— Погоди, у меня тут у жены день рождения, гостей надо проводить. Вот если, скажем, часов в двенадцать... Владин, ты можешь мне хотя бы еще час накинуть: имеет же прокурор в конце концов право на личную жизнь?
— Имеет, имеет, — рассмеялся Влад, — хорошо, пусть будет в двенадцать, спасибо большое.
— Ладно, не за что, подъеду...
В трубке послышались короткие гудки.
Влад вернулся к «Мустангу».
— Ну, что? — спросил Димка, потирая волевой подбородок.
— Сказал подъедет.
— Нормалек. Поехали теперь в роддом, ты вроде как собирался.
— Е-мое, ну не скотина ли я? — Влад стукнул себя кулаком по лбу.
Через полчаса хорошей езды «Мустанг» остановился у роддома. Влад выскочил из машины и побежал к корпусу. Димка посмотрел ему вслед и закурил. Влад вышел минут через десять.
— Что, можно поздравить тебя, папаша?
— Да нет пока, поехали, — расстроенно проговорил Влад.
— Куда теперь?
— Домой, куда же еще.
Мать Влада уже собиралась положить трубку, но, услышав звук поворачиваемого в замке ключа, произнесла:
— Минутку, не вешайте трубку. По-моему, он пришел, — она вышла в коридор. — К телефону, сынок.
Влад скинул туфли, прошел в комнату и взял трубку.
— Алло...
— Вы получили кассету с книжкой?
— Алеха, ты?
— Я. Вы ознакомились с ними?
— Да, Алеха, ну и вляпался же ты в дерьмо...
— Вот только не надо меня воспитывать, — перебил его пацан. — Вы сообщили в прокуратуру?
— Я связался с прокурором. Но того, что ты нам передал, этого мало. Послушай, — добавил Влад, — ты там говорил про видеозапись...
— Есть она у меня и что дальше?
— Ты можешь передать ее нам?
Голос на том конце умолк. Наступила пауза.
— Алексей, ты что, не веришь мне?
— Я уже никому не верю.
— Но ты можешь передать нам кассету?
— Могу, но только...
— Что только?
— Я пересниму копию.
— Но это срочно.
— Я понимаю, завтра утром Олеся принесет вам ее домой. Вы где живете?
— Во сколько?
— В десять.
— Хорошо, запиши адрес, — и Влад продиктовал ему свой адрес, — а что сам?
— Я уже говорил, пока не разделаюсь с Зевсом, я не появлюсь.
— Алех, пойми меня, я должен тебя вернуть.
— Я повторяю, когда я разделаюсь с Зевсом, я сам приду с повинной.
— Не крути мне мозгу! Я обязан...
— Все. Это ваши ментовские дела, вы сами и разбирайтесь.
— Ты меня подводишь, из-за тебя, засранца, меня накажут.
— Я приду и все расскажу: вас тогда не накажут.
— Ни хрена ты не понимаешь, Шорох! Я...
— Все! Кассету вы завтра получите, — отрезал Алексей и положил трубку.
Влад задумчиво уставился на телефон, покручивая трубку в руках. Потом положил ее на рычаг и минуту хмуро смотрел на нее.
— Ну и что? — спросил остановившийся в дверях Димка.
— Дурак...
— Я?
— Да причем тут ты!? Шорох дурак, увяз в дерьме по уши. Еще во что-то лезет. А я дважды дурак, сопли с ним развожу.
В комнату вбежала племянница и повисла у Влада на шее.
— Здравствуй, Катя!
— Дядечка Владечка, здравствуй, — пропела Катюша и поцеловала его в обе щеки.
— Надо своих иметь, а не с племяшками возиться, — полушутя укорила мать.
— Скоро будет и свой богатырь! — засмеялся Димка.
— А Лена-то где? — спросил Влад. — Или сестренка только Катьку подкинула?
— Лена спит уже. Ты в роддом-то заезжал?
— Да, заезжал, мама, все нормально. Говорят, скоро.
— Катя, дай ему с дядей покушать, — сказала тетя Рая и пошла хлопотать на кухню.
Поужинав, друзья уединились в комнате Влада. Они обсудили прошедший день и продумали, что будут делать завтра.
— Ну что, давай спать? — предложил Влад.
— Слушай, ты мне хотел про пацана-убийцу рассказать.
— А-а... Был у нас в приемнике Васька Алешкин, упрямый такой пацан. Как говорится, сам при себе. Мы с ним поначалу на контрах были. Васька постоянно меня выводил, но я чувствовал, что он это делает специально и сдерживал себя. Такой вот вроде поединок у нас что ли был. Первым не выдержал Васька. Как-то подходит он ко мне и говорит: «Крепкий вы мужик, Влад Алексеевич. От других бы давно я пинов получил, хотя бы за тот бунт, который я устроил, помните, вы у меня заначку «Беломора» нашли? Ох, я тогда на вас психовал, а вы глазом не моргнули. Всех, главное, наказали, а я как будто не при чем. И получилось, что вы меня еще больше наказали, чем других. Хочу с вами про жизнь поговорить...» И рассказал мне пацан про свою горькую судьбу. Вот с того дня мы с ним вроде как подружились. А когда срок у него кончился, повез я его домой. Приезжаем... Он своим ключом дверь открыл, и увидели мы сексуальную сценку. Ну, пацан, конечно смутился, дверь прикрыл. Сдал я его под роспись отчиму, а где-то через месяц вызывают меня в прокуратуру. Так мол и так: «Вы отвозили Алешина домой?! И что вы там видели?» Ну я рассказал все как было, а Давыд Леонидович еще долго меня расспрашивал про Ваську. Я ему все выложил, а сам все недоумеваю, к чему эти все вопросы? Потом Давыд Леонидович мне объяснил, что в тот день, когда я привез Ваську домой, отчим изнасиловал его сестру, и через неделю Васька его убил. Потом я ездил на суд, давал показания. Присудили Ваське пять лет. Помню, когда прощался с ним, он мне сказал: «Вот вы в приемнике толковали, что надо, мол, исправляться. Как тут исправишься, когда жизнь поганая заставляет тебя стать преступником.» Потом Васька с зоны мне еще писал письма. Это были не письма, а прямо крик души. Давыд Леонидович добивался обжалования приговора и добился. Ваське сократили срок до трех лет. Вот с того случая я и знаю Давыда Леонидовича. Он настоящий мужик.
— Эй, вы, полуношники? Вы спать сегодня собираетесь? — спросила мать Влада.
— Да и вправду, Димка, давай спать. Нутром чувствую, завтра нам, — Влад взглянул на часы, — уже сегодня, предстоит тяжелый день.
...Димка откинул одеяло и посмотрел на часы. Стрелки будильника показывали половину десятого утра. Он опустил ноги на пол и посмотрел на Влада. Тот стоял у окна, поглядывая на улицу.
