Так они в мире и согласии добрались до стольного города Вашингтона, где Умник наотрез отказался посетить представительство «Дженерал карз», а господин Гилберт, разумеется, посетил, вызвав панику среди персонала. Потом они двинулись в обратный путь, причем Си-Джи уселся в электромобиль рядом; с Роном, перенявшим руль у Умника; теперь паника охватила Джорджа Миллера — но легкая уже, парень стал свыкаться с диковинной ситуацией. Недалеко от Балтиморы хозяин вернулся в «кондор» и более своего телохранителя не нервировал.
На Манхэттен приехали засветло. Миновали туннель Линкольна, и сейчас же Умник буркнул:
— Сворачивай налево.
Рон вопросительно хмыкнул; тогда Умник добавил:
— Все равно куда. Уходим от них. Налево.
Эйвон рассчитал правильно: через тридцать секунд затренькал телефон — Си-Джи:
— Берт, все в порядке?
— Уху.
— Но мы не поговорили!
— Давай поговорим…
— Я готов подписать предварительный контракт… и есть темы для обсуждения.
— Сегодня хочешь подписывать, что ли?
— Ну, сегодня, думаю, не получится. Встретимся завтра утром… Нет, время уточним по телефону. Согласен?
— Угу. Контракт составишь сам, — распорядился Умник. — Никаких адвокатов, парень.
— До встречи, — сказал Си-Джи, и оба остались наедине со своими мыслями. Как, впрочем, бывает почти у всех людей и почти всегда.
И странно, что в этот день, перевернувший его жизнь, — а Си-Джи понимал, что именно так оно и есть, — мысли его бродили Бог знает где. Почему-то он думал, каково Энн целыми днями сидеть одной — хохотушке Энн, любительнице пикников и конных прогулок в веселой компании. Или велосипедных прогулок,
Подумал мимолетно о том, что если ЭИ захватит мир, на дорожной сета перемена не отразится — только заправки исчезнут, но это будет не так уж скоро.
Он провел вечернюю перекличку по селектору, отдельно переговорил с главноначальствующим над финансовыми делами — имея в виду завтрашний контракт. Но по сути — если разобраться — Си-Джи был как будто безразличен к этому контракту. Не в нем дело. Четкая и жесткая реальная жизнь, которую он учредил для себя много лет назад, когда пришел в «Джи Си» со свеженькой докторской степенью и рванул вверх по служебной лестнице, — эта жизнь, оставлявшая ему один свободный час в сутки, внезапно размылась и стала неважной. Он смутно подумал, что на следующую неделю назначена поездка в Германию, на «Дженерал карз верке», — и слабо махнул ладонью. И тут же подумал совсем другое; он не помнит, когда они с Энн последний раз занимались любовью; не то два дня назад, не то три. Бред какой-то, а не жизнь.
Любопытно, что Умник тоже впал в странное расположение духа и, отделавшись от «кондора», стал возбужденно вертеться на сиденье. Они ехали по какой-то из Пятидесятых улиц, приближаясь к Пятой авеню, и тут Умник увидел ресторанную вывеску с французской надписью «Ла Кот Баск».
— К обочине! — приказал он Рону. — Сиди, жди!
Ворвался в ресторанный холл — швейцар в ливрее испуганно отскочил и положил руку на кнопку сигнализации. Берт увидел себя в зеркале; настоящий громила, в тертой кожаной куртке нараспашку, в грязноватых джинсах, усы дыбом, полуторасуточная щетина — утром он поленился побриться. Умник поспешил улыбнуться самой обаятельной улыбкой и вопросил:
— Кухня у вас французская, паренек?
— Э-э, да, сэр, настоящая французская, — проговорил швейцар с подчеркнуто французским акцентом. Руку с кнопки, однако, не убрал.
— Вина?
— Останетесь довольны, сэр. У нас самый богатый погреб в Нью-Йорке, сэр. Умник сунул ему двадцатку.
— Простите, сэр, гостям полагается быть в вечернем платье.
— Костюм? — с воодушевлением спросил Умник.
— До этого пока не дошло, сэр. Пиджак и галстук.
— Мне нужен столик на семь часов.
Выяснилось, что заказы обычно принимают по телефону, но Умник обольстил и метрдотеля, так что столик был успешно заказан. Умник выспросил у метрдотеля, куда надо поехать в этом треклятом городе, чтобы купить хорошую одежду, и выскочил на улицу как раз в ту минуту, когда Рон торговался с девушкой из дорожной полиции, объясняя, что седок придет сию минуту и они уедут, «Хорошенькая чернавочка», — с некоторым сожалением сказал Умник, когда они отъехали, и сейчас же рявкнул: «Стой!», обнаружив платный гараж. И снова все прошло как по маслу — им милостиво разрешили самим поставить машину, Умник заплатил сразу за сутки и в неистовом темпе поволок Рональда к Пятой авеню.
Магазин оказался настоящим дворцом. Колонны, зеркала — кругом зеркала, так что настоящие размеры зала угадать было невозможно без специальных изысканий, Они вкатили сначала в дамский зал, за ним был еще один дамский зал — в арке, соединяющей эти помещения, юная красавица попыталась опрыскать их духами. Рональд как открыл рот, так и шел по мозаичному полу. Он в свое время поездил по стране и по миру и знал — теоретически, — что есть магазины для богатых и для очень богатых, но как-то не довелось ему в них побывать, Он подозревал, что Умнику тоже ни к чему были такие магазины, но очень уж уверенно шеф себя вел. Когда к ним подплыл седовласый господин и осведомился, что угодно господам, Умник объявил, что господам угодно одеться с ног до головы, костюмы предпочтительны коричневых тонов, туфли — для него лично, то есть господина, имеющего честь делать заказ, какие предложит магазин, а для его спутника — непременно черные, рубашки же белые. Цена не имеет значения. Тут же им поднесли кофе и коньяк, и работа закипела. С Роном-то все было просто; средний рост, сухой, широкоплечий — любой костюм сидел на нем, как на манекене. А с Умником продавцы намаялись: ботинки на его ногу не находились. Пять или шесть продавцов обхаживали Умника, ласковые такие парни, один другого ласковей. Наконец запыхавшийся младший продавец доставил откуда-то тележку с ботинками гигантского размера, и пошла примерка.
Цирк этот происходил в отдельном зальце, в котором были еще выгорожены примерочные. Часа полтора провозились, но нетерпеливый Умник ни разу не взревел и не послал их всех туда, куда обычно посылал всяких зануд. Оделись наконец. В зеркалах возникли два чудовищно респектабельных джентльмена в костюмах, сидящих как влитые, — даже у Умника пиджак не морщил на спине.
Седовласый руководитель процедуры легонько похлопал в ладоши и сказал Умнику.
— Я бы рекомендовал, сэр, немного ушить брюки, Пятнадцать-двадцать минут.
Умник не прореагировал на это предложение и распорядился, чтобы их прежнее платье завернули, а в этом они останутся.
— Непременно, как желаете, сэр, но… Не угодно ли воспользоваться нашей парикмахерской? Мы бы пока позанимались с вашими брюками, сэр…
В глазах распорядителя мелькала, однако, неясная тревога. Умник уловил ее и величественно извлек из бумажника «платиновую» карту «Американ экспресс». Секунду подумал и добавил свои водительские права — чтобы не подумали, будто карта ворованная. Продавец просиял и попытался помочь господину сменить брюки.
И через сорок минут они вышли на темную улицу — выбритые, с мытыми головами и причесанные волосок к волоску. Прежнюю их одежонку обещали до ночи доставить в мотель, и они плыли, как пижоны какие-то, в вечерней толпе Пятой авеню.
— Опаздываем, дьявол их дери с их парикмахерской, — ворчал Умник.
— Зачем?.. — спросил наконец-то Рон.
Вопрос означал вот что: зачем нам костюмы за безумные деньги и зачем мчимся в заведение, в которое нельзя войти одетым по-человечески?
