— Господи!
Сквозь слезы, рекой хлынувшие из глаз, она обнаружила, что стены бара качнулись из стороны в сторону. Перед глазами поплыло.
— Вы должны были предупредить меня.
— Я старался. — Мужчина широко усмехнулся. Его улыбка производила очень сильное, почти физическое воздействие. — Надо было капать напиток пипеткой на язык. По одной капле, время от времени. Эффект мгновенный.
Карин хихикнула. И сделала еще один большой глоток. На этот раз она только чуть закашлялась.
— Вы… — Она протянула руку, чтобы дотронуться до переводной картинки на его щеке, но незнакомец внезапно качнулся, словно маятник. — Знаем мы вас. Вам только дай волю, вы… — Заплетающийся язык отказался повиноваться.
Мужчина довольно рассмеялся:
— Точно, я такой.
— Дар… Дар… — Язык никак не мог справиться с фразой «Даром вам это не пройдет!»
— Добавьте еще одну согласную. Букву «т»… В любом случае, рад познакомиться с вами. Меня зовут Дарт, если вы не поняли.
— Хотите порп… пропр… поприкалываться? — Карин прищурилась и вдруг поняла, что перед нею сын сэнсея.
— Надеюсь, это будет забавно.
— Ха! — Карин еще раз глотнула жидкого огня, и язык поднял руки перед ее настойчивостью. — Сын Проповедника. Слава Богу, что существует агнос… стицизм. Понимаете, что я хочу сказать?
— Вы хотите сказать: «Как вы намерены ориентироваться в фрактальном континууме, если не умеете играть в детские игры?»
— П-похоже… — Карин икнула.
— Но вы… — Он запнулся, будто его язык тоже перестал ему подчиняться. — Впрочем, это не важно.
Яркие огни вертелись у Карин перед глазами. Голограммы кружились и переливались, все вместе и каждая по отдельности.
— Вот где, оказывается, скрывалось мю-пространство, — сказала Карин. Или подумала, что сказала, и свалилась с табурета.
Глава 15
— Что? — Том оторвал глаза от инфора. Он сидел, скрестив ноги, около главного входа в школу.
— Страдаешь от одиночества? Ведь твой маленький друг уехал…
Том уменьшил изображение на дисплее:
— Чего ты хочешь, Алгрин?
Прошло одиннадцать дней после отъезда Чжао-цзи.
— Я слышал, ты можешь нанести ему визит, — Алгрин пнул Тома в колено. — Ведь ты получил пропуск.
Том закрыл глаза:
— Согласен, Алгрин. Пропуск может послужить для целой группы. Я могу провести еще шестерых, и мы должны отправиться в путь не позднее чем завтра. — Он услышал, как Алгрин от удивления поперхнулся. — Потом будет поздно, срок пропуска истекает.
Все это ему объяснил Капитан, когда Том попросил у него разрешения посетить в выходной день более высокие страты.
— Неплохо, девчушка…
Сзади к Алгрину подтянулись приятели. Среди них был и Петио. Его бледное лицо казалось более бледным, чем обычно. Рубашка Петио была распахнута на груди, и что-то двигалось по его животу. Страх охватил Тома, когда он увидел, что это нечто приобретает очертания бьющего крыльями красного дракона.
— Это от твоего маленького друга, — Алгрин усмехнулся, и Петио запахнул рубашку.
— Что…
Алгрин подошел к мальчикам и вытащил из гущи толпы за ухо маленького Дарфредо:
— Ты объяснишь. А у нас есть дела и поинтереснее… Пошли, ребята.
Том подождал, пока Алгрин с приятелями исчез. Только тогда он поинтересовался у Дарфредо:
— С тобой все в порядке?
— Ублюдки! — Дарфредо, всхлипывая, тер ухо. — Ничего, все нормально.
— Откуда это у него? Я имею в виду подвижную татуировку.
— Она предназначалась тебе, — Дарфредо фыркнул. — К воротам пришла старая чжунгуо жэнь. Она спросила тебя. Петио назвался Томом Коркориганом, и она сделала ему инъекцию фемтоцитов.
— Ужас!
Том был почти рад, что это сделал Петио. Кто бы захотел, чтобы по его коже ползал фемтоавтомат?
— Это что-то вроде послания от Чжао-цзи, — Дарфредо снова фыркнул. — Вот и все, что я знаю.
Чжао-цзи не выразил восторга относительно посещения Тома. Возможно, он просто догадывался, что ему придется заплатить за это.
— Слушай, Дарфредо. Не попадайся Алгрину на глаза в течение нескольких дней. Хорошо?
— Мог бы об этом и не говорить. Том смотрел, как Дарфредо убегает.
«Будь добрым, — подумал он. — Будь добрым, пока тебя не загонят в тупик… Что это, стратегия или трусость?»
Их глазам открылся калейдоскоп красок: кремовые панели, инкрустации из перламутра, обрамленные золотом. Искрящиеся фонтаны; танцующие серебристые блики. Хрустальные птицы насвистывали сладкозвучные мелодии, взмывая вверх и порхая в просторных залах с высокими потолками, где воздух был напоен ароматом роз.
Чем выше семеро учеников поднимались, тем яснее видели все вокруг. Вот в потолке растворился последний из шести люков, и оттуда спустились большие, сверкающие начищенной латунью, эскалаторы. Юноши поднимались наверх, стоя на движущихся эскалаторах, как будто были дворянами. Они стремились туда, где повсюду царили свет и музыка.
— Красиво, — вздохнул Петио.
Неподалеку от них медленно кружилось на столе блюдо с необычными плодами. Каждый плод состоял из двенадцати груш. Слуга в ливрее поинтересовался, не хотели бы они попробовать чистый сок гриппла или спримы.
— Вряд ли, — с презрением объявил Алгрин. Его лицо исказила гримаса.
«Если бы я мог остаться здесь! — думал Том, глядя на вращающуюся медную конструкцию, которая могла быть или левитирующей скульптурой, или каким-то механизмом. — Но кто бы тогда позаботился о Парадоксе?»
Парадокс за это время превратился в тощего молодого кота. Это был абсолютно белый горный кот, одинокое животное, приспособившееся к жизни в туннеле. Однако каждый раз, когда Том приносил ему вместе с едой еще и маленький мяч, он вновь становился игривым котенком.
— Смотрите! — Один из друзей Алгрина показал на смеющихся юношей в бархатных рубашках и мягких шляпах.
