– Вот так он всегда, – пожаловалась супруга. – Слова сказать не дает. Между прочим, и жена Кайты – ну того, что живет у станции, – тоже недовольна.
– А ей-то чего плакаться? У них всегда полная приемная.
– Он окулист. А у окулистов работы много, денег мало. Промывание, например, стоит семьдесят иен. А сколько на это уходит времени! Кайта сам говорит, выгодней всего быть дантистом.
– Нет, лучше всего – ветеринаром, – сказал Ютаро. – Никаких тебе страховок…
– И требуй сколько хочешь, – улыбнулся Хираяма.
– А пациенты – люди состоятельные.
– Да не пациенты. Их хозяева. Все расхохотались.
– Поставишь не тот диагноз – не велика беда, ответственности-то никакой…
– Может, переучишься на ветеринара? – предложила мужу мадам Хираяма.
– А ты к собаке подойдешь?
– Ни за что в жизни.
– Ну вот и я тоже. Все опять засмеялись.
– А вообще, парадокс. – Хираяма неожиданно погрустнел. – Чем хуже врач, тем чаще у него повторные операции, а значит, и больше доход. Врачи сейчас не врачи, а провизоры и администраторы.
– Парадоксов много: неопытный врач, только что с институтской скамьи, и профессор получают за операцию одинаковую плату.
– Профессора тоже бывают разные.
Было уже совсем поздно, но женщины и не думали расходиться. Им было хорошо: мужья при них, дети уже выросли. Раз не звонят, значит, все в порядке.
Но Ютаро было скучно. Идти с Рицуко домой тоже не хотелось. Дорвалась сегодня до маджонга, даже выиграла. Наконец-то! Пусть еще потешит себя, наболтается вволю. Устанет и довольная ляжет спать. Так-то оно будет лучше.
Ютаро снова вспомнилась Маюми. «Да, старею», – с грустью подумал он.
Женщины продолжали болтать. Теперь они обсуждали вопрос о дефиците женихов. Разговор явно увлек их.
Послушав немного щебетание женщин, Хираяма обратился к Ютаро:
– Я тебе тоже кое-что могу рассказать. Ты же знаешь, что при рините и гайморите нос промывают тампоном, смоченным в растворе ксирокаина. Так вот, оказалось, есть и другое средство – прокаин. Эффект практически тот же, но стоит прокаин гораздо дешевле.
– Знаю, конечно. Мы тоже используем его для местной анестезии.
– Ты послушай. Есть один существенный момент: прокаин – пусть незначительно – все же наркотичен. Если применять его ежедневно, у больного возникает стойкая потребность. Он не успокоится, пока ему снова не смажут слизистую прокаином.
– От гайморита он вылечится, а к врачу будет по-прежнему ходить?
– То-то и оно. Врачи умышленно приучают к прокаину.
– Убивают сразу двух зайцев… Да, у каждого свои секреты.
Хираяма подлил Ютаро пива.
– Так вот, отец, – обернулась к мужу Рицуко, – нужно постараться, чтобы следующие смотрины прошли успешно.
– Ладно… – вяло отреагировал на неожиданную атаку Ютаро.
– Ты давно должен был хорошенько поговорить с Микико!
– Поговорю.
– Нельзя медлить. Такой партии у нас не будет.
– Но ведь Микико что-то в нем не понравилось?
Она, кажется, убежала со смотрин? – спросила мадам Хираяма.
– Просто не знаю, что с ней творится, – посетовала Рицуко. – Стала такая замкнутая. Ничего мне не рассказывает. Может быть, она вашей Ясуко что-нибудь говорит?
– Не знаю. Из нашей тоже слова не вытянешь. Ютаро вспомнил, что ему говорила Маюми. Неужели Микико действительно влюбилась в Наоэ? А почему бы и нет? Разница в возрасте? Так он и сам вдвое старше Маюми. Эта мысль была для него неожиданной, и Ютаро впервые задумался всерьез.
– Жаль, если такую прекрасную клинику некому будет оставить, – посочувствовала мадам Хираяма.
– Если бы Юдзи захотел стать врачом… Но он просто ненавидит медицину. А напрасно. Врачи не ахти как зарабатывают, но на жизнь всегда хватает.
– Будь у меня сын, я бы не пожалела и десяти миллионов, только чтобы он учился на медицинском факультете.
– Погоди-погоди! Ты что городишь? У нас и денег-то таких нет, – изумился Хираяма.
– Ничего. Заняли бы. На больницу вон сколько денег ухлопали! Здание, оборудование – миллионов
