А если Аркаис не уйдёт? Маритха вздрогнула. Раванга умрёт, а не пустит Сына Тархи в мир Бессмертных. Тут, верно, скоро будет жарко. Или холодно. И уж точно мрачно. Только сначала надо дело доделать, освободиться… хоть так чудесно прильнуть к настоящему любящему сердцу, забывая про невзгоды.
— Тангар… — едва прошептала она. — Мне… больно…
Он тут же разжал свои тиски. Девушка отстранилась, потом не удержалась, сама на шею бросилась. И ничего, что тут эти двое. Подождут.
— Хороший, любимый… — шептала она ему на ухо все подряд, что приходило в голову.
Хоть кто-то её любит! И притом безо всяких дверей.
Дверь. С сожалением Маритха отстранилась снова, виновато потупилась, потом набралась храбрости и прямо взглянула ему в глаза. Счастливые.
— Все потом, хорошо? У меня тут… дело есть. Последнее, — сцепила она руки перед грудью. — За этим сюда и шли. Управимся и пойдём отсюда подальше, хорошо?
Тангар кивнул.
— А ты… как?
— Я что, чумазая? Сильно? — Девушка подобрала упавшую шапку. Тут не холодно. Рукой пригладила волосы. — Я хорошо. Только устала. Вот закончу — и отдохну.
— А…
— Ты только ни про что не спрашивай. Сейчас. Хорошо?
— Хорошо.
Он готов был не спрашивать всю жизнь, лишь бы она не исчезала. По лицу видать. Раньше хранитель построже был. Раньше и Маритха так долго не пропадала.
— Где эта Дверь? — бросила она.
Счастье от встречи с хранителем тут же погасло, стоило вспомнить, за чем пришли.
— Я отведу тебя, — услышала она Аркаиса, и даже слезы почему-то навернулись.
— Не подходи к ней, — глухо прорычал Тангар. Девушка небрежно тёрла глаза, точно их запорошило здешней пылью.
— Прошлые уроки ничему тебя не научили? — насмешливо осведомился Сын Тархи.
— Я бы убил тебя, — подступил хранитель на шаг, не больше. — Если б мог.
— Пошли, Маритха.
Девушка двинулась за Темным, чувствуя спиной немой вопрос. Все потом. И если она только скажет, что не хочет вспоминать ни Храм, ни запретные земли, ни Аркаиса, хранитель никогда про это слова не скажет. Он и так, верно, думает, что её принудили. Пускай думает. Это она наверху такая храбрая была. От отчаяния. А теперь… тяжело с открытыми глазами.
Тангар пошёл рядом с ней, взяв один из факелов, освещая путь. В том не было нужды, но Маритха не стала отводить его руку. Приятно. Это его факелы горели в подземелье, как искра её Источника в сердце. Он ждал её. Немедля хочет позаботиться. Пускай.
Она улыбнулась, но тут же сморщилась, уткнувшись взглядом в спину Сына Тархи. Раванга шествовал сбоку, немного поодаль. С другой стороны трусила нарутха. Значит, Бессмертные все ещё с ней.
Они пересекали зал. Маритха видела, как много таинственной вязи на его стенах. Она змеилась так высоко, что уже не разглядеть. И ещё, из огромной пещеры то и дело открывались боковые выходы, как и тот, через который они попали в Храм. Если повсюду письмена, то тут и правда… за всю жизнь не перечитаешь, будь ты даже Великий из Великих.
Их вход остался далеко. Оглянувшись, Маритха увидала только факелы, обозначавшие место. Три штуки сразу. Тангар постарался на славу. Или ему тоже страшно? В большой зале не было призрачной толчеи, как в проходе, сквозь который они тащились так долго. Не было шёпота и незнакомых ароматов. Зато вихрился ветер и все свирепел, срывая шапку, распахивая арчах. Лёгкое одеяние Сына Тархи чуть не разрывало, как будто он вспарывал силы, незаметные для девушки, и тем порождал этот странный ветер. И чем ближе к Двери, тем больше хотелось вцепиться в бьющуюся на ветру ткань, вцепиться… и сделать что-нибудь. Ненавижу.
Дверь девушка увидела сразу. Она темнела точно так же, как одно из боковых отверстий. Но это была она. Аркаис, подтверждая её подозрения, следовал прямо туда. И ещё, надписей вокруг просто тьма. Наверно, там есть и та, где про Маритху говорится. Про Ключ, то есть.
Вот и она. Дверь.
Маритха оставила руку Тангара, медленно подошла к тёмному пятну, чётко выделявшемуся на сером камне. Точно шутка какая-то. Настоящей Двери и не было. Девушка тронула чёрный блестящий камень, оправленный в обычную скалу, провела пальцем, ковырнула, прижалась ладонями, слегка надавила, потом сильнее. И как её открывать?
Она растерянно оглянулась. Три фигуры безмолвно ждали. И ещё одна поодаль, нарутха.
— И что мне делать? — спросила Маритха. — Там не написано?
— Написано много, но о том, как отворить, — это все, — сказал Аркаис.
— Что все?
— Те слова, что я повторял уже дважды.
— Повтори ещё раз.
— «Ключ повернётся по Слову Открывающего. Не торопись, человек, и Оно придёт, не может не прийти, как только Ключ найдёт свою Дверь. Не торопись, у тебя всего одно Слово. Спроси сердце — оно укажет, если пожелает открыть эту Дверь для человека. Дверь нельзя обмануть, только себя», — он почти пел, и слова тут же пошли гулять внутри, тревожа какие-то волокна её Нити.
— Я должна… сказать что-то? И
— По-видимому, так и есть.
Все остальные безмолвствовали.
Хорошо же…
Маритха отошла немного, примерилась к Двери. Что за Слово такое, простое и незатейливое? Что это может быть? «Откройся»? «Бессмертные»? «Маритха»? Может, «Маритха» правильное слово? Нет, вряд ли… Вот загадка… «Ступени»? «Бессмертие»? «Вечность»? Последнее показалось самым соблазнительным.
— Наверно…
— Не торопись, — поспешно перебил Аркаис. — Уверься, прежде чем скажешь. У тебя одна попытка. Используй её от сердца. В противном случае идти сюда не стоило.
Маритха послушно встала перед черным камнем, закрыла глаза, постояла немного. Открыла, посмотрела на Дверь ещё раз. Не помогло, нужное слово внутри не вспыхнуло.
— Не знаю… А тут что такое? — Она указала пальцем на вязь прямо над камнем, знаки этой надписи вдвое больше остальных.
— «Вернуться можно всегда. Даже если нет пути обратно. Всегда можно вернуться».
Внезапно у неё пересохло во рту.
— Что это значит?
— То же, что ты увидела в Озёрном Храме. У любой дороги два конца. Можно всегда повернуть, даже если зашёл далеко и пути назад не видно.
— Точно? — Что-то тут не так.
— Я так полагаю.
Маритха ещё постояла перед камнем. И странное дело, чем дальше, тем больше ей хотелось отворить проклятую Дверь. Она подошла, прикоснулась вновь ладонями к холодному камню. Тут почти не было ветра, и Маритха прижалась к гладкой поверхности. Так можно долго стоять. Вот ещё щекой прикоснуться, спокойно веки опустить. Как хорошо… Ей показалось, что под щекой та самая дверь родного дома в Ашанкаре, даже щербины ощущались от последней городской смуты, когда решётку чуть не высадили. Как в Озёрном Храме. Там Маритхе тоже привиделась эта дверь. И ведь знает она, как открыть, только вот невозможно вспомнить! Маритхе показалось, что она долго так простояла, но Дверь молчала. Значит, сердце молчит.
— Она не может открыть, Аркаис. Твой путь закончен.
