железа у них имелась надежная защита — камень, найденный колдуном по имени Отран в северных горах. Камень был черен, как вороново крыло; величиной с матерого секача-шестилетка, продолговатый и гладкий. Железо липло к нему, словно заколдованное, арбалетные стрелы сворачивали прямо в воздухе, мечи в пятидесяти шагах вырывались из рук, стальные доспехи тянули воинов вперед, опрокидывая на землю. К бронзе и оружию варваров Камень Отрана оставался равнодушным. Королевские ратники, завидев черную глыбу на ритуальных салазках, предпочитали отойти и отдать деревню на разграбление, чем вступать в бой.
Кто-то из суманских моряков случайно заметил, что путеводные стрелки реагируют на Камень Отрана так же, как и на вехи-маяки у моря, только с гораздо большего расстояния. Однако на это не обратили внимания...
1. ХОЖД И ТИАР
С обрыва Хожд видел всю долину. Воздух гор был чист, казалось, что Хожд смотрит вглубь магического кристалла, а не просто в мир с высоты.
Храм, словно ласточкино гнездо, льнул к серым скалам над самыми кручами. Внизу перепрыгивали с уступа на уступ архары, постукивая копытами, мягко перетекали призрачные силуэты барсов; сюда же поднимались только орлы, не знающие преград в горах.
И еще люди.
О том, как же все-таки взобрался первый человек на неприступные утесы, предания умалчивали. Хожд и Тиар попали сюда в огромной плетеной корзине, подвешенной на прочных канатах к блочному подъемнику. Жрицы наверху без устали вращали барабан добрые два десятка минут; рядом с корзиной медленно уползала вниз шероховатая серая скала, а мир проваливался в пугающую бездну. Тропа, по которой они пришли, превратилась в тонюсенькую ниточку, поросшие лесом предгорья живо напомнили одежную щетку, правда, зеленую, и только небо казалось таким же далеким и недоступным, как и снизу. С непривычки дышалось тяжело, холодный воздух высокогорья обжигал легкие.
Впрочем, и Хожд, и Тиар быстро привыкли к обжигающему воздуху высот.
Им было тогда по двенадцать лет, сыну правителя Гильдии торговцев республики Суман и наследному принцу Королевства Панома, отданным на обучение в Храм Войны. Жрицы занялись нескладными подростками и через какие-нибудь восемь лет они превратились в крепких тренированных парней, способных управиться с любым противником как с помощью оружия, так и без него. Причем, совершенно неважно с помощью какого оружия — традиционного меча или варварского иплыкитета с его кольцом, длинными шнурами и грузиками. Им преподавали тактику и стратегию боя, учили использовать преимущества строя, выбирать место для главного сражения, не бояться быстрых решений и удачно подбирать офицеров.
В Храме готовили военачальников уже много столетий, и всех, кто прошел обучение у жриц, мир помнил долгие годы. Хотя, на самом деле мало кто в мире знал, где именно учились побеждать короли Паномы и генералы Сумана. Помнили их подвиги и громкие походы — против пиратов, варваров, против прорвавшихся с далекого северо-востока хоргов, против закованных в железо рыцарей Балчуга, приплывающих из-за океана на целых армадах парусников...
За восемь лет Хожд и Тиар спускались с высот Храма только однажды: когда почти весь теплый сезон обучались верховой езде. Тогда Жрица-Наездница провела их через Южный перевал в земли кочевников, и без малого год юноши провели на равнинах, оседлав или лошадей, или боевых дромаров, а одно время даже крупных нелетающих птиц с мощными длинными ногами — стерхов, прирученных в незапамятные времена западными кочевниками. Кочевники иногда запрягали этих милых птичек с крепкими, как гранит, клювами в двухколесные повозки, где сидел обыкновенно лучник. Не вылететь из такой повозки во время бешеного бега по степям было совсем непросто, но и этим искусством Хожд и Тиар овладели.
Вчера Жрица-Настоятельница намекнула, что обучение заканчивается. А значит, им предстоит вернуться домой, Хожду — в Порт-Суман, Тиару — в Панкариту, столицу Паномы, в родовой королевский замок. Правда, сначала они должны будут пройти последнее испытание.
Хожд сидел на краю обрыва, свесив ноги над бездной в несколько тысяч локтей, глядел в долину и гадал, каким будет это испытание. Наверное, им предстоит сразиться с кем-нибудь из жриц-воительниц.
Хожд заранее поежился: эти высокие, как на подбор, гибкие и сильные женщины, ненамного старше их с Тиаром, могли разметать гурдскую фалангу с помощью одних лишь кинжалов. И своего искусства, разумеется. После каждого предыдущего испытания у молодого дожа и королевича долго не проходили синяки и ушибы. А ведь жрицы, наверняка, щадили их, сдерживали удары...
— Зришь? — прозвучал за спиной насмешливый возглас и рядом с Хождом уселся Тиар, его единственный друг, ведь больше ни с кем, кроме жриц, ученики Храма не общались уже восемь лет. Тиар был высок и строен, как истый паномец, черноволос и длиннорук. Вечерами его чаще уводили жрицы- воительницы, те, что помоложе, жадные на стать.
Хожд же был невысок, коренаст и рыж, с виду сразу смахивал на купца-простофилю, но провести его, скорее всего, никому не удалось бы: под копной рыжих волос поселилось такое хитроумие, которому позавидовали бы самые отъявленные интриганы суманского Совета Гильдии и двора Паномы. Хожд был невероятно силен, сильнее Тиара, и в борьбе чаще опрокидывал друга на лопатки, нежели опрокидывался сам; в фехтовании же наоборот, длинные руки давали преимущество Тиару, и когда молодому дожу удавалось одолеть королевича, он радовался, как мальчишка.
— Думаю, вот... Опять, поди, бока нам намнут эти кобылы... — уныло протянул Хожд, кивнув в сторону кельи воительниц.
— На испытании, что ли? — сразу догадался королевич и беспечно махнул рукой. — Пустое, первый раз, что ли? Зато — в последний!
— Зря радуешься, — вздохнул дож. — Наверняка в этот раз они выдумают что-нибудь особенное.
— Что тут можно выдумать? — простодушно удивился Тиар. — Вот ты, вот соперник. Заколи его, заруби — и все.
— Мне бы твою беспечность, — проворчал Хожд. — Вот бы узнать, что они замышляют?
Тиар задумался. Потом легонько пихнул приятеля локтем:
— Слушай, давай у Милины спросим, а? Может, расскажет чего?
Милину, совсем молоденькую девушку, еще не жрицу, работающую пока по хозяйству, королевич знал еще по Панкарите.
— Да она зеленая еще, — оттопырил губу Хожд. — Что она тебе расскажет, сам подумай? Что она может знать? Тогда уж лучше Вайлу потрясти.
Тиар враз утратил беспечное выражение лица, став несколько озабоченным.
— Вайлу не надо... По крайней мере, я к ней не подойду.
Хожд уставился на него. Вайла последнее время спала с Тиаром чаще остальных женщин, не скрывая своего увлечения королевичем.
— Что случилось-то?
— Да, надул я ее намедни... Велела к ней придти, а я того... на сеновале заночевал...
Хожд хрюкнул, что означало у него смех. Да, к Вайле королевичу сейчас лучше не приближаться. Зашибет, чего доброго, перед испытанием...
— Может ты свою потрясешь? — с надеждой спросил Тиар.
Жрицы постарше предпочитали почему-то Хожда. Особенно Жрица-Врачевательница, тридцатитрехлетняя хоритянка, смуглая и спокойная, как горные пики.
— Ага, вытрясешь из нее, как же... Это тебе не твои девки, ради ночи не в одиночестве такого наболтают... Тогда уж сразу пойдем к Настоятельнице и все разузнаем!
Тиар вздохнул.
— Ладно, топаем на кухню.
Они покинули площадку перед обрывом и быстрым шагом пересекли тренировочные корты. Здание кухни жалось к серой скале, оттуда тянуло дымком и пряностями.
Милина хлопотала у очага, несколько девушек вертелись тут же: кто-то нарезал мясо, кто-то мыл овощи, кто-то таскал воду, кто-то подметал в кладовой...
— Эй, Милина! — позвал Тиар. — Выдь на минутку!
Девушка отложила огниво, перекинулась парой фраз с товарками, и направился к двери, на ходу
