плохие. Откат…
АНТОН. У него были деньги?
А. М. Нет.
АНТОН. А у них были деньги?
А. М. Конечно, у них были деньги.
АНТОН. Ну так кто девушку танцует? Тот, кто зарабатывает большие деньги.
Люди умирают от плохих лекарств. На этом кто-то наживается. По мнению Антона, он кого-то «танцует», а по-моему – людоед.
Бакалавры, объясняя мне, что к чему, не раз вместо слова «люди» говорили «ресурс», говорили «фактор производства». «Если этот ресурс станет меньше, – объясняли они, – цена его станет больше». Очень похоже на нефть. Уменьшим добычу – поднимется цена.
…Интересно, бакалавры этому у кого-нибудь научились или это природное свойство молодых здоровых организмов?
Учителя у них, конечно, есть.
Главные реформаторы, приватизаторы, долларовые миллиардеры с гордостью говорят: «Главное – наша революция прошла бескровно! Самый грандиозный в истории передел собственности прошел бескровно!»
Да, по сравнению с топором виселица – бескровный инструмент. А бескровная газовая камера – просто символ прогресса.
Еще недавно нас было сто пятьдесят миллионов. За последние годы средняя продолжительность жизни сократилась на десять лет. Перемножим – получится, что граждане России потеряли (или у них украли) полтора миллиарда человеко-лет. Пусть один человек – это семьдесят пять лет. Значит, куда-то совершенно бескровно испарилось двадцать миллионов. Это каждый из нас немножко умер. За что? Ладно если за Родину. А если за реформаторов?
Любопытная это наука – экономика. Едоков должно быть мало, а пушечного мяса – много. Пенсионер ест как человек, а на пушечное мясо уже не годится. Досадно.
«Каждый должен приспособиться к новым условиям, – говорили бакалавры. – Инженеров слишком много. Они должны переквалифицироваться. Каждый должен найти свое место. И – поменьше амбиций».
Найти свое место, и – поменьше амбиций… Угу. В точном соответствии с этим рецептом библиотекарш стало меньше, а проституток – больше.
…Умные, молодые, симпатичные экономисты. Впереди вся жизнь. Впереди будущее. И сами себе они кажутся людьми будущего и высокомерно глядят на дурацкое прошлое. А со стороны заметно, что не очень-то они будущие. Они в точности как прошлые. Просто теперь они идут в Высшую школу экономики, а раньше такие шли в Высшую комсомольскую школу, Высшую партийную школу, Высшую школу КГБ.
– Что вы так тяжело вздыхаете? – спросил меня один из них.
– Молодые щенки гоняются за бабочками, за своим хвостом, вся жизнь у них впереди. А старый пес лежит и в сторону бабочек даже ухом не ведет. Другое ощущение жизни, другая психофизика… Щенки такие милые, очаровательные… Но когда они говорят, что старые псы должны сдохнуть, ежели не могут приспособиться к новой реальности… Я не считаю вас врагами. Но считать вас родными почему-то тяжело.
АННА. Раньше не было стимулов к труду.
А. М. Вы говорите, что все решают деньги, а это неправда. Совесть…
АННА. Только деньги.
После публикации Антон позвонил, произносил какие-то наглые мутные угрозы. Я сказал: «Антон, вы магнитофон видели?» – «Да». – «Хотите – приезжайте в редакцию. Я дам вам послушать». Больше он не звонил.
2002
Кошелек или жизнь?
Важнейшие слова президент сказал об этике. Он собрал в Кремле самых крупных, самых цивилизованных и могущественных руководителей прессы и сказал:
– Ребята, у вашей корпорации дефицит этики. Я уж не говорю про таких типов, как Саддам, Ким Чен Ир и пр. Нет, я обращаюсь к вам, самым великим, цивилизованным и могущественным. Вы же все время кого- нибудь бомбите. И все время упрекаете нас в нехватке этики. Ну давайте посмотрим, от кого больше умирает людей – от журналистов или от президентов.
Прожорливый народ
Дорожают бензин, газ, электричество.
«Почему?! – кричит народ. – Ведь у нас этого добра так много!»
Премьер-министр на днях, улыбаясь, ответил народу: «Тарифы будут расти, потому что на внешнем рынке цены выше».
Я и прежде знал, что мы в убыток монополиям. Теперь это подтвердил премьер.
Не будь нас, весь бензин, газ и электричество гнали бы за границу с большой выгодой, а так значительная часть пропадает за гроши.
Торопливые реформаторы норовят распилить государственные монополии и по-тихому приватизировать куски. «Зачем?» – любопытствует измученный народ.
– А чтобы конкуренция была!
– А зачем конкуренция?
– А чтобы цены снизились!
Надо же! Эти типы, которые нас уже десять раз ограбили, надеются, что мы поверим им опять.
Все их реформы провалились. Но они от этих провалов и дефолтов стали так богаты, что могут купить себе крупнейшие монополии. А наш гражданский долг – верить, что они пыхтят и ерзают в наших интересах.
Как ни странно, многие верят, что, если госмонополию разделить на десяток частных компаний, возникнет конкуренция и электричество подешевеет.
Неужели?
Посмотрите в нефтяную сторону. Недавно государство было там монополистом, теперь – целая куча «ойлов» и «нефтей». И у них такая зверская конкуренция, какой и в страшном сне не увидишь: убивают, сажают, вооруженные батальоны захватывают офисы… а бензин дорожает. Конкуренция все сильней, а цены все выше.
Правительство говорит, что озабочено сокращением численности населения, сокращением продолжительности жизни, ростом смертности. Нам кажется, будто они хотят, чтобы жизнь увеличивалась, а смертность снижалась.
А что если они озабочены в другую сторону? Ведь живи мы так долго, как японцы, – каждый на целых двадцать лет дольше жег бы газ и электричество… Да притом сидя на пенсии – то есть не принося уж вовсе никакой пользы.
Поневоле будешь озабочен продолжительностью жизни, если от стариков одни убытки.
Не древнейшая
…У меня у самого душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист. Будучи еще порядочным человеком, я получал уж полицейские выговоры… Что же теперь со мной будет? Мордвинов будет на меня смотреть, как на Фаддея Булгарина, как на шпиона; черт догадал меня родиться в России с
