Когда очередь желающих выразить свою немеркнущую преданность и непоколебимую верность подошла к концу, а все отметившиеся хором выкрикнули хвалу (делали они это вразнобой, поэтому все сливалось в хаотичный, но одобрительный гул) и, отталкивая друг друга, начали восхищаться вкусом в подборе одежды, выборе украшений и природным умением достойно вести себя в любой обстановке, Урчи, которого чья-то нежная рука уже несколько раз удерживала от попыток сползти с трона и незаметно ускользнуть, был громогласно объявлен новым королем со всеми вытекающими полномочиями, правами и привилегиями (обычно в торжественной речи не принято утомлять внимание возможными обязанностями высокого лица).
Он уже был готов провалиться сквозь начищенный до зеркального блеска мраморный пол, когда милый, уже привычный его слуху голосок объявил:
– Несовершенно, но для первого раза недурно. Репетиция закончена. Завтра попробуем еще раз, и смотрите мне! – Принцесса, критично оценившая происходящие события, с достоинством выпрямилась во весь свой двухметровый рост, умиленно посмотрела на Урчи и томно произнесла: – Надеюсь, мой несравненный избранник, вас не слишком утомили эти незначительные приготовления к торжеству? Вы же понимаете, это делается исключительно для вашей же пользы и во благо нашего государства. (Кстати, с изрядной долей уверенности можно утверждать, что большинство неприятностей, происходящих с человеком, обычно ему и объясняют одной из этих двух причин.)
Здесь требуется остановиться и пояснить, как нашего героя занесло в столь нелегкое положение. Начало было положено задолго до появления Урчи, когда старый король Ахтихии решил выдать свою дочь замуж, и постепенно начал вводить своего зятя в курс дел. И тут выявилась небольшая проблемка, на которую до этого особого внимания не обращали.
Для начала «мечта любого мужчины» обладала статью гренадера. Плюс к тому она была воспитана в столь благородных традициях, что с особой непринужденностью была способна одухотворенно и возвышенно говорить часами на любую тему. При этом обычно число любимых ею тем не превосходило количества пальцев на одной руке. В дополнение ко всему она обладала чудным глубоким грудным голосом, произнося слова с бархатным пристанывающим придыханием, от которого у нормального человека шевелились волосы на голове. И она, разумеется, считала себя красавицей и умницей. Даже обижалась, когда люди хвалили ее красоту(!), объясняя это тем, что никто не затрудняет себя разглядеть в ней умного человека. Еще больше она обижалась, если хвалили ее ум, – это значило, что в ней не замечали обольстительную женщину. Добавим к портрету кокетливость и капризность, сделаем поправку на самомнение и воспитание, учтем богатство и положение в обществе, украсим характер бурлящей живостью и суетливой энергией – и результат, способный потрясти до немоты, налицо. (Чтобы хоть как-то завершить описание на оптимистической ноте, возблагодарим судьбу за то, что встречаются в жизни и нормальные девушки.)
Принцессу не очень хотели брать замуж. То есть напрочь не хотели, пока король не объявил про полцарства и остальные сопутствующие блага. И только тогда потек робкий ручеек претендентов на руку и сердце. Но тут уже принцесса проявила свой норов, отказывая пачками, наугад, с закрытыми глазами, подбрасывая монету, раскладывая карты, загадывая загадки, объявляя соревнования и турниры и прочее, прочее, прочее, – она вовсю проявляла бурную фантазию, особенно изощряясь в способах показать подобающее место очередному нахалу. И как это обычно бывает, ручеек постепенно иссяк, терпение короля – тоже, случился большой скандал и, опять-таки, как это часто происходит в сказках и легендах, сошлись на первом встречном. А им, тоже по легендарному везению, конечно же, оказался Урчи. (И здесь немного остановимся. Почему в сказках ничего не говорят о том, что у человека могут быть свои дела, планы и заботы? Это что же, хватай кого ни попади, и любой будет счастлив до одурения свершать подвиги во славу неожиданно открывшейся перспективы? То есть, конечно же, в принципе-то любой будет рад приятному сюрпризу, но почему в сказках никогда не встречаются слова «не вовремя»?)
И вот уже почти неделю, вместо того чтобы заняться поисками Ярла, Урчи проходил через все круги ада, репетируя самые разные обстоятельства жизни королей. И церемония присяги была отнюдь не самой худшей.
Он вспомнил репетицию венчания, оркестр, где каждый играл что-то настолько свое, что все вместе вообще не напоминало музыку, воспламеняющиеся от свечей платья, падающие на ноги доспехи, придворных магов, шепчущих охранные заклинания и в процессе демонстрации усердия задымивших все вокруг так, что между клубами нужно было протискиваться, флердоранж, все время рвущийся и цепляющийся за любое препятствие, тянущуюся вечно процессию, слащавые улыбки, реверансы и поклоны, командирский голос и проникновенное лицо невесты – и от пробравшей его нервной дрожи горностаевая мантия слетела с плеч.
Всевозможные титулы разномастных вельмож, число их, вариации, порядок следования и старшинства просто сводили с ума – и ведь не дай бог перепутать! Кстати говоря, непонятно, почему люди так кичатся аристократическим происхождением. Понятно, что об этом говорят, когда собственные заслуги неубедительны. С другой стороны, ясно, почему оно важно, к примеру, у собак – тех специально скрещивали на протяжении многих поколений, чтобы вывести новую породу и соблюсти ее чистоту. А у людей и поколений куда как меньше, да и в основе любого рода, тщательно заваленный фамильными портретами и гербами, ухмыляется все тот же веселый простолюдин. Ну да ладно, не дело отнимать у ребенка любимую погремушку, будь то знаменитые предки, доставшаяся должность, полученное звание или унаследованное богатство. Человеку нужно чем-то гордиться, чтобы чувствовать себя человеком. (А по тому, чем именно он гордится, можно о нем многое узнать дополнительно.)
А уроки этикета и хороших манер? Все эти ритуалы с поворотами, кивками головой, поклонами и приседаниями напоминали бы зарядку, если бы не невероятное число их вариантов и условий использования. Урчи возблагодарил природу за то, что она дала человеку всего по две руки и ноги, в противном случае танцы превратились бы в решение сложных логических головоломок. Еще раз он повторил эту молитву, когда учился вести себя за столом, – после долгих упражнений он пришел к выводу, что есть ножом и вилкой для человека так же естественно и культурно, как для собаки – ловить блох золотыми щипчиками.
Урчи рассматривал различные способы спастись из столь неожиданного заточения, но все затеи разбивались в прах. Применять заклинание телепортации было нежелательно: последствия предыдущего эксперимента внушали тревогу. Он попробовал объясниться с принцессой начистоту, но по расписанному (а возможно, и разыгранному много лет назад на куклах) сценарию его роль была где-то между третьей фрейлиной, обязанной нести шлейф, и вторым подручным повара, наблюдающим за последовательностью подачи блюд к столу. Остальные заклинания, выученные в Школе, тоже не приводили к нужному результату.
Чары изменения личины, с помощью которых он надеялся изменить свой облик и улизнуть, привели к тому, что бронзовый памятник королю, стоящий в дворцовом саду, начал каждые пять – десять минут, как при показе мод, менять фасон своего платья. Самого короля это сильно позабавило (более того, он приблизился вплотную и старался каждый раз повторить новую позу, которую принимала бронзовая копия). Но принцесса была в ярости от подобного нововведения: в плане и ее мечтах такого не значилось, – поэтому сначала памятник попытались расколдовать маги, а когда это не получилось, пришлось в спешном порядке прятать его, рассчитывая все исправить уже в более спокойной обстановке.
