разведчика, это было в Алжире, и шифровальщик за компанию. Восемьдесят шестой. В военной разведке по Афганистану убрали четверых и техника-связиста в силу возможного вынужденного контакта. А как подбираются у нас отделы с девяносто восьмого года? Всесторонним профессиональным подбором – в каждом отделе должен быть психолог-аналитик, который, кроме просто должностных заданий, выполняет еще и роль чисто медицинскую. Кому Мышка или Физик могли пожаловаться на усталость, на депрессию после особенно неприятного дела? Получается, что Псих мог вольно или невольно быть в курсе вообще всех операций отдела.
– Подожди. Все не так просто. Псих работал в паре со Скрипачом по биологическому оружию, а Физик у них был фактурщиком. Все варианты контактов и совместных разработок не просчитать, по теории вероятности их будет несколько тысяч. Если бы отыскалась какая-нибудь зацепка извне или из прошлого!
– Тут ты права. Так скрупулезно следовать инструкции могут только старые волки. Она написана в шестьдесят восьмом. Делать нечего, давай пойдем на поводу у интуиции. Что тебе особенно запало в душу?
– Я прочла в Интернете о заказе на Карпелова и Января и получила от Карпелова фальшивые доллары. Заказ я взяла на себя, чем это кончится, еще не знаю, из долларов, полученных Карпеловым, Юной и Скрипачом, шесть бумажек настоящие, а остальные – подделка высокого уровня. Что я сделала такого, чего не делает обычный агент? Отбила у случайного желающего заработать на халяву две тысячи на убийстве милиционера и воспользовалась закрытым кодом по связи с ФБР в Штатах. Все. Больше моя интуиция ничего мне не говорит.
– Начни с конца, – советует Зоя. – Я всегда так делаю, когда выбор не определен. Ну, например, давай поинтересуемся по тому же коду ФБР, сколько раз к ним приходили запросы из России по информации о фактуре бумаги фальшивок?
– Физик говорил, что исследования такого уровня стали проводить недавно в силу большого распространения фальшивых долларов в мире. Подобные тесты требуют очень сложного оборудования, поэтому Физик, например, должен был послать в запросе просто тестовые цифры и изображения структуры бумаги на молекулярном уровне. Он не знал, когда их посылал, что эти тесты дадут. Ответ – подделка.
– Это только облегчит нашу задачу, – воодушевляется Зоя. – Идем на запрос.
Через полтора часа – два раза они перестраховывались и повторяли запрос, не поверив в его точность, Зоя и Ева посмотрели друг на друга торжествующе-обреченно. Никто никогда в России за время открытых коридоров информации – за четыре года – не подавал запросов по фальшивкам на уровне молекулярной структуры бумаги.
– Бросай все, занимайся только этим, – приказывает Зоя. – Я беру на себя все по Санитарной службе. Может, охрану? – предлагает она неуверенно.
– Я стала фаталисткой, – вздыхает Ева. – Я не верю в охрану. Тот, кто уничтожил мой отдел, работает в структуре Федеральной службы и на весьма высоком уровне, а значит – давно! Есть такой уровень, когда по международным линиям ему отчитываются структуры ФБР США о запросах на выборочную информацию отсюда? Или он просто контролирует всю информационную сеть мира?
– Не верю, – качает головой Зоя.
– Что может быть общего у нашего кагэбэшника и федерала из Америки?
– Деньги, – смеется Зоя.
В час ночи Ева медленно едет за снегоочистителем по Ленинскому. Она щурит глаза, и желтая мигалка впереди подсвечивает летящий снег пульсацией искусственного солнца. Она думает, что не только деньги могут быть общими, есть еще незыблемое – государственные интересы, и, отталкиваясь от этого затасканного на собраниях и летучках словосочетания, Ева начинает прикидывать линию, соединяющую прошлое и настоящее Службы с коллегами в Америке и фальшивыми долларами.
В квартире, стараясь не шуметь, она закрывается на кухне и звонит Зое.
– Мне нужен самый лучший фактурщик по бумаге. И еще. Надо с утра послать оперативников в Государственный банк и в несколько коммерческих. Сделай ты, я же в отсидке. Пусть они купят по две-три сотенных долларов. Если фактурщик уже появится к тому времени, я проведу его в Лабораторию, он сделает анализ и молекулярную съемку. Если он хороший фактурщик, он сравнит наложением эту съемку и ту, которую сделал Физик. Ничего никому отсылать на проверку не будем. Послушаем, что он скажет.
– Проявляешь русскую смекалку, да? Наложением, ну ты даешь! Насколько это будет достоверно?
– Ни на сколько. Это мне нужно, есть одна мысль.
– Слушай, Ева, я смотрю записи новостей за день. Если у тебя есть этот сайт, посмотри. Мне кажется, или я действительно знаю эту женщину? Наши высылают из страны представителя посольства США за попытку шпионской деятельности.
В кухню заходит Далила. Зевая, включает чайник, садится напротив. Ева убирает телефон.
– Ну что, дожили? – равнодушно преподносит Далила. – С прибавлением семейства тебя.
– Как это? – не понимает Ева.
– Илия вечером привел компанию. Четыре человека. Ушли из квартиры трое. Один человек остался ночевать.
– Девушка?
– Девушка!
– Ну и чего ты бесишься? – не понимает Ева. – Подумаешь, у него в прошлом году двое странников из Владивостока неделю жили.
– Не у него, а у нас в квартире!
– Это и его квартира.
– Посмотри в мусорное ведро.
– Что? – Ева, не веря, всматривается в лицо Далилы. Далила демонстративно зевает. – Слушай, перестань, что мне нужно смотреть в мусорном ведре? Если он захочет мне сообщить что-то о своей личной жизни, он сообщит.
– Он все выкинул в мусорное ведро. Все газетные вырезки по интимному досугу, все записи телефонов на отдельных листах, он ее нашел!
– Далила, ты ведешь себя непрофессионально. Ну почему ты думаешь, что он ее нашел именно по этим телефонам платного досуга?
– Потому что он все выкинул! Он уже месяц звонит, а теперь все выкинул! Потому что она ходит по квартире голая! Ну какая приличная девушка будет ходить голой в чужой квартире?!
Ева, вставшая взять закипевший чайник, от неожиданности села.
– Хорошенькая? – спрашивает она.
– Ты невыносима!
– Поздравь моего сына с наступлением половой зрелости, и пойдем спать. Нет, пойдем наведаемся в Интернет, – Ева тащит сопротивляющуюся Далилу в свою комнату.
– Как ты думаешь, я старая? – спрашивает Далила, устроившись в кресле. Светятся в темноте ее коленки, попадающие в круг от настольной лампы, светятся отблесками фонарей из окна тяжелые прямые волосы цвета спелой пшеницы.
– Нет.
– А почему я чувствую себя старой маразматичкой? Почему я не могу спать, прислушиваюсь к шагам в коридоре, как престарелая дура, почему у меня сердце ноет, почему мне страшно? Почему я живу с тобой, с твоей семьей, почему я боюсь жить одна с Кешей, почему я думаю, что не справлюсь?
– Какую музыку хочешь? – Ева достает диски.
– Скрипка. «Заклинатель змей». Полина, – говорит вдруг Далила равнодушно, показывая рукой на экран, потом вскакивает и кричит: – Полина!
На экране – фотография молодой женщины. В тексте под ней сообщается, что сотрудница американского посольства Черри Сноут высылается из страны за попытку получения секретных сведений и шпионаж в пользу США.
– Или не она? – сомневается Далила. – Толстовата для фотомодели.
– Она, – начинает собираться Ева. – В самый раз для посольской леди.
– Что это такое? – шепчет Далила, глядя, как Ева, сняв свитер, надевает на голое тело стеганую
