– Значит, – немедленно перебил Вольво. – Значит, уважаемый. Ты – кандидат в Техники Большого Киева. Единственный кандидат.
Пард от такой откровенности растерялся.
– Я? Но почему, шахнуш тодд? Я же в подметки вам не гожусь, тебе, Инси… Халькдаффу. Что, в Киеве нет более достойных техников?
– Есть, – спокойно ответил Вольво. – Но нам подошел именно ты. И знаешь почему?
– Почему?
– Потому что ты хочешь учиться и умеешь думать. И еще не закостенел, как остальные. А это главное.
Вольво говорил коротко, жестко и однозначно.
Невольно Пард взглянул на Гонзу – тот слушал напыжившись, и непохоже было, чтоб он расстраивался или удивлялся. Напротив, кажется он был даже рад. Перехватив взгляд друга, гоблин расплылся в улыбке, шевельнул ушами и изрек:
– Мне сегодня ночью все рассказали, Пард. Поверь, тебе предстоит выслушать весьма захватывающую историю. Правда, мы в ней выглядим эдакими… э-э-э… лопухами. Но у нас не было выбора, да и любой на нашем месте оказался бы лопухом.
– То есть? – ничего не понял Пард. – Нельзя ли поподробнее?
– Можно, – охотно согласился Гонза. – Помнишь того живого-крымчанина, который дал нам сломанные часы? И все рассказал о Крыме и тамошних машинах? Как его там – Игорь Чепурной, да?
– Ну?
– Он такой же крымчанин, как и мы с тобой.
Пард нервно поскреб щеку и глотнул из бокала.
– Он киевлянин. Живой из свиты Вольво. Вольво же его и послал к нам, – пояснил Гонза. – И вовсе он не умирал тогда. Он и посейчас жив, сидит в Центре, связь с Вольво держит. По сети.
Пард быстро взглянул на Вольво, и тот кивнул.
– Так, значит, все это была всего лишь комедия? Но зачем? – Пард беспомощно переводил глаза с Вольво на Инси, с Инси – на Бюскермолена, с Бюскермолена – на Халькдаффа и Иланда. Он глядел на живых, которые зачем-то его обманули. Его и Гонзу. И только одно удерживало его, чтобы не встать, не швырнуть бокал о стену и длинно выругаться.
Только одно.
В каждом взгляде, обращенном к нему, читалась надежда.
– Нам нужен был техник, – заговорил Вольво. – Более или менее умелый техник. Именно человек, потому что люди лучше всего учатся. Решительный, умный, способный в нужный момент сделать правильный выбор, и сделать его быстро. У нас было несколько кандидатур… но они отпали.
– Почему?
– Потому что мне нравился ты, – вмешалась Инси. – Помнишь, Центр, Бессарабка, полгода назад? В конторе Сидюкаса? Ты покупал свой ноутбук.
– Ну? – не понял Пард.
– Я там была и видела тебя. И сразу поняла: ты – то, что нам нужно. Вольво не поверил, и пришлось устроить тебе несколько экзаменов. Собственно, наш поход в Крым – это последний экзамен. Ты его выдержал.
– Так что же это, – протянул Пард. – Значит все это… цирк? Весь этот поединок с системой, погибший поезд, двухколесники, турки, броненосцы – это все сплошная чудовищная мистификация, чтобы проверить сумеет ли один сукин сын принять верное решение, когда у него над головой пальба и в задницу печет? Так, что ли?
– Почти так. Почти, – отозвался Вольво. – Нам и понадобился такой, как ты, именно потому, что мы стали проигрывать поединок с системой. А поражение не входит в наши планы. Да и в твои не входит, просто ты об этом пока ничего не знаешь. Это вопрос, от которого зависит дальнейшая судьба Большого Киева, а возможно – и всего мира.
– Но… Как же Банник, Лазука? Как все, кто погиб в пути? – беспомощно спросил Пард.
– Это и есть поединок с системой, – пояснил Вольво. – Все, абсолютно все, что ты знаешь о Крыме – правда. Правда до последнего слова. Мы пытались несколько раз туда попасть… безуспешно. Вот, и Халькдафф тоже, говорит, пытался. И тоже безуспешно.
В Крыму действительно умеют делать машины, и добыть знания крымчан – действительно значит сдвинуть с места науку Большого Киева и других городов Земли. Наш мир застыл в одной точке, оцепенел. В нем ничего не меняется уже тысячи лет, а стоячий пруд неизбежно гниет и неотвратимо превращается в непролазное болото… Впрочем, ты все это и так знаешь. С того самого момента, как мы сели в поезд Центр-Николаев игры закончились, Пард. Твой последний экзамен проходит в боевых условиях, а не в приближенных к боевым. И нам действительно предстоит высадиться в Крыму. Так что готовься, Пард. Боюсь, командовать с сегодняшнего дня придется тебе.
– Мне? – опешил Пард. – Но почему?
– Тебе. Тебе и Инси. Но больше тебе, потому что Инси все таки женщина. А почему… сколько раз тебе повторять: потому что вы – люди. И еще не успели закоснеть как мы. Потому что вы умеете приспосабливаться и меняться, а мы – вирги, эльфы, гномы, гоблины – мы нет. Не умеем. Запомни, и не задавай, пожалуйста, больше этот вопрос. Не думай, что говорить это мне особенно приятно, а остальным долгоживущим – приятно слушать. То, что мы признали очевидное, еще не значит, что нам не обидно. Все- таки мы владели этим миром долго, очень долго… А теперь, когда пришла пора разбудить его, мы стали лишь обузой.
