«Умолкни, напарник! Нас могут подслушать!» – лихорадочно зажестикулировал Мотыга аварийным горняцким кодом.
– Да не слушает нас никто, – вздохнул Сизый. – Я сломал ретранслятор. В пределах модуля – там да, слушают. А тут – уши… гм… коротки, что ли? В общем, обломятся они.
Мотыга вяло дернул головой – когда приходилось поволноваться, всегда почему-то начинался этот нелепый тик.
– Значит, нас послали чуть ли не на смерть? – с тоской спросил он.
– Значит, – как-то на удивление беспечно и легко согласился Сизый. – Да только дураков нет помирать зазря. Мы еще побарахтаемся, напарник. Во увидишь.
Мотыга бледно улыбнулся – после разгромных откровений Сизого он был рад ухватиться за любую ниточку, пусть тонюсенькую, но дарящую проблеск надежды.
Надежда не умирает, что бы не болтали философы-теоретики. Иначе во Вселенной не существовало бы понятие «борьба». Ибо – какой смысл бороться без надежды на что-нибудь? На спасение, на богатство, на славу? Нужное подставить.
– Сизый… – выдавил из себя Мотыга. – Если ты знал все заранее, как ты мог согласиться? Как ты мог добровольно полезть в нору сугароза? А?
– Нас бы все равно убрали, Мотыга. Причем, очень быстро. Свидетели никому не нужны – ни азанни, ни военным. С этим сундуком связано что-то очень значительное, если с ним так носятся. Единственный шанс отсрочить смерть – согласиться на предложение полетать на этом исамаровом астероиде. И единственный шанс побарахтаться, попытаться обмануть смерть. А что до норы сугароза… Так имея ружье можно и туда слазить. – Вот, гляди, – Сизый извлек из кармана скафандра плоский кругляш в прозрачном пластиковом кофре. – Вот мое ружье.
Мотыга послушно поглядел. В свете локтевых осветителей кругляш сиял и переливался всем оттенками спектра.
– Это что?
– Это носитель. Астрогационный диск. Дело в том, что я соврал утром в кабинете босса. На самом деле я умею водить звездолеты и умею пользоваться астрогационными программами. Я шесть циклов летал вторым пилотом на «Гайтити». Просто это не отражено в моем послужном файле. По ряду причин.
«Вот откуда у него этот странный загар, – запоздало догадался Мотыга. – От фона икс-приводов и многих прыжков сквозь пространство…»
– Мы смоемся, напарник, – продолжал Сизый. – Смоемся вместе с этим куском камня и с этим недобрым ящиком. Соскочим где-нибудь в подходящем месте, а с загадками Роя пусть птички разбираются сами, без нас.
– Никогда не думал, что астрогационные программы пишут на такие странные носители, – невпопад пробормотал Мотыга.
Он действительно никогда не встречал таких дисков – его скромный пилотский опыт познакомил только со стандартными кристаллозаписями.
– А это не наш носитель, – весело сообщил Сизый. – Такими люди пользуются.
– Люди? – удивился Мотыга. – А откуда у тебя человеческие программы?
Сизый даже присел, предвкушая произведенный эффект.
– Не поверишь, напарник. Не поверишь. Здесь нашел, в соседней камере. Вчера. Пока ты встречал «мозги на ножках» и военщину. На нашем астероиде две техногенные вещи: сундук и этот диск. Ну, не считая свеженького модуля, конечно.
– А привод? – запоздало забеспокоился Мотыга. – Как же привод? Комп модуля разве снабжен человеческим приводом?
– Нет, конечно, – продолжал веселиться напарник. – Но я видел на складе музыкальный центр. К нему прилагается привод, совместимый с форматом этого диска. А преобразователь сляпать и слинковаться – пара пустяков. Инструмента, правда, нет, это плохо, но хорошему пилоту и шило инструмент. Ладно, пошли назад. Жутковато тут, если честно… И мумии эти еще… Смотри, в модуле особо не болтай, пока не прыгнем пару раз и я трансляцию не отключу. Да и кодом не усердствуй, у них и видеоконтроль наверняка включен.
– Хорошо, Сизый, – преданно выпалил Мотыга. – Буду молчать, как рыба.
Всю обратную дорогу по давящим пустотой и тьмой каналам гнезда Мотыга пытался осознать происходящее. Еще утром он радовался и гордился тем, что начальство его ценит. Что унтер так хорошо отзывается о его работе и личных качествах. Теперь же он остро осознал себя разменной фигурой в жерновах чужих, взрослых игр. Его, преданного и верного работника корпорации без малейших колебаний послали на смерть, лишь бы получить некую отдаленную и сомнительную выгоду. Это обижало, что и говорить. Может быть, Сизый ошибается? Просто ошибается? Ну, допустим, трения него с корпорацией и с азанни. Допустим, недолюбливает он и тех, и других, пусть даже заслуженно – за какие-то старые делишки. Вполне возможно что с ним обошлись круто и несправедливо. Но значит ли это, что корпорация обязательно пошлет их, ценных, как ни крути, работников на смерть при первом же удобном случае? И если их посылают на смерть – зачем было монтировать на астероиде довольно дорогой модуль-«шестерку» и еще более дорогой икс-привод? Расточительство какое-то. Необъяснимое расточительство.
Впрочем, нет, объяснимое.
Мотыга вдруг резко сменил точку зрения, словно разом переметнулся на позицию собственного оппонента.
Вполне объяснимое. При условии, что корпорация и азанни надеются узнать или получить нечто несопоставимое по стоимости с каким-то жалким жилым модулем и единичным икс-приводом. Сам Мотыга не сумел представить информацию, которая ценилась бы так высоко, но возможность ее существования вполне допускал. Да и, если разобраться, кем являются для боссов корпорации и для шишек из военного ведомства простые шахтеры и солдаты? Разменной монетой, не более. Во время давних войн их жгли в сражениях и гноили на стратегических рудниках даже не сотнями – тысячами. Сотнями тысяч. Несколько
