обращение этой девушки в рабство на том основании, что по ее вине я лишился руки, правой руки. Мне трудно теперь обходить себя и почти невозможно зарабатывать на хлеб… пока. Я нуждаюсь в ее руках и нуждаюсь в праве приказывать ей. – Да будет так, – без колебаний согласился Техник.
Девчонка смертельно побледнела, став такой же полупрозрачной, как последние пару дней Геральт. Недвижимый Семен переваривал услышанное.
Рабство. Исключительное в Большом Киеве состояние некоторых живых. Собственно, теперь эта девчонка становится собственностью Геральта. Как вещь. Ведьмак действительно может ее убить, может заставить делать что угодно, и ни единая душа на всем белом свете не вправе упрекнуть его. Потому что в рабство просто так не попадают.
Мимолетная суета в кабинете ускользала от внимания Семена. Секретарь с папиллятором, снимающий с девчонки отпечатки пальцев; хмурый орк с паяльником-клеймителем, выспрашивающий у Геральта внешний вид его личного знака; вопль девчонки, когда горячее железо навсегда ставит отметину на ее щеку… Семен ожидал от ведьмака совсем не этого.
Запомнил только, что, покидая кабинет, Геральт пристально поглядел в глаза губернатору. И во взгляде этом читался приговор.
К джипу они спустились в полном молчании. Девчонка с пунцовым ожогом на щеке, злой Геральт, ничего не понимающий Семен и все понимающий Сход Развалыч. Семен не знал, что говорить Геральту и нужно ли ему что-либо говорить. Орк был совершенно, совершенно растерян.
Рядом с серебристой «Хортицей» успел припарковаться пошарпанный внедорожник «Случь». Завидев его, Геральт запнулся и остановился, не дойдя до стоянки десяток-другой шагов. Встали и остальные.
А из внедорожника неторопливо выбрались двое. Оба были крепкими, худощавыми и производили впечатление очень сильных живых. Кроме того, оба были абсолютно лысыми и обритую голову каждого украшала затейливая татуировка. – Здравствуй, Геральт, – поздоровался один. В его голосе не читалось ничего: пи приязни, ни угрозы. – Здравствуй, Койон… Второй просто коротко кивнул. – Как твои дела, Геральт?
– Плохо, Койон. Денег я, как и опасался, не получил. Чек был выписан на банк, принадлежащий технику Римасу. Вчера банк успешно лопнули. – Это действительно плохо, Геральт. – Я знаю, Койон.
– Кто это с тобой? – поинтересовался второй незнакомец.
– Это – живые, которые зачем-то помогали мне. А это – моя рабыня.
Взгляды лысых коллег Гсральта скользнули по свежему ожогу на щеке несчастной девчонки.
– Старый кобольд, – промолвил тот, которого Геральт называл Койоном. – Здравствуй, старый кобольд. – Здравствуй, ведьмак, – поздоровался Сход Развалыч. Койон пару секунд глядел на него, потом перевел взгляд на Геральта.
– Поедешь с нами. В дороге и поговорим. Ты уже отрезал своей рабыне язык? – Нет еще, – нехотя ответил Геральт.
Девчонка охнула, закатила глаза и наладилась шлепнуться в обморок. Геральт еле успел подхватить ее здоровой рукой. Второй ведьмак тут же помог ему.
– Семен, – попросил Геральт, – открой машину. Я возьму ружье. «И рюкзачок», – мысленно добавил орк.
Действовал он как в тумане. Вынул ключи из кармана, открыл дверцу, подождал, пока Геральт заберет свое, старательно орудуя одной левой.
– Сумка! – напомнил он, спохватившись.
Пустую сумку взял Койон, неторопливо приблизившись к «Хортице».
Семен ожидал любого финала этой истории, но не такого чудовищного в своей неправильности.
Ведьмаки и девчонка давно забрались в «Случь» и умчались куда-то на восток, растворившись в нескончаемом автомобильном потоке проспекта. А орк и кобольд все стояли у управления ХТЗ и таращились вдаль, Семен – потерянно, Сход Развалыч – просто задумчиво. – Его убьют? – мрачно поинтересовался Семен.
– Не знаю, – ответил кобольд. – Правда не знаю. Он ведь действительно нарушил ведьмачий кодекс. Отработал без предоплаты… И денег в итоге не получил.
– А с этой что будет, если его убьют? – Семен, несомненно, имел в виду рабыню.
– Не знаю, – вздохнул Сход Развалыч. – Правда не знаю. Я не настолько близок к ведьмакам.
– Впрочем, – добавил он пару секунд спустя, – даже если бы и знал, ничего бы я тебе не сказал, Семен. Уж прости за прямоту.
– Шахнуш тодд, – выругался орк. – Совсем недавно я возил клиентов на своей «Деснухе» и был уверен, что в этом мире есть настоящие живые, для которых «честь» и «порядочность» – не пустые слова… А теперь?
– Ты не переживай, – неожиданно улыбнулся Сход Развалыч. – Они действительно есть, эти живые. Просто не всем об этом нужно знать.
– Семен с удивлением поглядел на кобольда и вдруг понял, что тот говорит совершенно искренне.
«Случь» мчалась по крайнему левому ряду, то и дело сигналя фарами разнообразной роскошной четырехколесной братии. Некоторые пропускали, некоторые пытались не пустить, но Койон за рулем вес равно быстро обходил упрямцев и оставлял их далеко позади. Дома так и мелькали за чуть затененными стеклами дверей.
Обожженная щека девчонки уже была спрыснута чудодейственным ведьмачьим аэрозолем, а Ламберт миролюбиво втолковывал ей:
– Никто тебе отрезать язык не собирается. Это так, всего лишь иносказание. Тебе неизбежно придется научиться молчать, хочешь ты этого или нет, ибо все, что связано с ведьмаками, совершенно не предназначено для посторонних ушей. Молчать все время, пока у нашего друга не отрастет рука и покуда
