– Понятно, – сказал Роджер, а затем вдруг неожиданно попросил:
– Расскажи о своем учителе, а?
Я усмехнулся. Что я мог рассказать?
– Он вытащил меня из проруби. Я отказался принимать наркотики, и местная мафия, дети, нам тогда было как тебе, они просто связали мне руки и… привет. Старик… я звал его Стариком, он мне просто сказал, что теперь моя жизнь принадлежит ему – и начал меня учить. Никогда ничего не рассказывал мне о своем прошлом. Я сбегал четыре раза – все четыре неудачно. Ну а затем, когда начало получаться… Я решил, что можно и потерпеть… Так и терпел. У него была странная философия, у Старика. Он говорил – то, чего ты не боишься, не может тебе повредить. Я помню его пример с пальцем…
– С пальцем?
– Он велел мне отрубить себе палец. Вот этот, – я показал на тоненький шрам вокруг мизинца левой руки. – Я тогда понятия не имел, что врачи могут пришить палец на место, и думал, что это навсегда.
– Зачем так? – спросил Роджер.
– Он хотел, чтобы мне было все равно – с пальцем, или без.
– И стало?
– Да… – Я усмехнулся. – Ты знаешь, когда я отчекрыжил этот палец, я чуть было не плясал от радости… А Старик просто снял трубку и позвонил в неотложку. Я только рот раскрыл.
На этом месте я прервал свой рассказ, и встал, взяв в руки меч. Гоблины. Или орки. Запах их. Почему-то они считают, что если человечество в целом не способно учуять врага, то исключений из этого правила не бывает. Подкрадываются с наветренной стороны.
Мы с Роджером нырнули в темноту, и поползли, во влажной траве, заходя к ним в тыл. Затем мы осознали свою ошибку. Никаких гоблинов там не было – был тролль. Трехметрового роста, похожий на орагутана, только – если смотреть при свете – шерсть у него была зеленной. И он никуда не подкрадывался – спал.
Вероятно, подобно нам, он вышел из лесу, или шел в лес, но дойдя до опушки, решил, что на сегодня хватит. Далее – одно из двух – или он ухитрился не заметить нашего костра, это с двухсот-то метров, или мы не заметили его, по крайней мере, до того, как переменился ветер. Тоже обидно.
– И что теперь? – шепотом спросил Роджер. В ответ я встал и пошел обратно в лагерь. Нет смысла убивать того, кто тебе не угрожает. Тролль сладко сопел во сне.
– Вот так, – резюмировал я. – В следующий раз он не тронет тебя.
– Ну да! – фыркнул Роджер.
– Хочешь проверить?
– Ну нет!
Утром тролля на месте не оказалось. Судя по следам, ведущим под углом к дороге, и далее – по ней, двигался он в том же направлении, что и мы. Может быть, я еще пожалею, что не прикончил его, когда мог.
Лес был такой, как все леса в окрестностях Илинори, то есть лиственный – и чистый, не замусоренный, как было в окрестностях Аталеты. Хороший лес. Мы шли не по дороге, а рядом, считая, что это мелкое неудобство стоит потерпеть, если оно позволит нам избежать засады. Роджер придерживался иного мнения – раз перед нами идет тролль, – говорил он, – то он эту засаду и обнаружит.
Тролль шел хорошо. Красиво. Со склона холма, мы видели, как взлетают в воздух стаи птиц вдоль его пути, вероятно, он пел по дороге, как они обычно делают. Если, конечно, выкрикивание во весь голос обрывков разных песен, вперемешку с собственными вставками, можно назвать пением.
Первую засаду он нам действительно обезопасил – четыре орка лежали на земле избитые, но живые. Сомнений не было – они переоценили свои силы, и были наказаны.
– А ведь ты был прав, – заметил я Роджеру, – мы могли идти по дороге.
– Лучше поберечься, – заметил Кирк. – Этот тролль через пару часов может решить, что засада – хороший способ добыть завтрак, и устроит ее сам.
– Ладно. – Все так же двигаясь параллельно дороге, мы на четвертый день добрались до Трудных Гор, и дальше волей-неволей вынуждены были вернуться на дорогу – кустов здесь уже не было, склоны гор были покрыты невысокой травой, и отряд, идущий рядом с дорогой, смотрелся бы здесь по меньшей мере глупо.
– Хорошие горы, – заметил гном.
– Я слышал, скоро гномы совсем уйдут из этих мест? – сказала Джейн.
– Гномы уйдут, – твердо сказал Кирк, – но «совсем» здесь неуместно. Мы вернем все, что было нашим – со временем. Звезда гоблинов не может светить вечно.
Глава 21.
Когда Илинорцы называли Джиуверди городом торгашей, я не вполне представлял себе масштабы этого явления. Что можно купить или продать? Как вести дела? Все это было здесь искажено и раздуто до крайности.
– Простите, сколько вы просите за эльфийку?
– Не продается, – я отодвинул плечом загородившую мне дорогу женщину и прошел еще несколько шагов, туда, где виднелась надпись «гостиница».
– А за девочку? – неслось мне вслед. – Меняю на оружие!
Джиувери только что отбил объединенную атаку гоблинов и орков, и оружия тут теперь было – хоть
