локтей и застегнула ее до половины. Над ожогом я ее оставила свободной. Глянув в зеркало, я убедилась, что она закрывает почти весь мой вырез. Годится.
Поколебавшись, я все же положила браунинг в кобуру у кровати. Сегодня у нас с Эдуардом битвы не ожидалось, а если кто-то или что-то пробьется через мои новые замки, ему придется встретиться с Эдуардом. Нет, сейчас мне ничего не грозит.
Он сидел на моем диване, вытянув скрещенные в лодыжках ноги. Плечи его опирались на подлокотник дивана.
– Будь как дома, – сказала я.
Он улыбнулся:
– Ты мне расскажешь про вампиров?
– Да, но я пока решаю, сколько именно тебе рассказать.
Он улыбнулся еще шире:
– Ну естественно!
Я поставила две чашки, сахар и настоящие сливки из холодильника. Кофе капал в стеклянный ковшик. Аромат шел резкий, теплый и такой густой, что хоть на руки наматывай.
– Как тебе сделать кофе?
– Как себе.
– Никаких личных предпочтений? – посмотрела я на него.
Он покачал головой, не вставая с дивана.
– О’кей.
Я разлила кофе по чашкам, положила по три куска сахара и побольше сливок в каждую, размешала и поставила на столик.
– А ты мне его не принесешь? – спросил он.
– Не стоит пить кофе на белом диване, – сказала я.
– А!
Он поднялся одним плавным движением, весь изящество и энергия. Это впечатляло бы, не проведи я почти всю ночь с вампирами.
Мы сидели друг напротив друга. Глаза у него были цвета весеннего неба – теплый бледно-голубой цвет, который умудряется еще выглядеть холодным. На лице у него было дружелюбное выражение, а глаза следили за всем, что я делаю.
Я рассказала ему про Ясмин и Маргариту. Я только опустила Жан-Клода, жертву вампиров, гигантскую кобру, вервольфа Стивена и Ричарда Зеемана. Так что рассказ получился очень коротким.
Когда я закончила, Эдуард сидел, попивая кофе и глядя на меня.
Я пила кофе и смотрела на него.
– Это объясняет ожог, – сказал он.
– Ну и отлично, – отозвалась я.
– Но ты очень много опустила.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я за тобой следил.
Я уставилась на него, подавившись глотком. Когда я смогла заговорить, не кашляя, я переспросила:
– Ты – что?
– За тобой следил, – повторил он. Глаза его все еще были равнодушны, улыбка приветлива.
– Зачем?
– Меня наняли убить Мастера города.
– Тебя наняли для этого три месяца назад.
– Николаос мертва, а новый Мастер – нет.
– Николаос ты не убивал, – сказала я. – Это я сделала.
– Верно. Хочешь половину денег?
Я покачала головой.
– Тогда чем ты недовольна? Помогая тебе, я чуть не лишился руки.
– А я получила четырнадцать швов, и оба мы получили по укусу вампира.
– И очищались святой водой, – напомнил Эдуард.
– Которая жжет хуже кислоты, – вспомнила я.
Эдуард кивнул, попивая кофе. Что-то шевельнулось в его глазах, неуловимое и опасное. Я могу поклясться, что выражение его лица не изменилось, но вдруг я оказалась не в состоянии отвести взгляда от его глаз.
– А зачем ты за мной следил, Эдуард?
– Мне сказали, что у тебя встреча с новым Мастером.
– Кто тебе сказал?
Он покачал головой, и его губы искривила эта непроницаемая улыбка.
– Я был сегодня в «Цирке», Анита, и видел, с кем ты была. Ты якшалась с вампирами, потом поехала домой. Следовательно, один из них – Мастер.
Я старалась сохранить бесстрастное лицо – слишком бесстрастное, так что было заметно усилие, но не панический страх. Эдуард за мной следил, а я об этом не знала. Он знал всех вампиров, с которыми я сегодня виделась. Список не очень длинный. И он сообразит.
– Постой, – сказала я. – Значит, ты бросил меня драться со змеей и не попытался помочь?
– Я вошел, когда толпа выбежала. Когда я заглянул в палатку, все уже почти кончилось.
Я пила кофе и пыталась сообразить, как улучшить ситуацию. У него контракт на убийство Мастера, и я привела его прямо к нему. Я предала Жан-Клода. Так что, отчего это меня волнует? Эдуард изучают мое лицо, будто хотел его запомнить. Он ждал, что лицо меня выдаст. Я очень старалась быть бесстрастной и непроницаемой. А он улыбался своей улыбкой пожирателя канареек. Очень он был собой доволен. А я собой – нет.
– Ты сегодня видела только четырех вампиров: Жан-Клода, темнокожую экзотку, которая, очевидно, Ясмин, и двух блондинок. Их имена ты знаешь?
Я покачала головой.
Он улыбнулся шире:
– А знала бы – сказала бы?
– Может быть.
– Блондинок можно отставить. Ни одна из них не «Мастер вамп».
Я смотрела на него, заставляя себя сохранять лицо нейтральным, лишенным выражения, бесстрастным, внимательным, пустым. Бесстрастность – не мое любимое выражение лица, но, может, если потренироваться…
– Остаются Жан-Клод и Ясмин. Ясмин в городе новичок, остается Жан-Клод.
– Ты и в самом деле думаешь, что Мастер всего города будет вот так вот выставляться?
Я вложила в эти слова все презрение, которое смогла найти. Я – не лучшая в мире актриса, но, может, могу научиться.
Эдуард уставился на меня.
– Это ведь Жан-Клод?
– Жан-Клод недостаточно силен, чтобы держать город. И ты это знаешь. Ему – сколько там – чуть больше двухсот лет? Недостаточно стар.
Он нахмурился.
– Но это не Ясмин.
– Верно.
– Ты же сегодня с другими вампирами не говорила?
– Может, ты и следил за мной до «Цирк», Эдуард, но ты не слушал у дверей во время моей встречи с Мастером. Не мог. Тебя бы услышали вампы или оборотни.
Он подтвердил это кивком.
– Я видела сегодня Мастера, но его не было среди тех, кто пришел на битву со змеей.
