Билл рассердился.
— Послушай, Тони, так не пойдет. С какой стати такая чертовская таинственность? Что на тебя вдруг нашло?
Энтони удивленно поднял голову и посмотрел на него.
— Разве ты не слышал, что он сказал?
— Что именно?
— Что протралить пруд была идея Кейли.
— О! Вот что? — Билл вновь пришел в возбуждение. — Ты хочешь сказать, он что-то там спрятал? Какую-нибудь фальшивую улику, и хочет, чтобы полиция ее нашла?
— Надеюсь, что так, — сказал Энтони с горячностью, — но я боюсь… — Он оборвал фразу.
— Чего боишься?
— Боюсь, что он ничего там не спрятал. Боюсь, что…
— Да ну же!
— Какое самое безопасное место, чтобы спрятать что-нибудь важное?
— Где-нибудь, где никто не догадается искать.
— Есть место и получше.
— Какое?
— Где уже искали.
— То есть, черт подери, ты хочешь сказать, что едва пруд протралят, Кейли в нем что-то спрячет?
— Да, боюсь, что так.
— Но почему боишься?
— Потому что, думаю, это должно быть чем-то очень важным, чем-то, которое трудно спрятать где- нибудь еще.
— Так что же? — возбужденно спросил Билл.
Энтони покачал головой.
— Нет, я пока не собираюсь говорить об этом. Подождем, посмотрим, что найдет инспектор. Он может что-то найти. Но если нет, значит, Кейли собирается что-то там спрятать сегодня ночью.
— Но что? — снова спросил Билл.
— Увидишь, Билл, потому что мы будем там.
— Будем следить за ним?
— Да. Если инспектор ничего не найдет.
— Отлично, — сказал Билл.
Если возникал вопрос: Кейли или блюстители Закона, он уже твердо решил, на чью сторону встанет. До вчерашней трагедии он хорошо ладил с обоими кузенами, не сходясь близко ни с тем, ни с другим. Собственно говоря, из них двоих он, пожалуй, предпочитал молчаливого солидного Кейли более переменчивому Марку. Качества Кейли, как они представлялись Биллу, могли в основном быть пассивными. Тем не менее его великим достоинством был факт, что он никогда не давал воли слабостям, возможно, ему присущим. Превосходное качество в собрате-госте (или, если хотите, в собрате-хозяине, чьим гостеприимством вы пользуетесь) в доме, где часто гостишь. С другой стороны, слабости Марка прямо-таки выставлялись напоказ, и Билл на них насмотрелся.
Да, хотя утром он колебался определить свою позицию в отношении Марка, он без колебаний стал на сторону блюстителей Закона против Кейли. Марк, в конце-то концов, ничего дурного ему не сделал. Кейли же был повинен в непростительном поступке, тайном подслушивании частного разговора между ним и Тони. Пусть Кейли повесят, если того потребует Закон.
Энтони взглянул на свои часы и встал.
— Пошли, — сказал он. — Настало время для той работки, про которую я упоминал.
— Потайной ход? — возбужденно осведомился Билл.
— Нет. То, что я, как упоминал, назначил сделать во второй половине дня.
— А, да, конечно. Так что же это?
Ничего не говоря, Энтони вошел в дом и направился к кабинету.
Было три часа, а в три часа накануне Энтони и Кейли нашли труп. Через несколько минут после трех он смотрел из окна соседней комнаты и был внезапно удивлен, обнаружив, что дверь открыта, а Кейли стоит позади него. Он тогда же мимоходом подумал, что дверь вроде бы должна быть закрыта. Однако тогда у него не было времени разбираться в этом, и он обещал себе рассмотреть это попозже, в свободные минуты. Возможно, это ничего не значило; возможно, если это что-то значило, он мог бы узнать, что именно, посетив кабинет с утра. Но он рассудил, что скорее уловит вчерашнее впечатление, если сумеет провести свой эксперимент в условиях, наиболее близких к тогдашним. А потому решил, что в три часа сегодня окажется в кабинете.
Когда он вошел туда в сопровождении Билла, то ощутил почти шок, потому что тело Роберта уже не лежало между двумя дверями. Однако темное пятно указывало, где находилась голова мертвеца, и Энтони опустился там на колени, как опустился двадцать четыре часа назад.
— Я хочу повторить все снова, — сказал он. — Тебе придется быть Кейли. Кейли сказал, что принесет воды. Помнится, я подумал, что мертвецу от воды толку никакого не будет, и, вероятно, он предпочитает что-то делать, чем стоять сложа руки. Он вернулся с мокрой губкой и носовым платком. Полагаю, платок он достал из комода… Погоди немного.
Он встал, прошел в соседнюю комнату, огляделся, выдвинул пару ящиков и, закрыв все двери, вернулся в кабинет.
— Губка там, а в верхнем правом ящике лежат носовые платки. Теперь, Билл, притворись, будто ты Кейли. Ты только что сказал что-то про воду и встал.
Ощущая некоторую жуть, Билл, стоявший на коленях рядом со своим другом, встал и вышел. Энтони, как накануне, смотрел ему вслед. Билл свернул в комнату справа, открыл ящик комода, достал платок, смочил губку и вернулся назад.
— Ну? — сказал он с недоуменным любопытством.
Энтони покачал головой.
— Все иначе, — сказал он. — Например, ты чертовски шумел в отличие от Кейли.
— Может, ты не слушал, когда Кейли ходил туда?
— Да. Но я должен был бы услышать его, если бы мог его услышать, и помнил бы об этом.
— Может, Кейли закрыл за собой дверь.
— Погоди!
Он прижал ладонь к глазам и задумался. Нет, не то, что он слышал, но что-то, что он видел. Он отчаянно пытался увидеть это снова… Он увидел, как Кейли встает, открывает дверь из кабинета, оставляет ее открытой и идет по коридорчику к двери направо, открывает ее, входит внутрь и тогда… Что увидели его глаза затем? Если бы они сказали ему это снова!
Внезапно он вскочил, просияв.
— Билл, я вспомнил!
— Что?
— Тень на стене! Я глядел на тень на стене! Осел, стократный осел!
Билл смотрел на него, ничего не понимая. Энтони взял его за локоть и указал на стену в коридорчике.
— Видишь солнечный свет на ней? — сказал он. — Потому что ты оставил дверь открытой. Солнце светит прямо в окна. Теперь я закрою дверь. Смотри! Видишь, как скользит тень? Вот, что я увидел — скользящую тень, когда дверь закрылась за ним. Билл, иди туда и закрой за собой дверь — поестественнее. Быстрее!
Билл вышел, а Энтони упал на колени, напряженно следя за ним.
— Так я и думал! — вскричал он. — Я знал, что это не могло быть.
— Что произошло? — спросил Билл, возвращаясь.
— Именно то, чего ты ожидал бы. Снова солнечный свет и тень вернулись назад — все в едином движении.
