задачу. Но осталось всего два часа, люди волнуются, – признался он.
– Его кто-нибудь ищет?
– Несколько человек. Мы не хотим тревожить гостей. Им помогает Мориас. Слуги сообщили, что Тристан куда-то ушел под предлогом, что ему надо примерить новую одежду… – Эскариус пожал плечами и печально улыбнулся. – Я уверен, что он вернется. А пока позволь мне проводить тебя в твои комнаты, чтобы ты мог умыться и переодеться. Как только мне что-нибудь станет известно, я сообщу тебе. Обещаю.
Через час Талискер стоял возле окна, одетый в свою лучшую рубашку приятного зеленого цвета и праздничный плед, и смотрел на город, над которым сгущались сумерки. Музыка стала еще громче, а огни засияли еще ярче в наступающей темноте. Позже, наверное, пойдет снег. А сейчас ветер разносил волны радостного нетерпения и ожидания. Никто пока не знал, что их тан пропал.
Время бежало быстро, и когда Талискер уже решил, что ему следует самому идти на поиски Тристана, в дверь раздался негромкий стук. Он повернулся в надежде, что Эскариус или кто-нибудь из слуг пришел сообщить, что Тристан нашелся, но то была Грейс, служанка Тристана, которую они спасли. Талискеру было понятно, что она фактически является супругой его сына, держит он это в секрете от двора или нет. Девушка была одета для вечерних событий. На ней было голубое бархатное платье, расшитое блестящими серебряными бусинками. Вряд ли какая-нибудь служанка могла обладать таким платьем.
– Грейс. – Он улыбнулся ей и слегка наклонил голову, не вынося формальностей, положенных при дворе. Девушка поманила его рукой, и в этот момент Талискер вспомнил, что она не может разговаривать. – Что ты хочешь?
Девушка повернулась и стала спускаться по лестнице, время от времени оглядываясь назад, чтобы убедиться, что он следует за ней. Талискер подхватил со стула свою накидку и без лишних разговоров поспешил за Грейс.
Он почувствовал беспокойство, когда они миновали главный замок и пошли к северной стене. Зачем Тристану было идти сюда? Талискер схватил девушку за руку и сердито спросил:
– Что происходит, Грейс? – Она испугалась и выдернула руку. – Прости, – извинился он. – Я не хотел тебя пугать. Ты знаешь, где он?
Девушка нетерпеливо кивнула и жестами стала показывать ему, что надо идти дальше. В конце концов они подошли к маленькой лестнице всего из четырех ступенек, которая вела вниз, к коричневой двери в крепостной стене. Грейс без колебаний спустилась и толкнула дверь. Потом остановилась и приглашающим жестом позвала Талискера за собой. Он думал, что девушка пойдет впереди, но Грейс пропустила его. Наклонив голову, чтобы не задеть притолоку, Талискер осторожно переступил порог.
Это был небольшой лесок. В полумраке сумерек черные птицы на деревьях хриплыми голосами пели свою вечернюю песню. Кто-то зажег бумажные фонарики и повесил их на нижние ветки деревьев. Дункан пошел вдоль линии фонариков, заметив, что в траве протоптано что-то вроде тропинки. Впереди себя Талискер вдруг заметил одинокую фигуру, сидевшую на обломке дерева, прижав колени к подбородку.
– Трис?
Это был на самом деле его сын, одетый в металлический нагрудник, искусно украшенный филигранной резьбой, и плед правителя. На боку у него висел громоздкий боевой меч.
Тан плакал.
– Что случилось, Трис? Почему ты здесь? Все очень беспокоятся о тебе…
Трис обреченно махнул рукой.
– Они могут подождать, правда ведь? – пробормотал он. Потом засмеялся дрожащим смехом. – Посмотри на меня, отец. Тебе приходилось когда-нибудь видеть фигуру, меньше подходящую для правителя, чем моя?
– Это ведь только на один вечер, Трис. Я понимаю, что ты себя неудобно чувствуешь, но после всех формальностей можно будет сразу переодеться в твою обычную одежду. Ты из-за этого плачешь?
– Нет. – Тристан уныло покачал головой, потом опять сел на дерево. – Она любила приходить сюда. Это было ее место. Когда мы в первый раз нашли его, я ее поддразнивал. Говорил, что деревья выросли такими сильными и большими на том мес-те где раньше ничего не росло, потому что земля пропитана кровью воинов, которые здесь погибли… – Голос Тристана дрогнул; юноша вспомнил, что его отец был ветераном этой битвы. – Прости меня, отец…
– Все в порядке, Тристан. – Талискер сел рядом с сыном и стал рассеянно смотреть на деревья, казавшиеся в темноте двигающимися тенями. – Возможно, ты прав. И что она ответила?
– Она не обратила на мои слова внимания и все равно любила приходить сюда. Сестра не позволяла отговаривать себя от чего-то. Посмотри. – Он показал на ближайший ствол дерева. – Риган вырезала на нем свое имя.
– Она умерла, Тристан.
Талискер произнес эти слова насколько возможно мягко. Медленно, понимая, что время подгоняет его, Дункан рассказал сыну о том, что сделала богиня Фирр. Тристан долго молчал, не находя в себе сил заговорить.
В конце концов он проговорил:
– Ты помнишь, я обещал, что ни один сеаннах не станет рассказывать о Риган легенд? Я и сейчас этого не хочу. В Сутре вряд ли кто-нибудь вспомнит о ней с любовью и благодарностью…
– Но это ведь не значит, что мы с тобой не можем этого делать? – возразил Талискер. – В конце своей жизни она поступила правильно…
– Хотя это уже не вернет погибших…
– Нет. Но мы будем помнить ее, – у Талискера перехватило горло, и голос дрогнул, – как мою дочь…
– И как мою сестру, – закончил Тристан. – Да.
Они несколько минут посидели в тишине, глядя на дерево Риган. Раздалось громкое пение. Сиды и
