откуда он работает, — на этот раз Клюгу не повезло, — и прикончил его в тот же день.
— Вы не верите в самоубийство? — спросил я Осборна.
— Нет. Но того, кто это сделал, даже не в чем обвинить, если не появятся новые факты.
— Я сообщу вам, если кое-что всплывет, — пообещала Лиза.
— Тут есть одна загвоздка, — сказал Осборн. — Здесь вам работать уже нельзя. Дом со всем имуществом поступил в распоряжение властей округа.
— На этот счет не беспокойтесь, — мягко произнесла Лиза.
Пока она вытряхивала сигарету из пачки (Лиза курила, когда очень волновалась), все молчали. Она зажгла сигарету, затянулась, села, откинувшись назад, рядом со мной и посмотрела на Осборна с совершенно непроницаемым лицом. Осборн вздохнул.
— Не хотел бы я играть с вами в покер, леди, — сказал он. — Что значит «на этот счет не беспокойтесь»?
— Я купила этот дом четыре дня назад. Со всем, что в нем есть. И если я найду что-нибудь такое, что позволит вам вновь открыть дело об убийстве, то непременно сообщу.
Осборн был настолько ошарашен, что даже не разозлился.
— Хотел бы я знать, как в это провернули.
— Ничего незаконного, можете проверить. За все уплачено. Власти решили продать дом, я его купила.
— А что если я посажу на расследование этой сделки своих лучших людей? Может быть, они откопают левые деньги? Или мошенничество? Что если я обращусь в ФБР, чтобы они тоже этим занялись?
Лиза смотрела на него совершенно спокойно.
— Бога ради. Хотя, если честно, инспектор Осборн, я могла бы просто украсть этот дом и в придачу парк Гриффит вместе с автострадой, и не думаю, что вы сумели бы меня в чем-то уличить.
— Мне не нравится, что в ваших руках остаются все эти компьютерные штучки, особенно после того, как вы рассказали мне об их возможностях.
— Я и не ожидала, что вам понравится. Но это теперь не по вашей части, правильно? Дом был конфискован, местные власти не поняли, что у них в руках, и продали все целиком.
— Может быть, я сумею направить сюда людей для конфискации матобеспечения. Там есть доказательства нелегальных действий Клюга.
— Попытайтесь, — согласилась Лиза.
Довольно долго они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Победила Лиза. Осборн устало потер веки и кивнул, затем тяжело поднялся на ноги и пошел к выходу. Лиза загасила сигарету, и мы продолжали сидеть, присушиваясь к звуку шагов Осборна, доносившемуся из-за двери.
— Меня удивляет, что он сдался так легко, — сказал я. — Как по-твоему, он будет добиваться конфискации?
— Маловероятно. Он знает расклад.
— Может, ты и меня просветишь?
— Ну, во-первых, это не его отдел, и он это понимает…
— Зачем ты купила дом?
— Тебе следует спросить, как я его купила.
Пристально посмотрев на нее, я заметил, что за непроницаемостью черт в ее лице проглядывает какая-то веселость.
— Лиза, что ты еще вытворила?
— Это как раз тот вопрос, который Осборн задал себе. Он угадал правильный ответ, потому что кое-что знает о машинах Клюга. И еще он знает, как и что делается в этом мире. Конечно, власти не случайно решили продать этот дом, и не случайно, что я оказалась единственным покупателем. Я использовала одного члена муниципального совета, из тех, кого Клюг приручил.
— Ты его подкупила?!
Она засмеялась и поцеловала меня.
— Кажется, наконец-то я вызвала у тебя возмущение. Вот где самое большое различие между мной и американцами! В Америке средний гражданин особенно много на взятки не тратит. В Сайгоне это делали все.
— Ты дала ему взятку?
— Не так прямо, конечно. Пришлось зайти с черного хода. Несколько совершенно легальных перечислений на предвыборную компанию вдруг появилось на счету одного сенатора, который упомянул некую ситуацию еще кое-кому, кто мог вполне законно провернуть мое дельце. — Она посмотрела на меня искоса.
— Конечно, я подкупила его, Виктор. Ты бы удивился, узнав, как дешево он мне обошелся. Тебя это беспокоит?
— Да, — признался я. — Мне не нравится это взяточничество.
— Ну а я отношусь к нему безразлично. Оно просто существует, как гравитация. Восхищаться тут, конечно, нечем, но таким образом можно сделать очень много и очень быстро.
— Я надеюсь, ты себя обезопасила?
— Более или менее. Когда дело касается взяток, никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов. Человеческий фактор. Тот член муниципального совета может сболтнуть лишнего, если окажется перед судом присяжных. Но, думаю, он не окажется, потому что Осборн не станет заниматься этим делом. Он знает, как устроен мир, знает, какой властью я обладаю, и знает, что ему меня не пересилить. Это вторая причина того, что он ушел сегодня без драки.
Мы долго молчали. Я хотел о многом поразмыслить, и то, о чем я размышлял, мне большей частью не нравилось. Лиза потянулась было за сигаретами, потом передумала. Она ждала, когда я приду к какому- нибудь выводу.
— Это огромная сила, — сказал я наконец.
— Страшная сила, — согласилась она. — Ты не думай, что меня она не пугает. Мне в голову тоже приходили всякие фантазии о сверхчеловеческом могуществе. Власть — это ужасное искушение, от нее не так-то легко отказаться. Я могла бы сделать очень многое.
— А станешь?
— Я не о том, что можно украсть или разбогатеть…
— Понимаю.
— Это власть политическая. Но как ей воспользоваться? Пусть это прозвучит банально, но я не знаю, как использовать ее во благо. Я слишком часто видела, как добрые намерения оборачивались злом. Боюсь, мне не хватит мудрости сделать что-то хорошее. И слишком велик шанс закончить так же, как Клюг. Но оставить эту затею я тоже не могу. Я все еще беспризорная девчонка из Сайгона. У меня хватает ума не пользоваться властью, кроме тех случаев, когда нет другого выхода. Но просто выбросить или уничтожить такие сокровища я тоже не могу. Ну не глупо ли?
Я не мог ответить на ее вопрос. Но у меня возникло недоброе предчувствие.
Всю следующую неделю меня грызли сомнения. Лиза знала о каких-то преступлениях, но не сообщала о них властям. Впрочем, это меня не особенно беспокоило. Другое дело, что она сама располагала возможностью совершить гораздо больше преступлений, и это вызывало у меня тревогу. Вряд ли она что-то такое планировала, у нее хватало ума использовать свои знания только для обороны. Но оборона в понимании Лизы охватывала слишком широкий круг действий.
Однажды вечером она не пришла к ужину вовремя. Я отправился к дому Клюга и застал ее за работой. Стеллаж длиной футов в девять опустел, диски и пленки лежали на столе. На полу стоял огромный пластиковый мешок для мусора, рядом с ним — магнит размером с футбольный мяч. На моих глазах Лиза взяла кассету с пленкой, провела ею по магниту и бросила в почти наполненный мешок. Она посмотрела на меня, проделала такую же операцию с небольшой стопкой магнитных дисков, потом сняла очки и вытерла глаза.
— Так тебе будет лучше, Виктор? — спросила она.
— Что ты имеешь в виду? Я хорошо себя чувствую.
— Неправда. И я чувствую себя скверно. Мне больно делать то, что я делаю, но я должна. Ты не
