помнишь? – Торн отвернулся и стал смотреть в окно на бегущий вниз поток. – Ты знаешь, что он сделал с тобой... Он всех нас хотел прикончить.
– Я знаю, что он со мной сделал. – «Я вижу это всякий раз, когда смотрю в зеркало или пытаюсь действовать левой рукой».
– Это возмездие, Пол, – сказал Джо. – То, что он сделал с нами, хуже самой мучительной смерти. Лучше бы он вышиб нам мозги.
– Я сделаю несколько звонков, – пообещал Пол. – Некоторые, наверное, до сих пор считают себя моими должниками. Может быть, мне удастся чего-нибудь добиться.
– Я бы отдал жизнь за две минуты, проведенные с Флетчером наедине, – сказал Торн Гри. – Посмотри, что он сделал с тобой, Бога ради. Сколько времени ты уже сидишь в этой проклятой берлоге? Оглянись. Ты застрял в картинке для календаря. Ближайший город – горстка деревянных хибар. Флетчер уже прикончил тебя к чертовой матери, только ты этого еще не заметил.
Пол посмотрел в окно.
– Уже пять лет, как я приехал сюда. И всего несколько месяцев назад выбирался к Аарону в магазин. Мне не по себе, когда я выхожу. Я просто не могу... поймите...
– К черту! – взорвался Джо. – Ты в долгу перед нами. Этот вонючий ублюдок поступил так с нами из-за тебя. Ты засадил его и натравил на нас.
– Прекрати, Джо! Флетчер – псих, – вмешался Торн.
– Что ты мелешь? Я же просто арестовал его, – пробормотал Пол.
– Никто не потрудился объяснить мерзавцу, что это всего-навсего арест и ты ничего плохого не имел в виду, – съязвил Джо.
– Флетчер оставил записку на теле Дорис. Он хотел, чтобы ты знал, кто это сделал. Написал, что оставит тебя в покое, если ты отстанешь от него. – Торн Гри видел, что Мастерсон сбит с толку и напуган. Но, чтобы взять Флетчера, необходимо было вытащить Пола из этой дыры. Раньше бывший командир имел большой вес в УБН. Когда группа нарвалась на засаду, он превратился в легенду – еще бы, лично участвовал в операции и делил опасность с подчиненными. О нем взахлеб рассказывала пресса, и папки просто распирало от газетных и журнальных вырезок с панегириками в его честь.
– Простите... Боже, как мне жаль. Я выполнял свою работу. Если бы я знал... – Пол понурился.
– Флетчер хочет, чтобы мы во всем винили тебя. Но он просчитался. Верно? – Торн посмотрел на Джо.
Джо медленно кивнул и хлопнул открытой ладонью по бревенчатой стене.
– Мартин Флетчер безумен, как загнанная крыса.
– Как загнанный лис, – уточнил Торн.
– А не мог это быть кто-то другой? – спросил Пол. – Кое-кому мы доставили очень крупные неприятности. Может, кто-нибудь просто прикрывается Мартином?
– Птички, за которыми мы охотились, в большинстве своем плохо кончили. Очоа, Лопес, Перес. Те, кто выжил, сидят по тюрьмам, скрываются в Испании или так глубоко в джунглях, что давно превратились в обезьян. Теперешние заправилы тогда еще под стол пешком ходили.
– Он погубил наши семьи. Его необходимо остановить. Тебе придется выбраться отсюда и помочь нам, – сказал Торн.
– Простите... я не могу... – Пол посмотрел в окно и тяжело вздохнул. – Мне становится плохо при мысли об отъезде.
– Какого черта ты несешь?! – взревел Джо. – Ты что, не слушал? Наши семьи уничтожены! Но с чего ты взял, что этим кончится?
– Осталась всего одна семья, Пол. Твоя, – мрачно сказал Торн.
– Думаешь, если ты бросил их и залег в берлогу, им ничто не грозит? – снова подхватил Джо. – Может,
