Джураев сказал:
– Вам повезло, через пять минут мы собирались выезжать на операцию, но сейчас мы будем у вас, это как раз по пути. Пожалуйста, выключите в доме свет и избегайте оконных проемов. Наверняка на улице у них находятся сообщники, и они могут предпринять попытку штурмовать дом, будьте начеку.
Минут через двадцать в махалле раздался вой сирен милицейских машин, и во двор Кудратова вбежали розыскники полковника Джураева.
Сухроб Ахмедович Акрамходжаев начинал рабочий день всегда со знакомства с милицейской сводкой за прошедшие сутки. Происшествий в последнее время было так много, что сводка печаталась на пяти-шести страницах убористым шрифтом. Большинство ЧП, случившихся днем, он уже знал, и его больше интересовало, как прошла ночь в Ташкенте. Среди ночных преступлений ему бросилась в глаза знакомая фамилия – Кудратов. И он стал читать это сообщение внимательнее.
Узнав о налете на дом самоуверенного красавчика из ОБХСС, он вначале улыбнулся, представив того один на один с рэкетирами, но улыбка быстро сбежала с лица, когда он прочитал о происшествии до конца, ибо дальше тоже следовала знакомая фамилия, и она-то заставила Сухроба Ахмедовича потянуться к капсуле с валидолом, к сердечным он стал прибегать недавно, после размолвки с прокурором Камаловым. Читать сводку до конца он уже не мог, фамилия Парсегян отбила охоту.
– Ах, Артем, ах, Беспалый, что же ты наделал, – вырвалось вслух у Сенатора, и он, обеспокоенный, стал вышагивать по просторному кабинету. А беспокоиться было от чего, в сводке значилось, что задержание рэкетиров в доме Кудратова провел полковник Джураев, а начальник уголовного розыска ре спублики в последнее время подозрительно часто общался с прокурором Камаловым, может, они давно сели на хвост Беспалому и знают о старых связях прокурора с Парсегяном?
Вопросы, один неприятнее другого, стали возникать в сознании хозяина кабинета. Но какие бы вопросы он себе ни задавал, ответ напрашивался один, следовало что-то предпринять, пока Беспалый не попал в поле зрения прокурора Камалова.
В какое-то мгновение Сенатор рванулся звонить Шубарину, но в последний момент передумал, ибо пришлось бы объяснять ему, почему его так волнует арест бывшего уголовника Артема Парсегяна. Тут следовало действовать самому, и немедленно, ибо Беспалый был единственный человек, знавший об убийстве охранника во дворе республиканской Прокуратуры. А может, он догадывался и о неожиданной смерти Кощея? Знал ли он об одном убийстве или о двух, сейчас это уже не имело принципиального значения, следовало как-нибудь вытащить Парсегяна из неволи, или нейтрализовать каким-то образом, или…
Часа два он строил планы по спасению Парсегяна, но ни один вариант его не устраивал. Вот если бы задержание провел не полковник Джураев, тогда бы другое дело, он бы вытащил Беспалого без труда. Заставил бы Кудратова забрать свое заявление, сочинили что-нибудь, связанное с грандиозной пьянкой и ссорой на этой почве, в общем, замяли бы дело. О том, что время работает не на него, Акрамходжаев догадывался, поэтому он решил для начала встретиться с Беспалым.
Начальник следственного изолятора, куда доставили Парсегяна, был знаком ему, и он отправился туда, возможно, сам задержанный подскажет какой-то ход к его спасению.
Свидание с Беспалым он получил без особых хлопот, объяснил, что цель у него одна – попытаться узнать у Парсегяна, кто был наводчиком, ибо это уже третье за неделю ограбление работников ОБХСС.
Артем опешил, когда, войдя в комнату для допросов, увидел, что человек из Прокуратуры республики, как его уведомили, друг – Сенатор. Как только по просьбе человека из ЦК конвойный оставил их наедине, Беспалый сказал с нескрываемым подтекстом:
– Я очень на тебя рассчитываю, Сухроб…
Акрамходжаев сделал вид, что не понял скрытой угрозы, шантажа и ответил:
– Я своих друзей в беде не бросаю, оттого и здесь. – Но тут же добавил с укоризной: – Зачем все это нужно было тебе? Да еще грабить моих друзей… я бы еще сто тысяч занял…
И только тут владелец игровых автоматов вспомнил, что видел обэхаэсника не раз вместе с гостем, но это теперь ничего не меняло. После затянувшейся паузы визитер, в общем-то не знавший, что и посоветовать Беспалому, сказал:
– Вся беда в том, что тебя взял полковник Джураев и отыграть назад почти невозможно, ты же знаешь, что он за человек. Не нужна скандальная история и моему другу Кудратову, вот на этом и постараемся сыграть, но ты в любом случае держи язык за зубами, не очень афишируй связи. Если не поможем сейчас, вытащим из тюрьмы, ты ведь знаешь, что Салим в Верховном суде не последний человек…
Артем тоскливо посмотрел на Сенатора и произнес:
– Правильно говорят – беда не приходит одна, разве я пошел бы на это, если бы меня самого не грабанули… В тюрьму в моем возрасте с моими больными ногами последнее дело… Ты уж постарайся, Сухроб, я ведь тебя никогда не подводил…
Сенатор встал, показывая тем, что разговор окончен. Он не жалел о своем рискованном визите, выяснил, что на Беспалого особенно рассчитывать не следует.
Парсегян, не ожидавший, что аудиенция так быстро закончится, торопливо сказал:
– Ты бы хоть закурить дал…
– Извини, совсем забыл, завтра я завезу тебе блок хороших сигарет, а сейчас у меня какие-то остатки. – И он достал из кармана мятую пачку «Кента» и, не глядя, сколько осталось, протянул ее Артему.
– Всего две, – сказал разочарованно Беспалый.
– Потерпи, я же сказал, что завтра завезу, – ответил Сенатор и поспешил к двери.
Вернувшись в переполненную камеру, Беспалый стал обдумывать неожиданный визит Сенатора и решил, что тот поспешил на встречу, заботясь прежде всего о своей шкуре, боясь, чтобы он не сболтнул лишнего. Вот за это «лишнее», видимо, и следовало держаться, иначе загремишь далеко и надолго, как выражается тут молодняк.
Возвращая в памяти встречу, Беспалый отметил какую-то неискренность, фальшивость в облике человека из ЦК, хотя, если подумать, тому было от чего нервничать и потерять естественность поведения.
