Сандро отбросил покрывало и с выражением ужаса на лице уставился на свое тело. Его талия превратилась в нечто совершенно чужеродное, похожее на тело осы или стрекозы.
– Тебе… больно?
Талискер нахмурился, задав такой глупый вопрос. Какое-то мгновение Сандро ничего не отвечал, но когда он опять посмотрел на Дункана, его лицо было искажено страхом.
– Дункан… когда гусеницы становятся бабочками, они сначала делают кокон… – Он замолчал, оставив конец фразы недосказанным, потому что у него не было слов, чтобы описать свои чувства. Сандро закрыл глаза, и Талискеру показалось на какое-то мгновение, что он опять уснул, но вдруг опять раздался низкий, наполненный страданием голос: – Они становятся мягкими внутри, так?
– Перестань, Сандро. Не надо об этом говорить.
– Оттого, что это отвратительно слушать, правдой оно не перестает быть.
Сандро, казалось, впал в забытье, что было благословением в том состоянии, в котором он находился.
– Что ты собирался мне сказать, Сандро? – пробормотал Талискер.
Он с отсутствующим видом взял друга за руку, она была ледяной, несмотря на то что в доме было очень жарко.
– Это неправильно… умирать здесь, – через минуту опять заговорил Сандро. Его глаза открылись, и он невероятным усилием попытался сфокусировать свой взгляд на Талискере. – Моя смерть… должна принадлежать Сутре.
– Да, ты прав, – согласился Талискер.
Но на этом силы сеаннаха иссякли. Он опять упал на подушки. Его лицо было мертвенно-бледным на фоне розовых и сиреневых цветов на наволочках. На сей раз ему не удалось вернуть себе сознание, и Талискеру представилась возможность повнимательнее рассмотреть грудь Сандро, высоко вздымавшуюся, так как он часто и глубоко дышал. Талискер снял с шеи мешочек с камнем, в котором была заточена смерть друга, и долго смотрел на него. Сандро прав, Талискер держит в руках его смерть, но это смерть в Сутре, а не в Эдинбурге…
– Что происходит?
Беа стояла в дверях своей комнаты. Надо сказать, что после двух часов сна лучше выглядеть она не стала. На ней был пушистый оранжевый халат, а длинные густые волосы рассыпались по плечам. Глаза все еще были красными и опухшими от слез.
Талискер вздохнул:
– Мне кажется, мы его теряем, Беа.
Как только Дункан позволил себе произнести эти слова, до него дошло, насколько ему тяжело расставаться с Сандро. Сандро еще с тех пор, как они были мальчишками, обладал уверенностью в себе, особой притягательностью, решительностью и чувством собственного достоинства. Все эти качества полностью раскрылись в Сутре, где Мориас назвал его сеаннахом. Сандро был полной противоположностью Малки, но он тоже герой. Его, Дункана, герой, если быть честным…
Талискер понял, что беззвучно плачет, и опустил голову, сжав в кулаке мешочек с камнем.
– Что это такое? – спросила Беа и села на свободный стул у изголовья кушетки.
Она, видимо, не знала, что сказать, и мучительно искала какую-нибудь тему, чтобы отвлечь его. Талискер, запинаясь, рассказал Беатрис все, что касалось камня, в котором содержалась смерть Сандро, ожидая язвительного скептицизма с ее стороны. Он забыл, что исповедовался перед другой Беа, полностью изменившейся.
– Можно я посмотрю? – попросила она, когда Сандро закончил. Он достал камень из мешочка и положил ей в ладонь. Беа пристально рассматривала его, но не нашла никаких признаков, указывающих на мистическое происхождение. – А как… – начала она, но потом замолчала, никак не находя слов, чтобы сформулировать свою идею. – Послушай, а что будет, если мы дадим его подержать Сандро?
– Он умрет, – угрюмо ответил Талискер. – Это будет та самая смерть, от которой его избавил Мориас, – мучительная агония.
– А что, если он уже умер? – настаивала Беа. – Дункан, скажи мне правду, он не умер?
Талискер долго смотрел на безжизненное тело друга. Странная голубая тень дошла уже до предплечий. Голубая дорожка протянулась по шее и словно голубым пламенем коснулась его щек. Дыхание Сандро было поверхностным. Талискеру приходилось видеть немало смертей за свою жизнь в Сутре, и он знал, что смерть совсем рядом с его другом.
– Я не знаю, – допустил он. – Скорее всего его смерть была бы не мирной, а ужасной и мучительной.
– Ну а если предположить, что одна смерть погасит другую? Вдруг мы можем спасти его, Дункан, вдруг у нас получится…
– Нет, не получится…
Талискер ожидал какого-нибудь ответа на свои слова, когда же его не последовало, он поднял глаза, чтобы посмотреть на Беа, как раз вовремя, чтобы заметить, что она решила взять все в свои руки. Девушка направилась к Сандро, явно намереваясь положить камень ему на грудь.
– Нет! – Рука Талискера перехватила кулак Беа. – Ты понимаешь, что делаешь? – закричал он. – Разве он не заслужил спокойной смерти?
Беа ахнула, из ее глаз потекли слезы.
– Ты чуть не сломал мне руку, – огрызнулась она. – Пусти меня.
– Он мой друг, Беа. Дай ему спокойно уйти.
