на сей раз немного — я всего лишь должен потушить небольшой огонь, пока он не разросся в пожар, оттого и вынужден ехать, хотя, как вы правильно заметили, я чертовски устал в Ташкенте. Так что я желаю вам приятного времяпрепровождения с Феллини. — И Артур Александрович направился к выходу.
У самой двери он, однако, остановился, словно вспомнив о чем-то, а потом спросил:
— Вы, кажется, сказали, что готовы немедленно приступить к работе, не так ли, Амирхан Даутович?
— Да, я так и сказал и готов отложить 'Репетицию оркестра' до более благоприятного времени.
Артур Александрович с минуту о чем-то раздумывал, потом махнул рукой, точно принял неожиданное решение:
— Начнем репетицию нашего оркестра. Даю вам два часа на сборы, как и себе. Икрам Махмудович доложил, что вы купили какой-то сногсшибательный костюм, так что жду вас у себя при полном параде. На свадьбу едем втроем. — И, видя недоумение в лице прокурора, повторил: — Да, да, на свадьбу. Работать… Помните: 'Весенний день год кормит'? Не знаю, как поэтично перевести эту пословицу на наш деловой язык, но ситуация приблизительно такая… Так что я вас жду — ровно через два часа.
Амирхану Даутовичу ничего не оставалось делать, как начать собираться.
— Ну вот, вид вполне преуспевающего человека, — одобрил Артур Александрович, когда в назначенное время Азларханов спустился на третий этаж. — Только держаться посоветовал бы несколько увереннее, вальяжнее, так, словно ничего страшного в вашей жизни не произошло и ничто не сломило вас — вы снова на коне. Даже хорошо, если кто-то подумает, что это мы с Файзиевым возле вас, а не вы возле нас. Понимаете?
— В такое мне самому трудно поверить, не то что внушить другим. Впрочем, я постараюсь, — пообещал Амирхан Даутович, не понимая, что там еще задумал новоявленный великий комбинатор.
Но Артур Александрович больше ничего не сказал, и они спустились вниз, где у машины дожидались их шофер-телохранитель Ашот и Плейбой.
Когда вырвались из города на шоссе, Ашот хотел было включить магнитофон, но Артур Александрович, сидевший рядом, остановил его. И тут прокурор увидел рядом с магнитофоном телефонную трубку и удивленно спросил:
— У вас в машине телефон?
— Да, совсем недавно удалось купить японскую автономную установку на десять номеров. Действует в радиусе ста километров. Когда у вас в доме закончится ремонт и уйдут посторонние люди, поставят и у вас такой телефон — он свяжет вас в любое время со мной в машине или в моем номере; но учтите, о такой связи знают немногие.
Ехали больше молча; редкие реплики, обрывочные фразы были малопонятны Амирхану Даутовичу, и он сам ни о чем постороннем не расспрашивал, чтобы разговор не ушел далеко от дел, — все надеялся, что Артур Александрович вот-вот прояснит, какая же ему отведена роль на свадьбе.
Но Артур Александрович, видимо, только сейчас всерьез обдумывал свою затею взять на свадьбу прокурора, а может быть, даже и жалел о своем поспешном решении. По лицу Шубарина ни о чем нельзя было догадаться. Амирхан Даутович в бытность свою областным прокурором редко ходил на свадьбы и подобные мероприятия, столь частые в этом краю; в последние годы его даже приглашать перестали, зная, что у него на этот счет свои взгляды. И потому только сейчас, в машине, ему пришло в голову, что на свадьбе у директора торговой базы будет, конечно же, весь цвет местного общества, а может, надо брать и повыше, потому как сказал же Артур Александрович, что его друг выдает дочь за сына влиятельного человека в крае. 'Так кому же хочет меня представить Шубарин на этой знатной свадьбе? Или удивить кого, что я вновь поднялся, и если не при власти, то при деньгах, что для этих людей означает одно и то же?' Такие вот мысли завертелись в голове Ликурга, и он даже обрадовался, что едут молча и есть возможность просчитать кое-какие варианты. В том, что он нащупал что-то реальное, Амирхан Даутович не сомневался.
А может, он хочет припугнуть Бекходжаевых? Глядите, мол, с кем я вошел в союз, видите, оправился от невзгод скинутый вами с кресла прокурор и готов к борьбе, сам пришел к вам в логово напомнить о себе.
И, словно подтверждая мысли прокурора, Шубарин спросил:
— Амирхан Даутович, вы знакомы с Хаитовым, тамошним областным прокурором?
— Да, был знаком.
— Отношения у вас были нормальные, признает он вас теперь?
— Думаю, что да. В свое время я помог ему кое в чем. Он даже несколько раз приезжал ко мне советоваться в трудные для себя дни.
— Ну что ж, это обнадеживает, значит, не зря я оторвал вас сегодня от Феллини.
'Хаитов, Хаитов… Адыл Шарипович…' — Амирхан Даутович пытался припомнить, но ничего скандального с этой фамилией увязать не мог: прокурор как прокурор. На него, как и на других, постоянно оказывали давление сверху, но, судя по делам, по которым Амирхан Даутович консультировал когда-то Хаитова, тот не из тех, что готовы плясать под любую дудку. Впрочем, когда это было — последний раз они виделись лет семь назад, а семь лет — это срок. Кто бы мог еще пять лет назад предсказать Азларханову такую судьбу? Семь лет, когда правят бал люди, подобные Бекходжаевым, могли поколебать и убеждения Адыла Шариповича.
'Адыл Шарипович, Адыл Шарипович…' — мысленно повторял он, словно это имя должно было натолкнуть его на что-то важное. Почему Шубарин спросил, признает ли его Хаитов теперь? Какие у него планы, чего он хочет от Адыла Шариповича?
Но таких вопросов можно было задавать себе десятки, и вряд ли хоть одна отгадка оказалась бы верной — диапазон интересов Артура Александровича, похоже, был столь широк, что гадания казались излишней тратой сил. И он признал, что пока это для него чужая игра, а он стоит у кромки поля, готовый вступить в нее — ведь назад хода уже не было.
Вдали показались пригороды областного центра, и Амирхан Даутович подумал, что вступать ему в игру придется уже через полчаса; поэтому он откинулся на сиденье, закрыл глаза и попытался сосредоточиться, снять напряжение. Но последние полчаса ему так и не удалось побыть наедине со своими мыслями — Артур Александрович вдруг сказал, не поворачивая головы:
— А теперь, Амирхан Даутович, слушайте меня внимательно. Нас с Икрамом Махмудовичем в этих краях хорошо знают, по крайней мере в последние шесть лет, и ваше появление в компании с нами не останется незамеченным. Впрочем, не меньший интерес вы бы вызвали, даже появись один. Ваша задача такова: показать, что вы крепко стоите на ногах, дать понять своим старым знакомым, что вы при деле, что преуспеваете и готовы вернуть себе положение в обществе. Если будут спрашивать, где вы работаете, — отвечайте: в управлении местной промышленности, не вдаваясь в подробности. Если Хаитов не будет избегать встречи с вами, при первой удобной возможности представьте меня ему — я давно ищу с ним личных контактов: лучшего шанса, чем сегодня, кажется, у меня не будет. Ну, остальное по ходу свадьбы: я подскажу, с кем из ваших прежних знакомых следует поддержать отношения. Вот и все заботы, Амирхан Даутович, гуляйте, приглядывайтесь к жизни по-новому, и в новом качестве — ее хозяина. Не исключено, что ваши враги будут здесь; в этом случае я представлю вас двумтрем людям, которых вы, возможно, и знаете, но лучше, если я все-таки заново рекомендую вас. Эти лица находятся в серьезной конфронтации с Бекходжаевыми — не могут поделить кое-какие сферы влияния, нашла коса на камень. И ваш контакт не останется незамеченным — я за это ручаюсь.
Потом, после некоторого раздумья, словно взвесив известное только ему, Артур Александрович добавил:
— Хотя, мне кажется, у нас самих будет возможность поквитаться с Бекходжаевыми. Я думаю, вы не настолько тщеславны… Вряд ли вам нужно, чтобы все вокруг шумели — мол, это Азларханов нанес Бекходжаевым смертельный удар. Отдадим победу, Амирхан Даутович, другим, для меня всегда был важен результат. — И, оборвав разговор на этой туманной фразе, Артур Александрович с азартом охотника воскликнул: — Приехали!
Машина свернула в зеленый проулок среди частных домов и садов. Далеко, насколько хватало взгляда, вдоль садов уже теснились машины, — судя по номерам, были здесь гости из разных областей. Ашот уверенно подрулил к самому дому, хотя уже квартала за два не оставалось свободного места для
