Р-159, вспомнилось мне. Масса более 10 килограмм. Боец не хрупкий. Тощий бы сломался под весом.
— Запроси, может, помощь кому-то нужна, бой идет. Быстро! — майор нервничает. Бой идет, а он не видит и не знает, что там.
— Все нормально. Духи пытаются из деревни вырваться. Наткнулись на засаду на тропе среди минных полей. Наши говорят, сами справятся. Подмога уже подошла, сзади подперли, — радист докладывал без эмоций.
— Понятно. Главное, чтобы наши в темноте не начали бить по своим. А эти гады и ускользнут под шумок. Ладно, время!
Через пять минут закинули все найденное оружие и боеприпасы в брюхо БТРа, туда же и задержанного. По словам бойцов, он начал говорить. Я посмотрел на него. Крови не видно, левое ухо опухло. Кости целы. Поговорим.
Пока грузились, я спросил у Иванова:
— А что у тебя радист как робот, без эмоций?
— Он контрактник. Воевал в первую. Из отделения остался один. Дали медаль «За отвагу». Духов ненавидит печенью. Спокоен внешне как индеец, а внутри — огонь. Я его в бою видел — ртуть. Не смотри, что он такой, он сейчас кипит весь, ему в бой хочется.
— Понятно.
Один БТР уехал к нам в отдел. Мы двинулись по двум оставшимся адресам.
Но там уже никого не было. Теплые печи, теплые постели. На одном из чердаков много окровавленных бинтов. И место, где было устроено лежбище. Нельзя было понять, сколько было там человек, но похоже, что двое. А ведь это дом одного из местных милиционеров. Нормально, поговорим, он, кажется, у нас сидит. Оружия, кроме охотничьих ружей, мы не нашли. Брать их не стали.
Иванов протянул фляжку.
— На, хлебни немного. Мы-то спать пойдем, а тебе чую, брат, придется еще ой как долго «кувыркаться».
Я понюхал. Спирт? Водка? Непонятно. Аккуратно сделал глоток. Спирт! Рот, глотку обожгло, дыхание перебило. Медленно, стараясь не обжечься парами еще сильнее, выдохнул.
— Ну, как военный штатный напиток? — Иванов хохотнул.
— Нормально, — я оттер рот, усы, — ты ко мне приезжай, я тебя таким «стеклорезом» угощу — волосы дыбом встанут. Подбрось до дома, до хаты.
Мы снова вытянулись в колонну. Рядом с нами сидел радист, он приложил руку к головному телефону.
— Все, сделали духов, — доложил он.
— Как?
— На «глушняк», консервы можно делать, фарш уже готов. У нас потерь нет. Все целы, — радист по- прежнему говорил без эмоций.
Ни малейшей радости. Мол, работа есть работа.
— Ну и хорошо! — от переизбытка чувств майор хлопнул по броне.
Я сокрушенно покачал головой.
— А ты что, жалеешь их? — он подозрительно покосился на меня.
— Мне они на хрен, Саня, не нужны, а вот та информация, которой они обладают — это важно, эти сведения, которые уже в фарше, могли многие жизни спасти. Понятно?
— Разумею. Ничего, мы тебе еще много духов наловим! Деревенька-то мятежная! Ничего, разберемся.
— Крови бы лишней в этих разборках не пустить, — я протер глаза.
— Устал? — Иванов сочувственно взглянул в глаза.
— Если бы был шанс сдохнуть, а потом воскреснуть — непременно воспользовался этой возможностью, — в голове вертелась пара фраз из «12 стульев», но они были не к месту.
Действительно устал. «Гибен зи мир битте цвай марк».
— Может, еще хлебнешь? — майор сочувственно протянул мне фляжку со спиртом.
— Спасибо, Саша. Не надо. Я кофе попью и начну работать.
Посмотрел на часы.
— Ёлы-палы! Семь тридцать! Все! Я пошел! Часов в одиннадцать проверяющие навалятся. Успеть бы!
Мы попрощались. Я уже пошел в здание, когда Иванов окликнул меня:
— Слышь, Саня, давай я тебе своих бойцов человек пять оставлю? Помогут…
— Спасибо, у нас разведчики есть, да и свое отделение охраны…
— Удачи!
— Счастливо! — я помахал.
Вот так бывает, второй раз вижу человека, а кажется, что знакомы всю жизнь.
Я зашел к начальнику. Там уже сидели командир, начальник РОВД, Гаушкин, Молодцов, Разин, Калина. Ну, вроде все в сборе.
Я доложил о том, что сделали.
Начальник довел, что удалось сделать остальным группам. Всего, вместе с моим, было задержано восемь, в перестрелках уничтожено тринадцать человек. С нашей стороны убитых нет. Двое легко ранены, от эвакуации отказались.
Среди убитых опознали Алима-Налима. Жаль, большая рыбина ушла.
Лояльные милиционеры взяли одного бывшего коллегу. При нем была обнаружена карта с проходом в минных полях, это нам было уже известно, и автоматический гранатомет АГС-17. Серьезный аппарат.
Милиционер сиял. Он принимал участие в обезвреживании мощной банды. Он реабилитирован. Эх, мужик, если бы ты работал как чеченский ОМОН — цены бы тебе не было, и не было «пятой колонны» здесь — в Чечен Ауле, и в Старых Атагах не командовал бы Хизир Хачукаев, по прозвищу «Шейх», и арабы не устраивали бы свои пропагандистские акции, и спал бы я сном младенца в Толстом Юрте! Эх, мужик, мужик! Пузо у тебя большое, а вот с мозгами туго. Хотя ученые говорят, что мозг — это просто видоизмененный жир. А у тебя ни совести, ни этого измененного жира.
Я смотрел на него, на всех. Только этот милиционер выглядел живчиком. Все же пили кофе. Кто добавлял водку, кто нет. Командир жевал кофейные зерна. Полученную массу сплевывал в кулек, и запивал все это кофе же. Угробит он себя так.
Через несколько часов приедет комиссия, показать есть что. Сейчас все это надо закрепить информацией по местному селу и Старым Атагам.
Предварительно с помощью «наших» милиционеров допросили моего задержанного. Оказался племянником того старейшины, которого мы первым задержали. Он состоял в банде, в Чечен Ауле находился на отдыхе, сил набирался, ничего, теперь у него будет время набраться. Самый гуманный суд в мире даст срок набраться и сил, и опыта и знаний при заготовке леса.
Он начал давать сведения по Атагам. Наблюдатели на блок-посту сообщили, что при начале стрельбы в Чечен Ауле в нашу сторону было движение. Группа пехоты около пятнадцати человек не дошла около километра до блок-поста и слушала перестрелку.
Связисты с узла связи сумели сделать перехват — бандиты вызывали своих товарищей в Чечен Ауле. Милиционеры перевели. Группа духов простояла около часа, а потом снялась и двинулась в сторону Старых Атагов.
Одну интересную подробность рассказал задержанный разведчиками, тот, который со мной отказывался разговаривать. После общения с разведчиками почему-то стал более сговорчивым. Так вот, он поведал, что руководил сбором дани, средств для «чехов». На территории Чечни, что находится под контролем боевиков, это обычное дело. Духи облагают население «шариатским» налогом. Под этим понимается, что все жители обязаны платить духам за то, что они воюют с федералами. Почти военный коммунизм, мать их так! Деньги, ценности и продукты — все идет в ход.
Так вот и наш пленник тоже занимался сбором дани здесь — в Чечен Ауле, в интересах бандитов, что
