в кучу у ног матери.
— Как ни крути, но котенок мертв. Биллея требует компенсации.
— Я скажу, что это был мой котенок.
— Детка. — Робин узнала этот тон. Только Констанция позволяла себе пользоваться им в разговорах с Робин.
— Да ну, я пошутила, — сдалась Робин. — Уладь там все, хорошо? Отдай ей любую из моих вещей.
— Так, посмотрим. Что ты берешь с собой?
— Может, это? — Робин повернулась и натянула на себя куртку.
— Детка, но здесь только полкуртки. Положи обратно.
— Да, разумеется, только полкуртки. Как и почти все, что я ношу, ма. Или ты забыла свой кровный дар? — И Робин вытянула левую руку, где от кончика мизинца до плеча кольцами вилась татуированная змейка. — Ты ведь не думаешь, что по прибытии на Гею я откажусь этим покрасоваться. Ведь нет же?
— Но, детка, так твоя грудь остается голой. Иди сюда. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
— Но, ма, я так…
— Сядь. — Констанция похлопала по койке. Робин поплелась нога за ногу, но все-таки села. Мать подождала, пока дочь не сосредоточилась, а потом обняла ее за плечи. Смотрелись они странно. Констанция уродилась крупной брюнеткой. Робин же была маленькая — даже для Ковена. Босиком в ней выходило 145 сантиметров росту и 35 килограммов весу. А если учесть, что лицо и волосы она унаследовала от анонимного отца, то мать с дочерью ничем друг друга не напоминали.
— Послушай, Робин, — начала Констанция, — раньше у меня не было нужды говорить с тобой на эти темы, но теперь возникла. Ты отправляешься в мир, совсем на наш непохожий. И в мире этом водятся существа, известные как мужчины. Они… они совсем другие, чем мы. Между ног у них…
— Ах, ма, я уже это знаю. — Робин попыталась выскользнуть из материнских объятий. Констанция рассеянно сжала ее плечо. Затем с интересом посмотрела на дочь.
— Ты уверена?
— Я видела фотографию. И не понимаю, как они могут вставить эту штуку тебе вовнутрь, если ты сама этого не захочешь.
Констанция кивнула.
— Я сама дивилась. — Нервно закашлявшись, она ненадолго обернулась. — Не обращай внимания. Правда состоит в том, что снаружи вся жизнь основывается на желаниях этих самых мужчин. А они ни о чем другом не помышляют — только бы вставить тебе этот самый пенис. Понимаешь, проклятая штука может раздуваться. И когда она раздувается, то становится длиной с твое предплечье и вдвое толще. Тогда они оглушают тебя и затаскивают в какой-нибудь безлюдный переулок… или, скажем, в пустую комнату. Ну и так далее. — Она помрачнела и поторопилась продолжить.
— Никогда не поворачивайся к мужчине спиной — иначе он тебя изнасилует. Они могут нанести тебе непоправимый вред. Помни лишь, что ты не дома, а в алчном мире. Все они там алчные — и мужчины, и женщины.
— Я запомню, ма.
— Обещай мне, что все время будешь прикрывать грудь и носить на публике штаны.
— Ну, среди чужаков штаны, наверное, носить и так придется. — Робин нахмурилась. Сама мысль о чужаках казалась ей непривычной. Хотя в Ковене она не всех знала по имени, но все они изначально были ее сестрами. Она уже со страхом предвкушала встречу на Гее с ужасными мужчинами — а ведь есть еще и алчные женщины… Как странно.
— Обещай.
— Обещаю, ма. — Сила материнского объятия поразила Робин.
Потом они поцеловались, и Констанция заторопилась выйти из комнаты.
Какое-то время Робин смотрела в пустой дверной проем. А потом повернулась к своему вещмешку и быстро закончила сборы.
ГЛАВА V
Прекрасный принц
Прежде чем сесть на борт корабля, Крис последовал совету титанидского посла и кое-что почитал про Гею. Крис был далеко не дурак, просто планирование в его привычки не входило. Столько его планов рухнуло от внезапных приступов безумия, что он давно бросил это занятие.
И выяснил он, что в списке мест в Солнечной системе, рекомендуемых для визитов, Гея стоит не слишком высоко. Причин тому было предостаточно — начиная от бесчеловечного таможенного обследования и кончая явным недостатком мест для комфортного туристского проживания. Крис также обнаружил интересную статистику: в среднем на Гею ежедневно прибывало 150 человек. И существенно меньше оттуда улетало. Кое-кто из прибывших решал там остаться. Эмиграция не документировалась, и постоянное человеческое население на Гее держалось где-то в районе семи тысяч. Но при этом было немало несчастных случаев.
Гея, как правило, привлекала молодых и рисковых. Прибывали также люди, которым просто наскучило земное однообразие. Часто такие люди прибывали на Гею, облетев чуть ли не всю Солнечную систему и везде обнаружив точно такое же однообразие — только под герметическими куполами. Гея же предлагала климат, близкий к земному. Это значило, прежде всего, свободу от строгого режима, неизбежного для более враждебных человеку планет, а также изобилие жизненного пространства, которого уже не могла предоставить Земля.
Крис узнал немало занимательного про титанов вообще — про детей Геи, что вращались на орбите Урана и допускали до себя только аккредитованных научных наблюдателей, а о Гее поговаривали снисходительно как о Безумном титане. Он изучил физическую структуру Геи и карты ее внутренних областей. Богиня представляла собой крутящееся пустотелое колесо с шестью полыми спицами. Размеры Геи поражали воображение даже тех, кто вырос в космических колониях в точках Ла-Гранжа. Радиус ее составлял 650 километров, а окружность — 4000. Жилое пространство обода выглядело как внутренняя поверхность трубки 25 километров в поперечнике и 200 — в высоту. Между каждой из шести спиц лежало плоское, расположенное под углом зеркало, которое отражало солнечный свет, проникавший через прозрачные окна в крыше обода, — так что одни части обода оказывались освещенными, тогда как в других, расположенных под спицами, царила вечная тьма. Гея была обитаема повсюду — жизнь поддерживалась даже в спицах, цепляясь за стенки 400 километров высотой. Карты Геи были весьма громоздки, имея длину с востока на запад в шестнадцать раз большую, чем с севера на юг. Чтобы эти карты толком изучить, требовалось скрепить их концы и сесть в центр получившегося кольца.
Крис не жалел потраченного времени. Из космоса Гея была почти не видна. И хотя он вместе со всеми толкался у иллюминаторов, пока корабль подхватывался парковочными усиками Геи, ничего он так толком и не разглядел. Не считая зеркал, вся остальная поверхность богини была черна как смоль, чтобы лучше впитывать в себя столь нужное ей солнечное тепло.
Проделав такую подготовительную работу, Крис никаких для себя подвохов не ожидал. Подвох оказался всего один — но воистину катастрофический.
Как и ожидалось, его группу присоединили к прибывшим в тот же день другим туристским компаниям для сорока восьми часов карантина и санобработки. Процедура эта являлась, кстати, одной из причин того, что Гея не слишком привлекала к себе богачей, знаменитостей и прочих личностей с отклонениями. Место для санобработки представляло собой помесь госпиталя острова Эллиса и Аушвица. Затянутые в униформу карантинные санитары приказали всем раздеться догола и сдать все личные вещи. В последние входили и лекарства Криса. Все его доводы были встречены решительным отказом. Никаких исключений — ни при каких обстоятельствах. Если же он не хочет сдать таблетки, то вольно ему тотчас же вернуться на Землю.
Санобработка оказалась самой что ни на есть добросовестной, а выполнялась с бесчеловечной деловитостью. Нагих мужчин и женщин согнали в кучу и принялись ставить на движущиеся ленты, чтобы доставлять от одной станции к следующей. Их драили мочалками и облучали. Следовало принять рвотное и мочегонное, а также получить клизму. После периода ожидания весь процесс был повторен. Никаких уступок личной свободе санитары делать не желали. Обследования проводились в громадных белых палатах, где от стола к столу шлепали босыми ногами голые люди. Все спали в общем бараке и ели безвкусную пищу,
