произносят тост на торжественном застолье, они говорят десять минут, пятнадцать, двадцать – все застыли, не едят, не дышат, даже дети не пищат, даже зародыши в утробе замирают.
Выборщик. Чем движим такой человек? Богач, неприкосновенный депутат – что он делает в Думе? Какие законы проталкивает? Какие тормозит?
Он был шокирован и разгневан самим фактом того, что с ним спорят. Такое, можно сказать, депутатское извращение сознания. Личность депутата неприкосновенна – значит, и суждения его неприкносвенны.
МИНКИН. Давайте поставим на голосование: «На чьей стороне слушатели?».
САВВИДИ. Я считаю, что это беспардонно. Моя точка зрения сегодня – надо вообще уйти от понятия считать голоса; голоса надо взвешивать.
МИНКИН. Но если вы собираетесь выбирать патриарха, там же будут считать голоса.
САВВВИДИ: Я убедительно прошу: конкретизируйте вопрос (для голосования –
У меня достаточно духа. И я каждый день молю Бога, и каждый день я говорю: «Господи, вразуми меня, чтобы я сделал правильный выбор». Я в начале сказал, что я, словами Бенета я сказал: я не знаю, насколько я говорю правду или нет, но я хочу, чтобы вы верили, что я верю, что говорю правду.
Я прежде всего хочу сказать, что я потомок греков. Моя генетическая память четко ориентирована на то, что меня родило, меня сохранило и моих предков православное начало русского человека. Я всю жизнь готов посвятить, невзирая на то, что наша страна будет полна такими Минкиными, которые считают, что надо бедно жить в нашей стране…
МИНКИН. Вы неправду сейчас сказали.
САВВИДИ…я буду делать все, чтобы наш народ был не только материально богат, но и духовно. И для начала я считаю, что период, когда мы приходили миссионерами в храм, вернее, прихожанами, это время чуть-чуть должно остаться позади. Сегодня вся наша страна должна превратиться в один храм и пастырь должен с экрана вести молебен.
ВЕДУЩАЯ. Спасибо. Ну а мы подводим итоги голосования. 85,5 % проголосовали за Александра Минкина и 14,5 % – за Ивана Саввиди.
Веры в Бога нет без языка. Молитвы нет без языка.
Интуиция, горение чувств, душевный восторг, Бах, Моцарт, потрясающие картины великих мастеров – все это прекрасно, но в начале было Слово. В начале христианства была проповедь, слова.
Верующий зародыш так же маловероятен, как говорящий сперматозоид.
Инстинктивная, интуитивная вера в высшее, может быть, существует. Но православие это не просто вера. И не просто вера в Бога. И не просто вера в христианского Бога. Быть православным – значит, понимать, в чем твое отличие от католиков, протестантов, адвентистов. И все это – в темноте, в животе?
Скорее уж в утробе можно быть финансистом, ибо материальная выгода (сытость) гораздо проще, чем тонкости философии и богословия. Но путать сытость (яичницу) с Божьим даром пословица не рекомендует.
А тов. Саввиди – нормальный человек. В те же самые дни, когда он готовился выразить волю Всевышнего путем открытого голосования, он дал лаконичное интервью журналу «Автопилот» на тему «курить ли в машине?». Цитируем:
«ИВАН САВВИДИ, депутат Госдумы, владелец фабрики “Донской табак”: Если уж подрывать здоровье курением, то делать это нужно с удовольствием – с чашечкой кофе, под красивую музыку, с красивой девушкой».
Показательная казнь
Убит адвокат Маркелов. Он на процессе по делу полковника Буданова представлял интересы Кунгаевых, чью дочь Буданов похитил и задушил. Адвокат застрелен на улице после пресс-конференции. Тяжело ранена журналистка «Новой газеты». Случайно? Или ее тоже хотели убить? [51]
Адвокат убит выстрелом в затылок. И самое точное слово – казнен.
Казнен за то, что защищал чеченцев. Это всем понятная и одновременно безумная ситуация. Адвокатов нигде в мире и ни при каком режиме не убивают. Их долг – защита любого, кто в этом нуждается.
Адвокаты защищали самых страшных преступников. Адвокаты защищали нацистов на Нюрнбергском процессе – Гесса, Геринга, Кальтенбруннера, Риббентропа, Кейтеля… Защищали тех, на ком была кровь миллионов. Никому не пришло в голову осудить этих адвокатов.
Это то же самое, что долг врача. Врач лечит раненого врага, лечит преступника, лечит даже приговоренного к смертной казни. Адвокаты защищают даже серийных маньяков (испытывая отвращение к тому, что сделали их подзащитные). И даже в преступном мире всегда было понимание: адвокат не сообщник, не соучастник, на него не распространяется ни вина, ни ответственность.
Это то же самое, что долг журналиста. Журналист передает репортаж с фронта, из горячей точки; он не состоит в вооруженных силах противоборствующих сторон, он может стать случайной жертвой бомбежки, артобстрела, но казнить журналиста…
Все эти, казалось бы, вечные, казалось бы, прописные истины в нашей стране стали расшатываться с тех пор, как началась Первая чеченская война, и, похоже, окончательно сгнили в последнее время (которое называется «правовое государство»).
Самые громкие убийства связаны с Чечней. Политковская – журналист, Маркелов – адвокат… Когда в столице России расстреливают чеченского командира или депутата – этому хотя бы есть объяснение: борьба за власть в самой оголтелой, кровавой форме.
Но когда убивают адвоката – значит, такую форму принимает у нас «идейная война». Крайнему чеченскому национализму, возможно, противостоит крайний русский.
Убийство профессиональное. Значит, готовилось, планировалось. Значит, власть, опирающаяся на силовые структуры, на тайную полицию, увы, не имеет осведомителей в самой агрессивной среде. Тупо выводит тысячи омоновцев против десятков демонстрантов. И заявляет, будто наводит порядок.
Это такой «порядок с убийствами». Описан во всех учебниках истории.
Высокие молчальники
Г-н президент, вчера у вас был хороший день (судя по вашему сайту). В 10 утра вы поздравили академика РАМН, замдиректора Научного центра акушерства и гинекологии Лейлу Адамян с юбилеем. В 10:20 вы поздравили олимпийского чемпиона по велоспорту Юрия Каширина с 50-летием. В 10:40 вы поздравили композитора Владимира Дашкевича с 75-летием. В 11:00 Миллер сообщил вам, что газ вроде бы уже пошел…
Время шло, а про убийство адвоката Маркелова и журналистки Бабуровой вы молчали.
Конечно, убийств у нас много, если на все отзываться, то времени на поздравления вообще не останется. Но это убийство – особенное, политическое, это акт террора. Значит, прямо вас касается – гаранта Конституции, прав и свобод.
Может, вы решили отмолчаться, может, не знаете, что сказать. Но в таких случаях верховная власть обязана хоть что-то сказать стране и миру.
В других странах тоже случается политическая стрельба. Убили Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, Улофа Пальме, стреляли в Папу Римского… Но уже через несколько минут на экранах появляется лицо власти, говорит о трагедии и обещает поймать и наказать убийц. Так полагается делать. Если не от души, то хотя бы ради приличий.
Это не бандитская разборка; уголовники не трогают адвокатов. А Бабурова еще ничего не успела сделать такого, за что какие-нибудь фанатики решили бы ее убить[52] .
Стрелял хладнокровный профессионал. И главной целью его, очевидно, был только Маркелов. Девушка шла с ним рядом, и теперь все говорят: она, мол, видела убийцу, и поэтому…
Вряд ли она видела его лицо, вряд ли пыталась задержать[53] (в
