– Здоров будь, Матвей из Шандалара. Здесь есть еще кто-нибудь?
– Есть, – так же весело отозвался Матвей и указал рукой за спину. – Мои молодцы вот-вот подоспеют. Человек полтораста. А что?
Была в его голосе некая развязность, присущая разбойникам на дорогах. И встречаться с его молодцами Вишене сразу же расхотелось.
– Уходить надобно, – недовольно пробурчал Боромир. – Дальше. Куда угодно. Чего ждать?
– Точно, – оживился Йэльм. – Нас ждут у Драконьей Башни.
Он вытянул меч с изумрудом на гарде перед собой.
– Ждут, – еле слышно хихикнул Хокан. – Спят все без задних ног…
И тут Вишену будто шибануло: услышав чужие, хотя и понятные из-за чар Таруса слова датов, он сообразил, что Матвей говорит на том же языке, что и жители Лойды, Тялшина, Рыдог – языке родичей Вишены! Выговор, правда, чуть другой, но язык тот же!
Рука его тем временем скрестила меч с йэльмовым. Секунду спустя поверх лег меч Боромира. Изумруды родили слабый отсвет где-то в глубине и рядом возникло еле заметное днем пятно хода. Тарус повернулся к незнакомцу.
– Прощай, Матвей. Не ломай голову – кто мы и откуда мы. Мы – из другого Мира. И уходим дальше, в следующий мир. Для тебя нас нет и никогда не было. Удачи тебе!
Матвей топтался на месте.
– Давай! – позвал Вишена Хокана.
Тот послушно нырнул в отверзнутый ход. Теперь мечи можно было разнимать: ход закроется только после того, как мечи окажутся по ту сторону, да и то не сразу. Из Иллурии Тарус и Хокан ушли раньше Йэльма и Боромира, это Вишена заметил.
Вторым в ход окунулся Тарус. Исчезновение каждого сопровождался порывом ветра.
– Йэльм!
Вожак датов шагнул и пропал; снова порыв ветра.
– Боромир!
Непоседа подмигнул Вишене и исчез.
«Что-то я раскомандовался», – удивился себе Вишена. И повернулся к Матвею.
– Удачи, Матвей! Я – из Тялшина. Прощай…
Пожарский хотел понять знает этот белокожий парень о его родном мире или нет. Вдруг знает? Хотя, где ему…
– А остальные откуда? – спросил Матвей.
– Боромир и Тарус – из Лойды, Хокан и Йэльм – из Лербю-фиорда…
Матвей явно не знал ни Тялшина, ни Лойды, ни Лербю-фиорда. И Вишена очертя голову нырнул в ход, чтобы в очередной раз на мгновение умереть. А потом с размаху ткнулся носом в горячий песок. Лицо обожгло, словно он попал на раскаленную сковородку. Вишена вскочил, зашипев от боли, и зажмурился, потому что с неба лились потоки ничем не сдерживаемого солнечного света. Было жарко, как в бане.
Когда глаза немного привыкли, он огляделся. Спутники топтались чуть поодаль, прикрывая ладонями глаза. Вокруг расстилалась песчаная равнина, волнистая, словно море; кое-где виднелись песчаные же холмы округлых очертаний. Редкие кустики жесткой колючей травы бессильно замерли под светом и зноем полудня.
Вишена покосился на меч – черный, как и должно быть. На гарде руны… Другие!
Озадаченно хмыкнув, Вишена побрел, увязая в сыпучем песке, к товарищам. Одновременно он вспоминал, как зовется край откуда родом Матвей из предыдущего Мира. Шан… дар…
«Шандалар!» – вспомнил наконец Пожарский. – Надо не забыть, дома спрошу, не слышал ли кто-нибудь о такой земле.
«А с чего ты взял, что это земля? – спросил у себя Вишена. – Вдруг это селение, или река, скажем…»
По щеке скатилась капелька пота. Он медленно, но верно становился мокрым, как мышь, в своей куртке и кондотьерском плаще. Солнце нещадно палило, и даже сквозь подошвы сапог чувствовался горячий песок. Почему-то захотелось пить.
– Ну и мир! – встретил его Хокан. – Свариться недолго!
– Поехали отсюда, – попросил Боромир, – мочи нет, чародей…
Вишена вдруг подумал, что если их снова разбросало бы по времени и пришлось бы ждать кого-нибудь из обладателей мечей годика четыре в этом несусветном пекле?
Тарус и Хокан скрестили мечи, чародей долго шептал заклинание и все пятеро в облегчением окунулись в прохладу аргундорской ночи.
Рядом высились остатки Драконьей Башни. Чуть заметно мерцали в стороне костры у стоянки Ушедших в поиск. Почему-то хотелось перейти на шепот.
– Вишена! – негромко спросил Тарус. – Как твой меч?
Глянув, Пожарский довольно ответил:
