на закорки урода, — от возмущения лицо Аллы шло алыми пятнами.
— Да подожди ты тарахтеть, мужененавистница! — Сима даже ножкой топнула. Хорошенькой ножкой в хорошенькой туфельке из какой-то необыкновенной кожи. — Пусть Тома сама разберется. Может быть, еще не все угасло…
— Да нет, убогие, всё. Угасло, потухло и дождичком полито. Не в чувствах дело, — вяло отбивалась Тамара.
Но Сима была непреклонна:
— А я говорю, подожди сгоряча рубить. Девочки, вы просто не знаете, что на свете есть такая гадость, как смерть, а есть все остальное. И вот это остальное, когда теряешь навсегда, оказывается совершенно неважным. Все можно исправить, кроме смерти. Тома, ты представь себе, что Сергей умер, и тогда поймёшь, как тебе сейчас поступить.
— Миллион раз представляла.
— И?
— И каждый раз жалела, что легко помер, скот!
— Ну, знаешь!
— Симка, ты не сравнивай. У тебя чистая любовь была, ты же говоришь, что не успела с мужем ни разу поссориться. А тут гнус, а не мужик.
— Девочки, — Ирина, как всегда, сначала робко прокашлялась. — Мне кажется, это очень опасно, близко подпускать этого человека. Не забывайте про нашу… работу.
— Верно, убогие, проблема-то ведь не во мне. Этот кадр нам с вами опасен. С его-то сексуально- атомной энергией он за мной всюду таскаться будет, да и наверняка таскается уже тайком.
— Может, на него Симку напустить? А ты застукаешь, и в позу! Пошел вон, козёл! И всё такое.
— Нельзя. Симу видела на снимках его жена. Один ее разговор с мужем, и фантом станет реальной зацепкой. Так весь клубок может быстренько распутаться.
13. Опасная игра
Ледянников требовал назначить день свадьбы. Это в планы четырех авантюристок не входило. Поэтому прекрасная Серафима гордо фыркала и грозила расторгнуть помолвку. Да, она бедна! Но в её роду превыше всего ценилась именно честь и гордость. Да ни одна из её прабабок не унизила род мезальянсом с нуворишем.
— Ой, девки! Какой же это кайф, ломать эту комедию, — с подругами Симочка могла быть снова самой собой. — Мне ж сорок с хвостиком, а они в ножках у меня валяются, точно мне двадцать пять! Ха!
— Ты сейчас и на тридцать не тянешь, — с завистью проговорила Алла.
— Ха! Операсьон косметик! Безоперационная методика омоложения за очень немалые, но очень с толком потраченные бабки. Одни зубы в та-а-акую сумму влетели, кошмар! Там, где я побывала, из семидесятилетних старушек семнадцатилеток делают! Ну, мне семнадцать ни к чему. А вот двадцать пять в самый раз. Хочешь, дам адресок?
— Ладно, попозже. А что? Вот стану красавицей, отобью у Лизки обратно моего Волынова и…
— О-о-о-о?! — хором воззвали к благоразумию подруги.
— …И брошу урода к чертовой матери, чтоб знал, каково это в принципе!
— А-а!
Но смех смехом, а с господином Ледянниковым им действительно необходимо быть осторожными. Сам гранд-аптекарь оказался не ума палата, но те люди, что за ним стоят, весьма серьёзные.
— Убогие, убогие, на хрена нам эти миллионы? Как будто без них плохо, — вздыхала озабоченная Тома.
— Все, Томка, ты план придумала, теперь отдыхай. Теперь это наша партия. Не бойся, разыграем, как по нотам.
Но по нотам не получалось.
— Не в Ледянникове дело, девочки, — растолковала однажды ситуацию Сима. — Ледянников этот просто попка-дурак, подсадная утка, зиц-председатель. Сидит себе в уютном кресле и думает, что он такой умный и все на него работают. И знать не знает, что судьба его давно решена. И даже в тюрьму он не сядет. Те, кто за ним, как за ширмой прячутся, хапать будут до последнего, выжимать все до капельки. А потом просто прикроются супераптекарем, вернее, его трупом. Спишут всё на покойного. А он, бедолага, как я выяснила, даже своими счетами не распоряжается. Расторопная секретарша все подписанные им бумаги куда-то уносит. И только с одобрения этой тайной инстанции отдает документы на проплату. Как выйти на эту самую инстанцию? Ясно, что грудастая секретарша — тоже попка-дурак, через неё не выйдешь.
И тогда Тамара решилась: пора сыграть ва-банк. Если хочешь выйти на самую крупную рыбу — закидывай сеть как можно дальше.
…Аптечный магнат Ледянников был безутешен — прекрасная Серафима бросила его! Бросила и засела дома.
— Алло! — всякий раз отзывался на телефонные звонки ее терпеливый голос хорошо воспитанной дамы.
— Симочка! — всхлипывал Ледянников, и жестокая молча клала трубку в сотый раз.
На самом деле Сима уже зверела. Это было невыносимо. Несмотря на то что Тома все время была рядом с ней.
— Как же мне это осточертело! Три дня одно и то же. Томка, может, пропустим хоть на этот раз? — Сима была вне себя от ярости.
— Бери трубку, — спокойно сказала Тамара. — Рано или поздно они прорежутся. Им Ледянников нужен спокойный и довольный. Подсадной ни в коем случае не должен дергаться.
Алло? — Сима с трудом изобразила всё тот же воспитанный тон.
— Слышь, герла? — раздалось в трубке.
— Пошёл в задницу! — радостно отчеканила Сима, не веря, что им наконец повезло и её пытка плачущим горе-аптекарем закончилась. Она бросила трубку, не дожидаясь ответа. Женщины много значительно переглянулись.
— Есть контакт, — сказала Серафима тихо, как будто телефон мог её подслушать.
И он точно будто подслушал — заверещал снова.
— Алло?
— Не поня-ал! — пробасил тот же приблатнённый голос.
— «В задницу» — это значит «в жопу», в анальное отверстие, в анус, одним словом. В то самое отверстие, куда тебя, козла, имели и иметь будут. Пшёл на… холуй!
Она бросила трубку.
— Томка, я вся взмокла! Слушай, а ты уверена, что мне за такие словечки бошку не снесут?
— А ты хоть прессу почитываешь?
— Зачем?
— Смотри!
Тамара жестом фокусника выдернула из своей объёмистой сумки, похожей на торбу, глянцевый журнал.
— Ой! Ни фига себе! Какая пре-е-елесть!
Снимок получился случайно. Но выглядел очень естественно. Сима на недавнем полуофициальном сборище, скромная и оттого еще более заметная, оказалась рядом с всесильным министром.
Она сама помнила этот момент прекрасно. Бросив ошалевшего от присутствия высоких персон аптекаря, она пыталась пробраться к фуршетному столу, чтобы выпить стакан минеральной воды — в горле пересохло. Но дорогу загораживала стройная мужская фигура в отлично сидящем костюме. Сима с неприязнью сверлила взглядом каменную спину, перегородившую путь к водопою. В этот момент элегантный незнакомец обернулся, увидел ее страждущий взгляд и с улыбкой посторонился.
