Еще одна засада!
— Слушай, — я понимаю, что в редакцию мне при всем желании не попасть. — А ты не могла бы мне их по Инету перекинуть?
— Не-а, — Верка явно ждала такого вопроса. — Я дома сижу, у меня Интернета нет, а в редакцию поеду только через два часа.
— У нас чего, на этой неделе всем Интернет отрубили? Как в Китае?
— А у меня его и не было никогда. Я дома не пользуюсь.
— А в редакцию ты через два часа… через два часа я не могу приехать… Блин, что же делать-то?
— Может, ты ко мне приедешь? — ненавязчиво предлагает она.
— К тебе? — понятно теперь, зачем она эти фото у Маринки забрала. Нет, еще одну женщину мне сегодня не потянуть. — Вер, я бы рад, только у меня встреча через час. Я просто не успею. Все на разрыв, понимаешь?
— Да уж… И какие предложения?
— Так-так… — Я перебираю в голове всевозможные варианты, и, как обычно, останавливаюсь на самом безумном. — Вера, а ты сама их подписать можешь? Это же несложно, так?
— Сама?! - Она хохочет. — Да я больше половины изображенных там людей не знаю.
— Да? Тоже мне, головоломка, знание селебритиз! Ну, ты в Интернете посмотри… блин… извини, ерунду сказал, ты же без сети… Слушай, я реально не могу приехать. У меня стройка клуба, у меня… день рождения отца, у меня… зайка, у меня такая куча проблем… — говорю я ей совершенно искренне.
— Бедный, — она пытается изобразить сочувствие. — Ну и что ты предлагаешь?
— Давай… вместе напишем! По телефону.
— То есть? — кажется, Верка аж подпрыгнула на стуле.
— Ну ты, типа, будешь мне называть вечеринку и персонажей на фотографиях, а я назову, кто там стоит. Ты подпишешь и отдашь на верстку. Круто?
— Да… Миркин… ты, я вижу, совсем без башки. — Она постукивает чем-то по столу или по трубке. — Делать подписи вслепую — это уже финиш. Тебя же за это уволят!
— Вер, а мы… а мы никому не скажем, — говорю я доверительно. — Ну, пусть это останется нашим ноу-хау, таким прикольным секретом, а?
— Я даже не знаю, — судя по голосу, подписывать фото вслепую для нее означает вполне реальный экстрим. — Думаешь, у нас получится?
— Я тебя умоляю! Вот скажи, ты Ксению Собчак на фото узнаешь?
— Да, конечно.
— А Ульяну Цейтлину и Марику?
— Ну… вполне…
— А Новикова?
— Певца?
— Какого, к черту, певца? Ресторатора!
— А… кажется, видела пару раз.
— Тогда поехали. Это все, кого тебе необходимо узнать. Вся светская хроника крутится вокруг них. Плюс-минус.
— Поехали… сейчас открою файл. — Она щелкает клавиатурой и вздыхает. Судя по всему, Вера очень сосредоточена. — Всего пять сессий. Первая съемка с открытия какого-то бара, вся площадка в баннерах «Bacardi», семь фото…
— Ага, понял. Подписывай: открытие «Bacardi-бара» в ресторане «Il Fiori».
— Тут на первом фото высокий худой лысый парень, я с ним интервью в «Playboy» читала, и Цейтлина.
— Горобий? Тот вроде не худой. Погоди, в сети посмотрю…
Я набираю «клубы промоутеры интервью» и первой ссылкой мне выдает: «Министерство Правды. Интервью с Игорем Бухаровым». Я захожу по ссылке и, проскролив пару страниц, вижу интервью с московскими клубными деятелями: Петрушиным, Синишей и Андреасом.
— Все, нашел. Пиши: «Ульяна Цейтлина выясняет у Синиши расписание ближайших вечеринок в «Дягилеве».
— Есть. На следующих фото Ксения Собчак, Анастасия Заворотнюк и Паша Воля из «Комеди».
— Слушай, да ты профессионал! Может, я тебе и подсказывать не буду?
— Да ладно! — Она явно польщена. — Этих-то я знаю, а вот дальше… дальше мужик лысый какой-то стоит в профиль… Бондарчук? Нет, не похож…
— А может, Куценко?
— Может, и Куценко…
— Ну ты чего, не можешь одного от другого отличить?
— Да они тут все похожие… вроде Бондарчук…
— Нифига себе похожие! Один снял «Девятую роту», а другой антикиллера играл. Разбираться надо в таких вещах!
— Да я ни то, ни другое не смотрела. Нет, точно не Бондарчук. И точно не Куценко…
— Так-так-так… Кто у нас еще лысый? А! Это Саша Соркин. Точно, он там был. Пиши — Александр Соркин, ресторатор.
— Написала. Потом подряд идут три фото какой-то девушки с грустными глазами, подстриженной «под мальчика». Или мальчика с глазами «под девушку», не уверена…
— Три подряд… — Я чешу затылок. — Это что за персонаж, которого я попросил три раза щелкнуть? Девушка? Вряд ли… дай подумать…
Вроде бы девушка, а там… не знаю, в общем…
— Вспомнил! Это украинский дизайнер Шляхтич! Он тогда в Москву приезжал с показом. Точно, это он! Пиши: «Открытие года в Украинском fashion-бизнесе, молодое дарование — Шляхтич»!
— А «фешн» по-русски писать?
— Почему? Конечно по-английски. Мы же приличное издание. Где ты видела, чтобы слово «фешн» писалось по-русски?
— На следующем фото двое мужчин. Один с бородой и в очках, второй в очках, но без бороды.
— С бородой в галстуке?
— Ага.
— Это Гафин. Пиши: «Александр Гафин с приятелем».
— А кто это?
— Из «Альфа-банка».
— Может, подписать?
— С ума сошла? Это только безвестных лохов подписывают, которые первый раз спонсируют мероприятия. Например, «Лена Чипездрук, ЗАО 'Нефтяной дом', организатор мероприятия» — чтобы не обидеть. А Гафина и так все знают.
— На следующей стоит блондинка с огромными губищами и бюстом, лицо еще такое презрительное, и какая-то телка рядом с собачкой на руках.
— А… это, значит, баронесса фон Шлезвиг-Гешнер.
— Записала. Кстати, а она чо, реально баронесса, по крови? И почему тогда у нее рожа такая крестьянская?
— Ее пра-пра-пра-пра-прадед был правой рукой Вильгельма Завоевателя. В 1066 году, аккурат после завоевания норманнами Англии, Вильгельм пожаловал ее пра-пра-пра-пра-прадеду земли в Йорке, Сассексе и Люблино. С течением времени земли Йорка и Сассекса отошли английской короне, а Люблино осталось. Там в 1958 году и родилась наша будущая баронесса.
— Так она русская? А как она баронесса?
— Вот ты когда замуж выйдешь за принца Эфиопии, будешь принцесса.
— А… про подругу чо писать?
— Так и пиши.
