идут в наш край, чтобы разрушать. Для них это всего лишь Земля «вечерних звезд»!
– Неправда! – Она умоляюще посмотрела на него. – Ты разве не слышал?! Ведь он говорил так искренне вчера! Почему я сразу не поговорила с ним, послушалась тебя? Я притащила их в эти гиблые места. Но теперь я не могу вернуться. Там, где мы с тобой переходили болота, гораздо безопаснее. А там, куда мы идем… Гниль, плесень, пустота. Там всюду поджидает смерть. Я чувствую. У меня сердце отчего-то щемит.
– Обычные болота, – вздохнул Далекий Человек обреченно, уже не пытаясь с ней спорить, – везде такие.
– Нет, не везде, – сказала она.
– Как ты знаешь? Неужели ты научилась говорить с духами? Как Матушка?
– Нет, – она покачала головой. – Духи не хотят меня. Я просто чувствую, и все. Неужели ты сам не чувствуешь запаха гнили и тины, запаха жирной липкой грязи, которым тянет от необъятных болот?
– Нет, – он принюхался, – здесь еще совсем чистый лесной воздух.
– Ты неправильно чувствуешь, – сказала Ак Ми Э, – надо всем телом чувствовать.
Он послушно попытался принюхаться всем телом, но ему так ничего не удалось.
– Ничего не чувствую, – сказал он наконец, – давай лучше немного перекусим, а то скоро трогаться в путь.
– А я чувствую, – невпопад ответила она, – и от этого мне плохо.
– Тебе не от грязи болотной плохо, – хмуро пробормотал Далекий Человек, развязывая мешочек с ягодами.
. – А от чего же? – услышала все-таки его Ак Ми Э.
– Другой грязью воняет, – снова непонятно сказал он.
– Да о чем ты? – Она никак не понимала.
– А что ты с ними будешь делать все-таки? А, Ак Ми Э? Поведешь прямо в родовой поселок?
– У нас будет время решить, – примирительно сказала Ак Ми Э. – Но мы не можем вот так просто привести их туда. Когда останется совсем немного, ты пойдешь вперед, наверное. Предупредишь Старейшину и всех других.
– Но им не справиться с таким числом хорошо вооруженных людей! – попробовал он снова убедить ее.
– Но мы же можем поймать их в ловушку, – улыбнулась Ак Ми Э; – Усыпить их всех – дело нехитрое.
– Правда! – Он всплеснул руками. – И как же я сразу не подумал! – Но тут же опомнился. – Да стоит ли вообще тащить их с собою?
Она кивнула. Он ничего не стал говорить. Если Ак Ми Э решила, ее не переупрямишь.
– Так о какой грязи ты говорил? О той, от которой мне так плохо? – вдруг вернулась она к тому, что ее так мучило.
– Раз все время спрашиваешь, значит, и вправду плохо. – Он покачал головой. – Ты и в голову брать не хочешь, что не от болотной грязи это. Ну, тянет тиной, ну и что? Ты на самом деле обман чуешь. Большой обман, уродливый. Черное сердце чувствуешь.
– О чем ты говоришь?
– Да об этом Тае. Стой, девочка! – Он поднял руку, останавливая слова, уже готовые сорваться с ее губ. – Неужто ты думаешь, что все, что он сказал вчера, было правдой? Ложь это, верь мне! И его нежные взгляды, что он не первый день на тебя бросает, тоже ложь! Сердце его пропитано ложью, как отравой, и вся она течет к тебе. От нее ты страдаешь! От нее слепнешь и глохнешь. Не хочешь ни слышать, ни видеть ничего вокруг. – Но сердце! – она все-таки перебила его. – Сердце не может лгать. Я чувствовала вчера, что его сердце бьется ровно, спокойно. Что ты скажешь на это?
– Да, сердце – это единственное, что не может лгать. Да если бы все его взгляды и слова были хотя бы полуправдой, разве его сердце могло бы биться так спокойно? Когда его люди, о которых он так преданно заботится, в опасности на родине! Посмотри на меня. Не отворачивайся, Ак Ми Э! Разве мое сердце спокойно, когда я думаю о судьбе моих детей? О том, что с ними будет, когда эти люди доберутся до наших поселков? Разве твое сердце бьется ровно, когда ты думаешь, что делать тебе с этими людьми? И разве может, – он понизил голос, – сердце быть таким спокойным у мужчины, когда он сжимает руку женщины, на которую все время так смотрит? Скажи мне, разве это может быть?
Он остановился. Она сейчас и так расплачется. Наконец-то ее проняло, и пелена, повисшая вчера на ее глазах, развеялась хоть на несколько мгновений. Как можно ей спорить с такими простыми доводами? Но девушка так и не расплакалась.
– Я должна знать точно, – сказала она, – способен ли он на такую ложь. Тогда его нельзя подпускать близко к нашим землям.
– Но он не скажет тебе правды, – вздохнул Далекий Человек.
– Я узнаю ее сама. Сегодня я должна буду подумать. Завтра пусть он придет вечером к нашему костру. Если там, куда мы зайдем, еще будет хворост для костра. Пусть приходит.
– Зачем? – искренне удивился охотник.
– Скажешь ему, что надо почтить здешних духов или что-нибудь другое. Придумай сам. Но главное – чтобы он выпил снадобье, которое я приготовлю завтра.
– Какое снадобье? Он откажется.
– Мне надо, чтобы он выпил его. Тогда мы все и узнаем. Я сама тоже выпью, так что никакой отравы там не будет.
– Так что за питье? – спросил охотник осторожно.
– Из коры дерева тин-кос, – ответила Ак Ми Э так же осторожно.
– Откуда у тебя кора священного дерева? – удивился он.
– Матушка дала мне немного с собой. Тайно. Никто ведь не знает, что может встретиться на пути.
– Но зачем? Разве он увидит духов? – не понимал Далекий Человек.
– Он их и не должен увидеть, – терпеливо объясняла Ак Ми Э. – У коры тин-кос разные свойства. Если приготовить напиток так, как готовит Матушка, то можно потерять чувство мира, что вокруг. Только тогда можно различить своими глазами духов. А потом и без напитка… Только мне он не помог, – словно вскользь заметила она. – Не каждому можно его пить. А вот если по-другому сделать… и не так много порошка положить, то он просто заставит человека правду говорить.
– Как это? – не переставал удивляться Далекий Человек. Воины Тая стали подниматься, привал был окончен. Встала
и Ак Ми Э. Она так ничего и не проглотила, впрочем, как и ее спутник.
– Не знаю, – пожала она плечами, надевая свой заплечный мешок. – Несколько раз я видела, как Матушка давала такой напиток, и люди говорили все, не противясь ни капли, даже с охотой. Помнишь, к нам приводили людей из Tay Ле? Он кивнул.
– Это для них делалось, – пояснила девушка. – Что-то они там натворили.
– А ты варила когда-нибудь такое снадобье? Он не умрет? Нас растерзают тогда…
– Да, в тот раз, вместе с Матушкой. Не беспокойся. Травы не духи, уж они-то со мной говорят, – улыбнулась она и тут же загрустила. – Но пообещай мне, – сказала она прежде, чем тронуться в путь, – пообещай, что не будешь больше меня мучить, если тин-кос скажет: это правда, все так, как говорит Тай.
– Сделай это, Ак Ми Э, – наклонился он к девушке, – и если тин-кос скажет, что я ошибался, я никогда больше слова плохого не уроню об этих людях.
Она немного успокоилась, появилась надежда и в сердце Далекого Человека. Уж что правда, то правда, по части трав Ак Ми Э нет равных. В одном он был уверен, если это снадобье действительно способно заставить человека правду сказать, то завтра Ак Ми Э перестанет верить этому Таю. Не мог так просто Сай Дин смотреть на него, самодовольно вышагивавшего теперь совсем рядом с ними, справа. Слева еще двое воинов. Сам же отряд растянулся узкой цепью, по два-три человека в ряд, и не напрасно, потому что уже ближе к закату они вступили в царство болот.
Солнце теперь частенько проглядывало сквозь поредевшие и уменьшившиеся деревья. Все поросло болотными мхами и травой ан-тир. Деревья сменились ваэ, обширными раскидистыми кустарниками в
