очень важная, раз так волнуется. Кира вновь посмотрела на фотографию. Как не похожи друг на друга эти два человека – улыбающийся парень со снимка и сидящий рядом, ушедший в собственные мысли, угрюмый человек.
Кира спрятала фотографию и посмотрела в окно. Стало грустно. Перелесок исчез из виду. Показался город, жестокий безжалостный город. В горле запершило от знакомого запаха гари и пыли.
…А ведь еще вчера вечером Кирилл был весел, ласков и нежен. Все изменилось, когда появился этот странный старик. Они обмолвились лишь несколькими фразами, но этого оказалось достаточно. Кирилла как будто подменили. Нет, он по-прежнему был внимателен к ней, но в каждом его слове и жесте чувствовалось какое-то напряжение, и даже улыбка изменилась. Мальчишка превратился в мужчину. За два дня, проведенных с Кириллом, она не узнала о нем ничего, кроме того, что он великолепный любовник, имеет сказочно богатого старика покровителя и… и это все. А так хотелось узнать о нем побольше, так хотелось, чтобы он открыл ей душу, рассказал о чем-нибудь личном, сокровенном…
«Самое обидное, что неясно, кто же я для него? Может, он просто играет со мною? И что я буду делать, если вдруг мой сказочный принц высадит сейчас меня из машины, пообещает позвонить и никогда больше не позвонит, никогда!»
Очнувшись от раздумий, Кира поняла, что они уже приехали. Это был ее дом, ее подъезд, ее старушки на лавочке, глазеющие на диковинную машину.
– Я позвоню сегодня вечером. Куда-нибудь сходим, – произнес Кирилл и распахнул перед нею дверцу машины.
Вечером они встретились в «Наутилусе». Там было очень тесно. Гремела музыка. Кирилл сказал, что этот клуб принадлежит его другу. «Другу, – подумала Кира. – Ничего себе. Такой друг может положить в свой карман весь город».
Столик за стеклянной перегородкой уже был накрыт. Кира заметила, что многие смотрят в ее сторону с удивлением и откровенной завистью. Вокруг них закружились девочки-официантки.
Кирилл закрыл стеклянную перегородку, отделявшую их столик от остальных, и стало намного тише, даже можно было разговаривать, не опасаясь надорвать голосовые связки.
– Ну как прошла встреча? – поинтересовалась Кира.
– Нормально. Завтра у меня будет небольшая работенка, а затем пару недель отдыха.
Он закурил, медленно затягиваясь, и, казалось, собирался с мыслями.
– У меня к тебе есть одно предложение, – произнес наконец Кирилл.
– Какое?
– Поедешь со мной куда-нибудь?
– На край света? – засмеялась девушка.
– Немного ближе, куда-нибудь, где тепло и красиво. Может, в Испанию?
Это уже вовсе походило на сон. Испания! «Оказывается, сказка не закончилась, а только еще начинается». Кира закурила. Голова у нее слегка закружилась.
– Мне нужно уговорить родителей. Мой позавчерашний сумасбродный поступок сильно подорвал рейтинг доверия ко мне.
– А ты покажи им меня, и рейтинг повысится.
– Ты так в себе уверен?
– Да.
– Ну хорошо. Я познакомлю тебя с родителями. Но не сегодня. Сегодня они на даче.
– Что я слышу, – сказал Кирилл. – На даче! Отчего же ты не пригласишь меня к себе?
– Считай, что ты приглашен, – ответила Кира.
Оставив почти не тронутый ужин на столе, они поехали к Кире домой.
– Здорово, псина, – сказал Кирилл Карату, бросившемуся к Кире на грудь. – Ты меня помнишь?
– Ты, кажется, немного отошел, – заметила Кира.
– Отошел от чего?
– Понятия не имею. Ты весь в своих мыслях. Хотелось бы знать, о чем ты так напряженно размышляешь?
– Поверь мне, это не слишком интересно…
– Так называемые мужские дела, – язвительно сказала Кира.
– Я думаю о том, как мы с тобой скоро поедем в Испанию!
– Ты думаешь об этом с таким выражением лица, будто мы поедем не в Испанию, а на тот свет…
Кирилл внимательно посмотрел на нее:
– Ну что ты. Какой еще тот свет!.. А вот ты не могла бы выключить этот свет?..
Кира щелкнула выключателем. Закрыла собаку на кухне. В темноте притянула Кирилла к себе…
Телефонный звонок пробудил его ото сна. Кирилл поднял трубку – в ответ тишина. И так несколько раз.
– Ну кто там балуется? – высунулось заспанное личико Киры.
– Не знаю. Но чувствую, что нам пора вставать.
Он погладил девушку по растрепанной головке. Кира сейчас очень походила на испуганную зверушку.
– На сборы у нас меньше часа. Я – в душ.
В ванной Кирилл вдруг увидел свое отражение в зеркале. Он не мог отвести от него глаз, как будто не узнавал сам себя. В зеркале стоял призрак. Бледный как смерть, с запавшими глазами, впалыми щеками, потухшим взглядом.
"Почему Наставник велел взять Киру с собой? Что за странные звонки за два часа до встречи с Советником? Ведут! Да, несомненно. Ведут от самого «Наутилуса», а может, и того раньше. И все ради чего? Ради сегодняшнего дела. Ради одного-единственного выстрела. Звонят заранее, чтобы, не дай бог, не проспал. Важное дело сегодня. Наставник сказал – решающее. Восемьдесят тысяч за него дает… Господи! Какой я идиот! Такие задания поручают только смертникам. Вот поэтому и ведут. Боятся, что я догадаюсь и улизну. Но почему он велел взять с собой Киру? Он сказал: «Пусть посидит в машине. Это успокоит клиента. Раз ты приехал с девчонкой, значит, опасности нет». А что, если она появилась в моей жизни не случайно? Что, если Наставник подбросил ее, организовав встречу в целях какого-то очередного жуткого эксперимента, которые он обожает? Кира, моя милая Кира, неужели и ты всего лишь винтик в большом механизме? Хотя нет, не похоже… Но что же теперь делать? Удирать? Не дадут! От Наставника еще никто не смог удрать или спрятаться. Остается одно. Выполнить задание и уже затем попытаться изобрести что-нибудь эдакое, то, чего никак не ожидают… Времени на это будет немного, минут пятнадцать, не больше. От здания отъехать, пожалуй, дадут, а потом… Наставник сказал: «Ни в коем случае оружие с собой не брать, даже в машину, так как ее могут обыскать при подъезде к зданию, и уж тем более не брать ничего с собой. Действовать строго по плану, строго по плану…» В этом он прав. С логической точки зрения прав, прав абсолютно. Значит, оружие необходимо спрятать неподалеку от здания, но как? Где? И кто это сделает, ведь меня ведут… От сыскарей Синицына оторваться практически невозможно.
А может, поехать к Наставнику, упасть в ноги и молить о пощаде? Глупость. Сразу же попадешь в разряд «мелких людишек», и тогда надежды на выживание никакой. А так шанс есть, пусть небольшой, но все-таки есть. Ах, если бы догадаться пораньше, тогда можно было бы спрятать где-нибудь свой заветный чемоданчик, и уж тогда посмотрели бы, кто кого! Тогда игра была бы на равных. Заветный чемоданчик! В нем любимая игрушка – шестнадцатизарядная автоматическая «беретта» с тремя запасными обоймами и неприкосновенный запас – двадцать пять тысяч долларов и немного рублей…"
Кирилл посмотрел на часы. Оставалось ровно два часа до назначенного времени. Еще можно было что- то предпринять. Можно. Но нужно ли? Вдруг все не так, как кажется? Вдруг все, о чем только что думалось, лишь плод разбушевавшейся фантазии? Вдруг ощущение слежки за спиной возникло из-за обычного человеческого страха? Но почему же так неспокойно на душе, неспокойно уже третий день подряд, с того самого момента, когда Наставник предупредил о предстоящем очень важном и значительном деле, которое, как он сказал, станет «венцом творения»? Да, да, именно так и сказал: "Это будет венцом творения, после которого можно уйти на покой, оставив все в надежных молодых руках… «Идиот! Самонадеянный идиот! Возомнил, что эти самые „молодые руки“ – твои! С какой стати? Кто ты такой, чтобы рассчитывать на это? Но что стояло за этой фразой?..»
