– А нашу венедскую-слободскую знаешь?
Леший закивал:
– Ну а как же!
И завели с самого начала:
Тут и услыхали их Тарус и близнецы, сбившиеся с ног, разыскивая пропавшего Богуслава. А над лесом гремело:
– Наша песня, венедская, – прошептал Вавила чародею. – Слободяне ее поют.
Тарус прислушался к далеким голосам и покачал головой: ишь, выводят!
Выводили в два голоса:
И Боромир с товарищами-побратимами удивленно вслушивались в пение, не особо, вроде, и громкое, однако слышимое по всему лесу. Стемнело; круглый лик луны, желтый, как масло, взирал свысока на землю. Беспокойно вертели головами песиголовцы, ставшие на ночь юго-восточнее; повскакивали на севере даты, хватаясь за оружие и внимая непонятным словам.
– Хорошо ведь поют, обормоты! – в сердцах сплюнул Тарус. – С кем же это Богуслав наш пьянствует? Не с лешим же?
Гуляки тем временем закончили:
Такую бравую песню стоило как следует запить.
– Уф! Молодцы мы, правда, лесовик? Где б я еще ночью вот так спел?
– Да уж! – подтвердил леший, вздыхая на луну и отхлебывая пиво.
– И питье у тебя доброе! И грибочки вкуснятина! Одним словом, спасибо, хозяин! Вовек не забуду нашей встречи.
Леший опять вздохнул:
– Пойдешь уже? – он вроде бы даже слегка протрезвел. – Пора, что ли? У вас, людей, всегда дел по горло…
Помолчали. Богуслав вспомнил о спутниках, потому и заспешил.
– Ну, да ладно. Спасибо за компанию! Славно попели.
Леший с чувством потрепал венеда по плечу:
– Зовут-то тебя как, человече?
– Богуславом…
Вздохнул.
– Прощай, Богуслав. Может, когда и свидимся…
– Прощай, хозяин!
Обнялись на прощание. Богуслав только и успел, что ступить – исчезла поляна, и избенка, и леший. Лес словно закружился в величавом хороводе; р-раз – и оказался венед среди своих, рядом с Боромиром и Омутом. Из чащи показались Тарус, Вавила, и Чеслав. Все недоуменно оглядывались: леший их тоже завернул невесть откуда.
– Ну и ну! Богуслав, ты ли это? Вот это спели, на весь лес! – всплеснул руками Боромир.
– Глядите, глядите – бадья! С пивом небось! – разглядел Дементий и слегка пнул ее. – Полная!
«Безобразие да и только», – покачал головой Тарус. Лишь он да Вишена видели, как коротко вспыхнули волшебные изумруды, вспыхнули и медленно погасли.
Богуслав доказывал спутникам, что леший – славный парень, у чародея безудержно разболелась голова, а Славута, заткнув секиру за пояс, глубокомысленно заметил:
– Стало быть, ужинаем сегодня с пивом…
Наутро голова у Богуслава гудела, словно там поселились шмели. Тарус мрачно поднес ему чашу на опохмел.
– На, испей, обормот.
Венед жадно выпил. Чародей обернулся к Бограду, лениво жующему травинку:
– Погляди на своего братца, ватаг! А ведь велено было – всего-то! – чужаков пугнуть. Ан нет, весь лес на уши поставили! И с кем, с кем – с нечистью! С лешим!
