Баночку можно бы. Пока мы не переехали в пустыню, никогда не ценила пива. Я — Майра Патрик, — все это она выпалила на одном дыхании, словно бы нервничая. — Мы в розовой развалюхе живем, вон, рядышком, — Майра опустилась на стул и оглядела кухню. Из-за коротко стриженых каштановых волос, ямочек на щеках она походила на полненького эльфа.
— Лорел… Деверо, — назвалась Лорел, отдавая Майре свое нетронутое пиво, а для себя доставая новое.
— Деверо? Случайно не знакома с Майком Деверо?
— Моего мужа зовут Майкл, — Лорел тоже присела к столу и откупорила банку.
— Нет, этот не женат… Был, во всяком случае, — Майра насторожилась. — Капитан? Мой Майк — высокий, смуглый… ярко-голубые глаза.
— По описанию похож на Майкла.
Майра зажгла сигарету, но замерла на полпути, уставившись на Лорел, спичка обожгла ей пальцы. Она вскочила, задула ее и чиркнула новой.
— То есть — ты заарканила Майка Деверо? Ну погоди, разнесется новостишка! — Она шутливо округлила глаза. — И когда же это произошло?
Лорел подала ей под пепельницу блюдечко и увидела, как Майра расширила глаза, увидев детский стульчик.
— Нет, все-таки, не тот! Вы же не новобрачные! Мой Майк родом из Таксона. Они с Пэтом, моим мужем, вместе во Вьетнаме служили. Майк у нас парень проворный, но не настолько же! — Майра улыбнулась, глядя на стульчик. — Расскажи мне по своего Майкла и про детей.
Лорел смешалась. Надо скорее рассказать все напрямую, пока Майра не наговорила еще чего.
— Ребенок у нас один. Сын. Мы с Джимми жили в Таксоне с семьей Майкла, и у Майкла смуглая кожа и ярко-голубые глаза. Поженились мы еще до Вьетнама, Джимми — два годика. По-моему, мы все-таки про одного и того же говорим.
В павшей тишине скрежетал вентилятор. Сигарета Майры тихо тлела, Майра онемела.
Майкл мог бы предупредить ее, что соседи — его старые друзья.
— Но он живет тут несколько месяцев. — Гостья смотрела все еще недоверчиво. — Почему же только сейчас привез вас? Мне казалось… я… мы все принимали, как само собой, что он — холостяк. У него всегда водились денежки, а женатые — вечно на мели. Ни словом не обмолвился ни про тебя, ни про ребенка. И вел себя как свободный… — она осеклась, перевела взгляд на холодильник, избегая глаз Лорел. — Э… Извини. Угощаюсь твоим пивом, а сама сплетничаю…
— Я догадываюсь, про что ты. Но все нормально. Я…
— Нормально! — Приветливое выражение Майры стало жестким, она раздавила сигарету о блюдце. — Послушай, извини, что столько наболтала. Но если мы говорим про одного человека, мое мнение о Майке Деверо упало до нуля.
— Не будь слишком строга. Понимаешь, мы надолго разъезжались. Он… — Лорел удивленно запнулась: она уже защищает Майкла!
— А-а! Тогда многое понятно. Побегу. Распаковывайся дальше на свободе. — Она быстро вскочила, точно ей не терпелось сбежать.
— Майра, но ты еще зайдешь? — Лорел вдруг осознала, как ей одиноко без друзей.
— Ну конечно! Знаешь, что? Забегу сейчас к Колин — она живет по другую сторону от вас, и завтра утром давайте соберемся, попьем кофе у меня. В половине десятого? А? И Джимми приводи. Моей Шерри три годика, как раз и познакомятся. О'кей?
— Хорошо, до завтра.
Но, идя через патио домой, Майра все покачивала головой.
С обедом Лорел тянула до половины седьмого и, наконец, пожарила яичницу с ветчиной на двоих, включив приемничек, стоявший на подоконнике в кухне, чтобы скрасить одиночество.
«… о бунтах в Аризонском университете в Таксоне. Должностные лица университета в Темпи заявляют, что готовы к любым студенческим беспорядкам в кампусе, но не ждут их в жаркие летние месяцы.
Журналисты сообщают, что лето выгнало хиппи из их зимнего лагеря в пустыне. Даже самая многочисленная колония ушла из окрестностей Флоренса. Как заявляют, после ухода хиппи случаи гепатита в южных районах штата стали реже.
Погода на завтра: ясно, температура до 100 градусов в Долине Солнца…»
Лорел выключила радио. Когда она слышала о хиппи, ей вспоминалось, как Харли принял ее за одну из них. Где теперь Харли? Что поделывает?
Майкл вернулся, когда они с Джимми уже легли спать. А на следующее утро, когда она встала, он уже оделся и выходил. Задержался только попрощаться с Джимми.
К половине восьмого Лорел вымыла посуду после завтрака и решила испробовать новую стиральную машину. Потом оттерла липкие пятна на кухонном полу от кукурузы Джимми. Наконец сдалась и вымыла весь пол. Было еще только полдевятого, а у нее уже болела спина.
Сначала ей показалось — грохнул взрыв. Пол под ногами вибрировал, окна дребезжали, металлически постукивали шкафы, на улице ревело.
— Реактивный, мама! — в возбуждении Джимми подпрыгивал, стараясь открыть скользящие двери, и тыча одновременно пальчиком вверх.
Оба выскочили в патио и стали смотреть, как один за другим взмывают с базы реактивные самолеты, на боках у них поблескивало солнце, они перелетали шоссе, гудели над домом…
Лорел бросилась назад в кухню, прижав ладони к ушам. Ее колотило, сердце неистово билось. Рев… что-то в этом реве нагоняло на нее панику. Она не понимала — что.
Только через некоторое время после того как последний самолет прогудел над домом, дрожь в теле унялась. Щеки были мокрыми от слез, она стояла, ухватившись за прохладную закраину раковины, пытаясь проанализировать свою реакцию. А когда стала отворачиваться от раковины, перед мысленным ее взором проплыла картинка…
Тихонько раскачивающиеся сосны, обрамляющие клочок неба, дымный след пересекает по диагонали синеву… белый росчерк в яркой пронзительной синеве… между зелено-черными верхушками… точно в небо она смотрит, лежа на земле.
И внезапно ее снова стала бить дрожь.
11
Сонная на вид блондинка сидела с Майрой за кофе. Лорел постучала по стеклу.
— Входи! — Майра налила чашку и ей. — Лорел, это Колин Хоутон.
Блондинка была эффектна: невысокая, с бронзовым загаром.
— Добро пожаловать в наше гетто! — Колин томно ей улыбнулась и перевела взгляд на Джимми. — Так вот он — сынишка Майка Деверо?
— Ты тоже знаешь Майкла?
— Нет, но много про него слыхала, — она растягивала гласные на техасский лад. — Наши от новости обалдеют!
Дом. Майры был в точности такой же, как ее, не такой, правда, облезлый, да стены поярче. За перегородку заглянула маленькая девчушка в сарафанчике, с хвостиком волос. Джимми тут же укрылся на материнских коленях и насупился на нее.
— Шерри, иди-ка познакомься с Джимми, — позвала Майра. — Он теперь живет рядом с нами. Наконец-то тебе будет с кем играть.
Шерри робко двинулась к Джимми и дотронулась до его ноги, словно не веря, что тот и вправду существует. Их пришлось долго уговаривать пойти поиграть во двор, но уже скоро дети сидели в песочнице, швыряясь друг в друга песком.
— Ты тоже в воздушных силах? — поинтересовалась Лорел у Колин.
— Нечто вроде. Так сказать — приблудившаяся.
— Не глупи! — сурово одернула Майра. — Колин в прошлом году потеряла во Вьетнаме мужа.
— Никак не наберусь духа убраться, — пожала плечами Колин. — Друзья рядом, жизнь на базе дешевле и всякое такое. Да и мужики поинтереснее. — Она многозначительно посмотрела на Майру — Можешь рассказать ей, не возражаю.
Майра закусила губу и отвела глаза.
Я вызвала Колин, планируя выдать замуж за твоего мужа.
Честно, Лорел, я и не подозревала, что у него семья. Майк — тот самый. Я его утром видела.
— О-оу, — жалковато выдавила Лорел. Она представила себе, как бы смотрелась яркая блондинка Колин рядом со смуглым Майклом: эффектная пара.
— Надеюсь, никому никакого ущерба. Я ему ничего не говорила. Не говори и ты, ладно? — Майра налила еще кофе. — Преглупо себя чувствую!
Беседа обещала затянуться до полудня, превратившись в обычный женский треп: рецепты Майры, гольф Колин, сплетни о базе, которых Лорел не понимала. Скоро она заскучала, ей стало тревожно. Здесь она такая же чужая, как в Таксоне. Под предлогом, что ей нужно распаковываться, она ушла.
Взяв камеру Майкла, она сфотографировала Джимми в песочнице и на качелях. И попросила Колин снять ее вместе с сыном. Днем самолеты возвратились на базу. Майкл не появился.
Опять поздний обед в одиночестве. Уложив Джимми спать, она устроилась на бугристую кушетку с бумагой и ручкой. С той минуты как самолетный рев вызвал странную картинку в сознании Лорел, ее грызло чувство — время убегает. Почему — Лорел объяснить не могла. Она даже не знала, воспоминание эта картинка или пейзаж с какой-то почтовой открытки. А может, что-то совсем маловажное вытолкнуло на поверхность подсознание наугад, как бывает во сне. Но картинка побудила ее написать давно откладываемое письмо Лайзе Лоуренс. Звонить далекой матери, так легко отказавшейся от нее, не позволяла гордость. Но страх толкал послать хоть просьбу о помощи.
Она написала было: «Дорогая миссис Лоуренс», потом «Дорогая Лайза», подумала и начала на новом листке «Дорогая мама…» — мимоходом объяснила, что вернулась в семью и живет сейчас рядом с воздушной базой, занимается Джимми, Майкла видит мало. И приступила к детальному перечислению сведений, которые узнала о себе, прося Лайзу заполнить пробелы.
«Звучит странно, понимаю, но я ничего не помню о своей жизни до прошлого апреля. Тут этому никто не верит. Я хочу узнать про тебя, про отца, про
