Многие спрашивают: «Как возможно воскреснуть телу, ведь оно истлело?»
Прежде чем мы ответим на этот вопрос, необходимо сказать, что святые отцы считают тление тела великим благодеянием Божиим, а посему и поводом для радости.
{стр. 457}
Святитель Григорий Нисский характеризует истлевание тела как «преизбыток божественного благодеяния». Он подчеркивает, что это тление не причиняет никакого вреда «божественному образу» человека, потому что смертью хотя и «разлагается чувственное» (тело), но не «уничтожается» [1011]. «Земледелец радуется, — говорит божественный Златоуст, — когда видит, как семя истлевает в земле, куда он его посеял, но боится и дрожит, когда видит его неистлевшим, ибо знает, что разложение — это начало будущего плодоношения. Подобным образом радуемся и мы, когда посеян (погребен) человек». Божественный Апостол верно назвал погребение сеянием (1 Кор. 15, 42–44), ибо сеяние тела выше иного сеяния. Ведь сеяние семени сменяет «тление и смерть», тогда как погребение тела, если мы живем по Богу, сменяют «нетление, бессмертие и бесконечные блага» [1012].
В другом месте божественный Златоуст рассматривает тление тела как дело благого и премудрого Провидения Божия, почему мы и должны скорее радоваться, когда умерший «гниет» и становится прахом. Ведь когда кто–либо решает перестроить дом, который вот–вот рухнет, то прежде всего он выселяет жильцов, потом сносит дом и возводит новый и лучший. Выселение не огорчает жителей, поскольку дело не ограничивается сносом старого дома, но ожидается возведение нового, который они пусть пока еще не видят, но уже предвосхищают. Подобным образом действует и премудрый Бог. Для того, чтобы разрушить тленное жилище тела и возвести его лучшим, Он, прежде всего, вынимает из него душу, отделяя ее телесной смертью. Когда же воскреснет тело, тогда Он снова введет в него душу, и с большей славой! {стр. 458} Так давайте не будем обращать внимания на тление тела, но сосредоточимся лучше на будущей красоте и славе [1013].
Кроме того, как отмечает божественный Златоуст (и здесь он согласен со святителем Григорием Нисским), «существование тела» со смертью не прекращается. Святитель говорит следующее: «Точно так же, как когда мы видим статую, разрушающуюся в плавильной печи, то не думаем, что уничтожается металл, но что это происходит, чтобы добиться лучшего изготовления новой статуи, так же точно должно думать и о предстоящем тлении тела. Как расплавление в печи не есть уничтожение, но обновление статуи, так и смерть наших тел — это не «уничтожение», но «обновление», то есть восстановление, совершенствование. Итак, когда видишь гниение и разложение тела, то ожидай «переплавки», реконструкции. Проследи и далее этот пример. Мастер–литейщик бросает в печь бронзовую статую, чтобы вновь отлить тебе бронзовую. Но Бог разрушает в земле материальное и смертное тело, чтобы изготовить тебе статую золотую и бессмертную. Ибо земля, приняв тленное и смертное тело, вернет тебе тело нетленное и непорочное [1014] — славное и вечное».
Божественный Златоуст отвечает на недоумение тех, кто говорит: «Почему тело должно сгнить и разложиться, чтобы произошло его обновление? Это могло бы происходить без разрушения тел; пусть бы они оставались нетронутыми и так подвергались бы преобразованию», — следующим образом: «Если бы не истлевали тела, то, во–первых, овладела бы многими гордость — зло из всех зол самое большее. Если и ныне, когда тело подвержено тлению и преисполнено червей, многие хотели быть почитаемы за богов, то чего бы не было, когда бы тело {стр. 459} пребывало нетленным? Во–вторых, не стали бы верить, что тело взято из земли. Если и теперь, несмотря на то, что, самый конец ясно свидетельствует, некоторые сомневаются в этом, то чего бы не подумали, если бы не видели этого конца? В–третьих, тогда чрезмерно любили бы тела, и большая часть людей сделались бы еще более плотскими и грубыми… В–четвертых, не очень бы привержены были к будущему. В–пятых, те, которые утверждают, что мир вечен, еще более утвердились бы в этой мысли и не стали бы признавать Бога Творцом мира. В–шестых, не были бы уверены ни в достоинстве души, ни в том, как тесно связана душа с телом. В–седьмых, многие лишившиеся своих родственников, оставив города, стали бы жить в гробницах и, подобно безумным, непрестанно стали бы разговаривать со своими умершими. Если и ныне люди, поскольку самого тела удержать не в состоянии (да и невозможно, потому что оно против их воли тлеет и исчезает), рисуя портреты, прилепляются к доскам, то каких нелепостей не вымыслили бы тогда?.. Многие в честь любимых тел воздвигли бы храмы, а занимающиеся волхвованиями постарались бы уверить, что посредством их демоны дают ответы, тем более что и теперь имеющие дерзость заниматься вызыванием мертвых делают много нелепостей. Каких же бесчисленных видов идолопоклонства не произошло бы отсюда? Итак, Бог, отъемля все могущее служить поводом к таким нелепостям и научая нас отрешаться от всего земного, поражает тела тлением пред нашими глазами… Если бы тела не истлевали, то произошел бы великий беспорядок: никто бы из простолюдинов не стал пещись о душе своей, не стали бы принимать учения о бессмертии» [1015].
Однако как же воскреснет тело по своем нетлении?
{стр. 460}
Сегодня, разумеется, неверующие не признают воскресения мертвых. То же самое, как мы уже говорили, происходило и в первые века христианства с языческими философами. Во время гонения при Марке Аврелии идолопоклонники сжигали тела христианских мучеников, брошенные на дорогах, развеивали их пепел по течению Роны и с издевкой говорили: «Посмотрим, воскреснут ли они и сможет ли их Бог помочь им» [1016]. Но у христиан была твердая вера в воскресение мертвых, сколь бы непонятной она ни казалась человеческому разуму. Ибо как Господь, так и святые Апостолы учили этой истине. Кроме того, «весь христианин и таинства христианина основаны на вере». А истинная вера — это «нелюбопытное согласие» с тем, что нам открыл Бог в Богодухновенных Писаниях. Если же мы пытаемся ревизовать слова и заповеди Божественных Писаний, то «погибаем и ввергаемся в пучину неверия». И если мы позволяем Сатане сеять в наших душах «мысли неверия», то он не замедлит посеять подобные же мысли и о Самом Боге. Поэтому «и слово о воскресении мертвых» давайте примем с верою [1017].
Итак, мертвые воскреснут. Этому мы научаемся из следующего.
1. Воскресение мертвых подтверждается трехдневным Воскресением Господа нашего, ибо Он —
Эта истина составляет центральное учение апостольской проповеди. Она же — источник невыразимой, радости, которую испытывает христианская душа, воспоминая о великом чуде тридневного Воскресения Спасителя. Поэтому она воспевает: «Спасе мой, совоскресил еси всероднаго Адама, воскрес от гроба» [1018]. Плод Твоего живоносного Воскресения, Господи, — Всеобщее Воскресение человеческого рода. Оно нам открыло врата рая, закрытые преступлением первозданных.
2. В воскресении тел нет сомнений и по другой причине: поскольку крестной смертью и Воскресением Господа уже свершилось наше воскресение от вечной смерти, то есть от греха, то почему не произойти и воскресению тел? Духовная и телесная смерть обязана своим происхождением греху: «тело пало, потому что согрешило». Если же грех — начало падения, то тогда начало воскресения — освобождение от греха. Но хотя во Святом Крещении, благодаря Жертве Спасителя, мы воскресли духовно, «воскресли большим воскресением, сбросив изнурительную смерть греха, и совлеклись старой ризы», то не будем отвергать и
