деньгах.
– Что ему надо потереть – то? – уточнила архитектор.
– Нос, по – моему.
– А по-моему, ему надо на язык положить денежку и если эта денежка упадет вон в ту дырочку (в решетку канализации), то будешь богатым.
– Ммм… – только и протянула Вика и стала тщательно наблюдать за тем, как архитектор аккуратно пристраивает монету в один евро на язык животного. Затем хихикнула, – Тут и действительно обогатиться можно, если под решеткой мешок подвесить. Ты все?
Колесникова, не в силах терпеть обжигающую духоту, взяла самую маленькую монетку из кошелька и, ткнув ею в язык кабана, рукой точно пихнула монету в дырку, прокомментировав:
– Вот и все! Хочешь быть богатым – будь им!
Вечером автобус колесил обратно в сторону Римини. Порядком подуставшие туристы дремали. Некоторые вполголоса обсуждали поездку и делились впечатлениями. До полусонной Вики доносилось:
– Ну и гида нам прошлый раз всучили! Та еще штучка! И эти итальянцы тоже не промах. В ресторане пообедали… Кому сказать …. Привезла в какой-то отстойник, где кучу денег содрали, как в первоклассном ресторане. И что? Сама то села отдельно. Ладно бы хорошо накормили – хрен с ними с деньгами, а тут … Суп из осьминогов! Ха-ха… Ноги осьминогов там помыли, если не свои …. Я прям готова была эту соплюху сама в этот супчик окунуть. Как – будто другие – дураки и нормальный ресторан в глаза не видели…
Раздраженный женский тон разбудил Колесникову окончательно и, протерев глаза, она взглянула на свою соседку, с любопытством разглядывающую каталоги картин.
– Тебе в галерее понравилось? – спросила она.
– Да, очень. Обожаю картины! Могу разглядывать часами. И за спиной словно крылья растут… Совсем недавно для себя открыла, что мне нравится опера и балет. Аж мурашки по коже…
Оля искренне обрадовалась, но ее радость была недолгой, так как Вика добавила:
– Только я Джотто не очень поняла...
– В смысле?
– Ну, в смысле его гид так превозносил. Прям до небес! А по мне, так ничего особенного. Качественно – не спорю. Но мрачновато. Мне кажется, его и рядом не поставишь с тем же Рафаэлем.
– Да ты что?! – взвилась, как ужаленная архитектор, не заметив, что Вика обреченно вздохнула. – Это же новое слово в живописи! До него совсем по – другому рисовали!
– Как по-другому? Хуже?
– Совсем по-другому. Он рисовал мадонну и младенца как живых людей…
– Оль, я сказала то, что на самом деле думала!
Заметив сдвинутые брови и плотно сжатые губы, Вика потрепала расстроенную соседку по плечу.
– Не обижайся! Главное, что тебе нравится. У каждого свой вкус. У меня он свой. Я рассуждаю как обыватель. Ну, хорошо, давай еще раз посмотрю на Джотто. Он есть в каталоге?
Оля с готовностью стала листать плотные глянцевые страницы и, найдя то, что нужно ткнула пальцем:
– Вот!
– И….
– Вот мадонна с младенцем. Видишь? Это Джотто. А вот «Сикстинская мадонна». Видишь разницу?
Вика внимательно посмотрела на обе картины, оценивая увиденное. Сказать правду? Опять обидится. Но врать особенно она не умеет. Да и зачем? Не причина для ссоры…
– Я думаю, Рафаэль нежнее, чище. У него класс выше. На его мадонну смотришь – глаз радуется. Все такое одухотворенное, сложное и простое одновременно. Одним словом – шедевр!
– А Джотто? – продолжала настаивать архитектор.
– Довольно грубая работа, по-моему. Словно недоделанная. Лица такие, будто за ними ничего нет. Я не вижу, чтобы тут Иисус был как живой.
Вика поразилась, с какой серьезностью Оля слушает ее речь и решила пошутить.
– Здесь и Мадонна и Иисус просто какие-то черные, как с Кавказа. Смотрела «Любовь и голуби?» – «Горняки!»
Оля шутку Вики не оценила, поэтому остаток пути прошел в гробовом молчании.
Возле гостиницы их ждали. Колесникова чертыхнулась про себя. Подошла к парочке мужчин, одним из которых был Фабье.
– Привет, что вы тут делаете? – спросила она.
– Это мой друг, я его пригласил познакомиться с Олей, – пояснил Фабье.
По всей видимости, ожидающий друг Олю не впечатлил, поэтому та лишь быстро мотнула головой и скрылась внутри отеля.
– Ты знаешь, я тоже очень устала, – откровенно протянула Колесникова, глядя на разочарованные мужские физиономии. – Идти вообще никуда не хочется. Если только поесть…
Друг быстро ретировался, но Фабье настойчиво продолжал упрашивать.
– Мы недолго посидим вместе и поболтаем. Хочешь, прямо здесь посидим. Пожалуйста…
Вика согласилась, хотя Фабье нравился ей все меньше и меньше. Все четче в нем стало проявляться что-то подозрительно отталкивающее, только вот что именно, – пока это оставалось загадкой.
Она тут же направилась в ближайшую пиццерию.
– Ты куда это? – удивленно спросил Фабье и схватил ее за руку.
– Пойдем, дойдем до угла. Я перекушу, а то с утра маковой росинки во рту не было.
– А я не хочу!
Вика удивленно приподняла бровь, затем пожала плечом и зашагала дальше.
– Ну, ладно, ладно, – согласился итальянец, устремившийся следом. – Я знаю один очень хороший ресторанчик, где классно готовят рыбу. Не ходи в эту пиццерию – это просто забегаловка.
– Мне все равно. Я не в состоянии шевелить даже пальцем. Понимаешь?
– Ты мне такая не нравишься, – в мужском голосе зазвучали металлические нотки. – Я хочу, чтобы ты улыбалась!
– Слушай, мы на сегодня встречаться не договаривались, верно? – раздраженно выпалила его спутница. – Ты же знал, что я буду усталая. И вообще, если тебе что-то не нравится…
– Хорошо – хорошо, ласточка моя, – змеей прошипел итальянец.
Колесникова зашагала дальше, фыркнув про себя. Но постаралась успокоиться.
– Чем ты сегодня занимался? – чуть мягче заговорила она, – в ее голосе послышались ласкающие интонации.
На лице Фабье тут же отразилась целая гамма чувств, начиная с облегчения и закачивая ощущением мужского превосходства и успеха.
– Работал! У меня новый заказ….
– Да? Какой?
Колесникова проскользнула за стеклянную дверь, и они присели за один из столиков в углу.
– Зачем в угол? Хочу в центр! – заныл кавалер, но Вика лишь поджала губы.
– Не хочу, чтобы на меня все смотрели. И здесь потише. Так что ты там говорил про клиента….
Фабье минут десять увлеченно рассказывал о своем новом клиенте и сколько он с него получит, но вдруг неожиданно осекся и завел совсем другую пластинку:
– Ласточка моя, солнышко … Ты мне так нравишься… Какие зубки у тебя беленькие…
Девушка, занятая пережевыванием очередного куска пиццы, не сразу обратила внимания на то, что сосед теперь вовсю расхваливает ее достоинства. Причем все это звучит фальшиво. Словно один человек, желая что-то получить от другого, пусть и неимоверно его раздражающего, спрятал свое раздражение и готов на все, чтобы получить желаемое.
«Понятно, что ему надо!» – выдал компьютер в голове, скользнув взглядом по самодовольно развалившейся на стуле фигуре итальянца. На его ухмылке хозяина положения, на зубочистке, нещадно
