Говорю — нет. А она опять и опять… Похоже, ей хотелось, чтоб это был твой дом, — понимаешь?
— Все правда, так и было, — поддержала Хитер. — Ну, а посмотрели фотографии — эта история сочинилась, как бы сама собой.
— Да, сама собой, — поддакнула Лаура.
— Всем, видно, доставляет удовольствие думать о тебе, что ты там, в Анджелесе… что у тебя слуги, большие телевизоры… все такое…
— Собственный бар у того бассейна…
— Вечеринки с Томом Крузом…
— С Томом Крузом?! — взвизгнула Мэг и опять закрыла лицо руками и завыла от отчаяния.
— И… и со Стингом. Ну, а я… познакомилась со Стингом… — Последние слова Хитер произнесла уже шепотом.
Мэг подумала, что ее подруги, как нашкодившие детишки: знают, что их ждет наказание, и трясутся.
— Ну, кто еще там был?
— Всякие знаменитости… ну, Сильвестр Сталлоне, например. В «Планете Голливуд», в Вегасе.
— В Вегасе? В Лас-Вегасе?
Молчание.
— А Элвис случайно с нами не тусовался? — Ей уже было жаль несчастных девчонок, но она хотела знать всю правду, до конца.
Лаура глубоко вздохнула и повесила голову.
— Говори!
— Ты повезла нас…
— В Лас-Вегас?
— В Лас-Вегас. Мы на самолете полетели. На премьеру. Сталлоне послал тебе билеты: прочитал твой роман и загорелся его экранизировать.
— Сильвестр Сталлоне собирался играть Мэттью? Моего Мэттью? Ковбоя из Колорадо? — Мэг не могла говорить — она была в ярости. Однако сумела погасить свой гнев. — Продолжай.
— Ты нас посадила на самолет и увезла в Вегас.
— В свой собственный реактивный самолет, так ведь?
— Нет, мы не такие уж глупые!
Мэг уставилась на них долгим злым взглядом. Обе смутились: одна стала разглядывать что-то на потолке, другая на полу под ногами.
— Я сказала… мы сказали, что ты одолжила самолет у одного актера.
— О Господи!
Все это было бы смешно, если б речь не шла о ее собственной жизни. Глупее ситуации и не придумаешь.
— Мне надо выбраться отсюда, — пробормотала Мэг, нервно запустив пятерню в волосы.
Она вспомнила, что накануне вымыла волосы специальным гелем. А теперь еще вспотела — волосы наверняка будут торчать, как у клоуна. Но ее это уже не волновало.
— Нет, подожди, тебе нельзя уходить…
— Мне надо выбраться отсюда! — Она распахнула дверь кабинки и размашистым шагом вышла из туалета.
Подруги благоразумно остались.
Дэниел видел, как Мэг вошла в женский туалет с подругами, и обратил внимание на ее вид, когда она вышла. Понял — она в смятении, произошло нечто невообразимое. По лицу Мэг всегда можно было читать, как по книге. Он направился к ней — спросить, что произошло, и, если надо, помочь. Она, будто прочитав его мысли, бросилась к нему и прыгнула, обвив его руками и ногами.
— Увези меня отсюда, Ковбой! — горячо прошептала ему в самое ухо.
— Да, мэм! — с великой готовностью он поднял ее на руки и, не оглядываясь, размеренным шагом направился к двери — на улицу, в летнюю теплую, ароматную ночь.
Глава вторая
— Я законченная неудачница! — объявила Мэг, лежа на походном спальном мешке в кузове машины Дэниела — новенького черного пикапа. Заложив руки за голову, она уставилась в небо, на звезды. — Самая настоящая неудачница.
Дэниел решил помолчать — пусть выговорится: он чувствовал, что ей это необходимо. А он лучше послушает.
Покинув кафе Даффи, они отыскали пикап Дэниела на стоянке и уже выезжали на дорогу, но тут им устроили засаду: Бруно, жестикулируя бутылкой текилы, принудил их остановиться. Бутылку он протянул Мэг.
— Лучшее лекарство от всех проблем! — Хитренько на них посмотрев, он поплелся обратно в кафе, тряся жирным брюхом.
Сейчас эта самая бутылка — правда, содержимое уменьшилось на несколько хороших глотков — стояла между ними. Дэниел лежал, растянувшись, подперев подбородок ладонью, и смотрел на Мэг. Он расстелил в кузове пикапа два спальных мешка — можно лежать, удобно развалившись, и смотреть на звезды: тент снят. Дэниел не думал о том, что будет дальше. Слушать Мэг он готов вечность; он и не рассчитывал, что останется наедине с ней.
— Неудачница! — опять пробормотала она и потянулась за бутылкой.
Дэниел незаметно отодвинул ее, чтобы Мэг не смогла достать, раньше она так не прикладывалась. Не думал он, что в Лос-Анджелесе у нее появились какие-то дурные привычки, просто, видно, перенервничала сегодня. Что-то у них там случилось, у подруг состоялся неприятный разговор в туалете. Он не пытался ни прикоснуться к ней, ни придвинуться: понимал — ей нужно выпустить пар, освободиться от чего-то. Ему дорога ее доверчивость, то, что она сейчас, не скрываясь, говорит ему о себе. Это не дурацкий треп в магазине, это искренне. Мэг всегда отличалась прямотой и на жизнь смотрела серьезно.
— Неудачница… — Смешно икнув, она закрыла глаза. — Эту неудачницу зовут Мэг.
— Зачем ты называешь себя неудачницей — ты ведь кое-что сделала: написала книгу, издала…
Она снова икнула, села и уткнулась головой ему в плечо.
— Скажи это моим издателям! — Она нервно рассмеялась. — Можешь им позвонить.
Дэниел бережно обнял ее. Ей плохо — это ясно. Надо выспросить ее обо всем.
— Что у вас там произошло?
— Где?
— Ну, сегодня. Ты веселилась, у тебя было хорошее настроение, и вдруг…
Она не ответила. Он чувствовал — колеблется.
— Мэг? Это «что-то» произошло в туалете?
— Ну да…
— Не хочешь мне рассказать?
— Неудобно как-то. — Она закрыла глаза и придвинулась к нему ближе. — Как хорошо!..
Он ощущал то же. Ему бы, конечно, больше хотелось, чтобы это их уединение не было подогрето текилой, и еще — он представлял ее у себя дома, на ранчо, много раз представлял, хотя знал, что этого никогда не случится.
— Они хорошие ребята. — Он махнул рукой куда-то в пространство, но ясно — имеет в виду ребят из школы.
— А-а-а… нет, это не то, что ты думаешь. Мне там было очень весело. Это все потому, что я не люблю, когда врут.
— Про что?
— Про то, что у меня такой успех.
