– Это к делу не относится, – ответил я. – Вот вся моя наличность.
– Поровну, – сказал Тэм.
– Значит, все. Потом за деньгами ко мне не бегайте. – Я отсчитал им две трети, а остальное сунул в карман. – И не забывайте, что еда у нас тоже почти кончилась, – добавил я.
– Ага, что-нибудь надыбаем, – только и сказал на это Тэм. Я заметил, что про обильные огороды он уже не заикается.
Как бы то ни было, в пабе мы провели вечер умеренности. Похоже, до Тэма и Ричи уже начало доходить, что в шкафчике – шаром покати. Ниоткуда сегодня бесплатное пиво не текло, и хотя местные вливали его в себя с субботней скоростью, Тэму, Ричи и мне приходилось растягивать каждую пинту на час. В пристойных условиях – занятие приятное. Есть некое искусство в том, чтобы дать только нацеженной пинте нужное время на оседание, а затем смаковать каждую капельку, выпивая нежно и бережно. Но процесс приносит наслаждение, только если тебе хватает средств на следующую. Когда же он навязан экономической потребностью, горизонты расстилаются мрачные. Тэма и Ричи субботний вечер явно не радовал. Плохая награда за все наши недельные труды. Но все равно, если повезет, мистер Холл выкатит бабки, как только мы закончим работу. Можно было, конечно, и по-другому: пить с обычной скоростью, а когда деньги закончатся, поехать домой. И, значит, лечь спать в половине десятого – как-то рановато. В общем, мы весь вечер, как могли, сводили концы с концами и надеялись, что назавтра у нас достанет сил закончить ограду мистера Холла.
Момент настал тусклый, когда я наутро проснулся и услышал, как по крыше трейлера барабанит дождь. Я лежал и слушал, как по желобу стекает вода. Я знал, что Тэм и Ричи тоже проснулись, – оба елозили в своих койках. Трейлер тоже шевелился: значит, снаружи поднялся ветер и теперь раскачивает нас почем зря. В подтверждение дождь плюхал порою в окно. Я повернулся на другой бок и уставился в коврик на полу – еще мокрый после прошлого пережитого ливня. Совершенно очевидно, что никому вставать не хочется. Вместе с тем, работы сегодня предстояла масса. Я понял, что есть только один способ достаточно замотивировать Тэма и Ричи на подъем.
– Ну, что, – вздохнул я. – Сегодня денег дать должны.
Из-под одеял донеслось бормотание.
– Значит, хорошо проведем вечер, – бодро старался я.
– В воскресенье? – буркнул Ричи.
Я встал и сделал чаю. Когда заварилось, я разлил по трем кружкам и поставил на кухонную доску между раковиной и плитой.
– Чай подан, – сказал я.
– Передай тогда мой, – не поднимаясь с койки, произнес Тэм. Я проигнорировал и унес свою кружку к себе в угол. Вслед за этим Тэм попробовал дотянуться до кружки, не вставая, отчего выплеснул почти весь чай на коврик. На Ричи подействовало: он вскочил с койки и побыстрее забрал оставшуюся кружку. Тэм выхлебал опивки, снова забрался под одеяло и опять постарался скорее уснуть. Тогда я решил выморозить его из койки, настежь распахнул дверь и так ее и оставил. Пока климат в трейлере перемешивался с окружающим миром (что случилось довольно быстро), мы с Ричи приготовили себе завтрак из оскудевших запасов. В конечном итоге, когда очевидный порыв ветра попытался превратить наше жестяное жилище в аэродинамическую трубу, Тэм произнес: «Ёбте-с-матей!» – и оделся.
Теперь, когда мы все оказались на ногах, стало безопасно заварить еще один чайник и насладиться им в полной мере, а уж потом выходить на работу. Ричи и я с неохотой принялись натягивать дождевики, а Тэм попробовал вспомнить, что он сделал со своим мешком для удобрений.
– Вон он. – Ричи ткнул в открытую дверь. Мешок лежал в луже на другом краю двора: его сплющило дождем и выглядел он совершенно непригодным для ношения. Тэм, кажется, смирился, что сегодня придется мокнуть, но мешок извлек из лужи все равно. Потом заглянул в гардероб. Внутри болтались проволочные вешалки – они позвякивали, когда кто-нибудь бродил по трейлеру. Тэм повесил свой мешок на одну и закрыл дверцу. Через секунду из гардероба потекло.
– Нужно было стряхнуть сначала, – заметил я.
– Теперь уже поздно, – ответил он.
Да, согласился я, теперь уже поздно.
Гнусный тон всему рабочему дню более-менее задался. В своих разнообразных прикидах (я в полном водонепроницаемом комплекте, Ричи в своей половинке, а Тэм – в останках кожаной куртки) мы, наконец, приступили. Работать на мистера Холла мы согласились в припадке опрометчивого оптимизма, теперь же перед нами простиралась реальность – целое поле жидкой грязи. Может, резиновые сапоги и эффективны для отталкивания воды, но засасыванию противостоять они неспособны и все время нас тормозят – то не двигаются с места, то вообще с ног слезают. От этого возведение ограды очень изматывает. Хуже того, Тэм все глубже впадал в летаргию. Наверняка он сообразил: почти все, что он получит от мистера Холла, перекочует к нам с Ричи, – и потому на последнем участке ограды совершенно утратил к ней интерес. Ему все-таки удавалось как надо махать кувалдой, но пока Ричи готовил следующий кол, он просто стоял грязным истуканом, опираясь на рукоять. Так мы и мучились весь день, а закончили, когда совсем стемнело и стало ничего не видать. Вернулись в трейлер и постарались высушиться перед едва живым газовым камином. Денег у нас не осталось совсем, а продовольствие свелось к самому примитивному. Мне было неохота звонить Дональду и просить зарплату, поскольку заплатить должен был мистер Холл. Я вдруг понял, что не имею никакого представления, где он живет, а потому мы целиком зависим от того, объявится он или нет. Мы даже в лавку к нему поехать не могли – наверняка она в воскресенье закрыта. И пока на окнах оседали наши испарения, мы просто сидели и терзались.
Только мы задремали, снаружи появились чьи-то фары. Хлопнула дверца, в трейлер постучали.
– Не заперто, – отозвался я, продирая глаза. Дверь открылась и вошел мистер Холл – снова в мясницком халате. Под первым же его шагом все сооружение крякнуло и просело.
– Можете строить загоны? – спросил он.
– Ну… да. Загоны? Какие еще загоны? – ответил я.
Тэм и Ричи барахтались на своих койках, пытаясь сесть.
– Нам на комбинате нужны загоны, – сказал мистер Холл.
