Ближайший к нам бандит резко сорвал респиратор и кинул его на землю.
— Упустили!
— Не горячись. Смотри, какая добыча. Их оставили нам. Хе-хе, — сказал второй головорез, появившись из кустов. Это и есть снайпер. Вон винтовка за спиной. У меня ком встал в горле. Я не мог ничего сказать. Да что там. Я даже пошелохнуться не мог. А бандиты всё подходили и подходили. Вокруг меня, их уже девять. Я краем глаза заметил, что Эдик пропал. Его нет ни, справа ни слева. Ну и хорошо. Жив будет. Я улыбнулся.
— Ты что ржёшь-то, а? — снявший респиратор головорез наставил на меня ствол ружья (я такие видел раньше, помповые называются) и повторил вопрос. Ружьё было немного в грязи. Видимо бандит успел споткнуться или уронить его в грязь. Второй бандит, у которого было не ружьё, а автомат, отодвинув товарища, сказал:
— Оставь его мне! — он был без респиратора, и я смог увидеть его злорадствующую довольную, несмотря на потерю учёного, улыбку. Он направил автомат в мою сторону и, прицелившись, сказал:
— Отойди на метр.
Я повиновался. Пятится спиной в грязи, было сложно, но мне это удалось. Он улыбнулся ещё шире. Казалось улыбка идёт до ушей. Я заметил, как его палец опустился на крючок. Вдруг случилось настолько неожиданное, что я до сих пор не могу точно описать, как это произошло. Но я все же попробую.
Когда бандит уже готов был нажать на курок, из кустов справа выпрыгнул Эдик. Он прыгнул неудачно и прямо на автомат головореза. Тот от неожиданности вдавил курок, и Эдика отбросило в мою сторону автоматной очередью, он упал на меня ещё живым. Я пытался вылезти из-под него, но тяжёлый костюм не давал мне это сделать. Я обоими руками толкал, истекающего кровью Эдика, но тот даже не сдвинулся с места. Головорез, выйдя из шока, медленно зашагал к нам. Я пытался столкнуть Эдика, уже мёртвого с себя, но не мог. Руки дрожали. Не было сил даже приподняться.
Бандит подошёл ко мне и достал пистолет. Форт-12. Как у меня. Я знал, что пистолет у меня в кармане, но карман под Эдиком. Он более рослый, чем я… был более рослый. Мне его не сдвинуть. Вдруг они меня пощадят? Хотя вряд ли…
Головорез наклонился над телом Эдика, приставив пистолет к спине последнего, и сказал:
— Вместо Демидова, — с этими словами он восемь раз выстрелил в Эдика. Две пули прошли насквозь. Я этого не видел, я почувствовал. В глазах потемнело и поплыло. Последнее что я увидел перед тем как забыться, так это лицо бандита поражённое злорадной улыбкой.
Я не помню сколько пролежал. Время как будто выпустило меня из своих объятий, и я не мог даже приблизительно дать цифру. Я лежал. Я был жив. Понимал я это по чувствам, точнее говоря по боли. Она сковала всё тело. Больно было даже пошевелиться. К тому же тело Эдика лежало на мне недвижимо. Сдвинуть его не было сил, ни физических, ни моральных. Бандиты ушли, поняв, что здесь им ничего не получить, и я остался один на один со страхами Зоны.
Солнце стало по немного садиться. Стало темнее, но совсем немного. Где-то на западе завыла собака, хотя я не уверен, что это простая собака. Всё тот же громкий вой, нетипичный для этих животных. Гортанный вроде или сдавленный… Какая разница какой? Надо выбираться!
Я упёрся руками в бок Эдика и толкал его, у меня почти получилось, но тут я почувствовал резкую боль справа живота и возле ноги. В эти места попали пули бандитов. Я тогда претворился, что умер, но теперь не могу уже притворяться. Боль сковала всю правую часть тела, кроме руки, и я понял, что продолжать нет смысла, и резко отпустил тело Эдика, которое вдобавок надавило мне на раны. Боль была неописуемая. Пришлось даже с силой сжать зубы, чтобы не закричать. Я снова плашмя лёг на землю. В небе пролетели три вороны. Большие упитанные. У одной вроде дыра в крыле. А смотри, как летит хорошо. Как будто в норме всё. Мутанты…
С севера потянуло холодным ветерком. Мне, на земле, особенно хорошо это чувствовалось. Грязь потихоньку начала заглатывать меня. То и дело руки или ноги проваливались в грязь. Нужны были силы, чтобы их вытаскивать, а их-то как раз и не было. Ужасная ситуация. Плюс покойный Эдик мешал мне выбраться из этого положения. Я решил собраться и что есть силы упёрся в Эдика. Боль в правом боку появилась тут же, но я старался не обращать на неё внимание. Мне удалось его сдвинуть с живота. Я напрягся ещё, и вдруг резкая колотая боль в боку заставила меня издать болевой стон. Я отпустил Эдика и схватился за бок. Боль была сильная. Хотя это слабо сказано. Бок как будто разрывало на части. Я закрыл глаза от безысходности и боли.
— Ты кто? — эти два слова разорвали тишину стоящую вокруг. Несмотря на боль, я немного приподнялся на руках и, открыв глаза, увидел перед собой человека. Это был сталкер. Когда ещё в институте я рассматривал картинки о Зоне, то там изображали именно таких людей. Костюм цвета хаки, капюшон, надвинутый на голову, бронежилет, надетый поверх костюма, защитный респиратор на лице, рюкзак за плечами и автомат Калашникова. И такую махину он носит в руках словно пёрышко. Как?!
Если не грубить, то он сможет мне помочь. Хотя зачем ему это? Надо думать о лучшем. Забудь эти мысли. Думай о хорошем. Как писала Ронда Берн? Мысли материализуются. Я повернулся к незнакомцу, и он опустил оружие в землю. Его туманно-зелёные глаза смотрели на меня. Он молчал. Я хотел сперва заговорить, но решил, что не надо торопить событий. Тишина. Как будто нет здесь ни людей, ни ветра — ничего.
— Помоги… — спустя пару минут просипел я, обнаружив, что голос сел и еле слышим.
— Ты кто? — он повторил вопрос тем же тихим но внятным голосом.
— Я учёный, — голос дрожал. Меня тянуло покашлять, но я старался сдерживаться. Хотя зачем?
— Это я вижу. Откуда и что делаешь под трупом? — он сказал это довольно весёлым тоном. Если бы не респиратор, то я наверняка увидел бы улыбку, так неуместную для меня сейчас.
— На нас напали. Бандиты… — говорить было трудно. Было чувство, что боль с бока перебралась на горло. Хотя нет. Это скорее всего от того что я давно ничего не пил. Жажда потихоньку одолевала меня, и я уже стал непроизвольно облизывать губы.
— Бандиты здесь не водятся. Боятся. Видать, вы на ренегатов нарвались. Но они бы не полезли на учёных. Кишка тонка. Хм… — сталкер размышлял вслух, не обращая внимания на меня. Я даже стал злиться. Я, молча, протянул к нему руку. Пальцы были в крови Эдика и в слегка засохшей грязи болот. Сталкер стоял и молчал. Его взгляд смотрел мне в глаза, и я могу поклясться, я видел там улыбку. Второй раз за несколько несчастных минут я видел один и тот же взгляд.
Он выждал ещё пару секунд и, оставив оружие висеть на плече, схватив меня за руку, вытянул мою тушу из-под покойного Эдика. Я не видел его лица, а оказалось, что оно уже посинело. Он уже и не слишком-то напоминал того человека которого я знал. И у меня не было к нему жалости. Почему? Не могу сказать.
— Ты как? — спросил, не получив от меня ответа, незнакомый сталкер, который как и я оглядывал труп моего бывшего коллеги. Но он это делал из профессионального интереса. Нагнувшись, он достал из кармана куртки Эдика его блокнот, где покойный составлял чертежи и формулы. Сталкер стал быстро переворачивать листы в блокноте. Мне казалось, что они вот-вот порвутся, но он неожиданно резко закрыл блокнот и убрал его обратно в куртку покойника. Потом он встал в полный рост, посмотрел куда-то вправо и сказал:
— Потом поговорим. Надо идти.
— Держи, — он протянул мне бинт. Слегка заляпанный грязью и немного желтоватый, но всё же бинт, — лекарств нет. Извини. Не ношу, — его голос был всё таким же, безразличным ко мне.
— И на этом спасибо. Где мы? — сказал я, перебинтовывая бок. Костюм я снял и остался в свитере, который раньше был синим, а сейчас серый. Штаны от костюма я не стал снимать. Шлем я потерял ещё на болоте. Хотя почему я говорю «ещё»? Я же ещё на болоте. Интересно, что это было раньше? Котельная? Только одна, без пристроек, и наполовину погружена в воду. Странно как-то. Я, сидя, осматривал крышу
