посмотрев на женщину, бросил обратно.
– Чисто, – хмыкнул он.
Сев рядом с Нимицем, она насмешливо улыбнулась в ответ на его сердитый взгляд и снова обулась. Потом надела китель, застегнула ремень и, снова взяв кота на руки, забрала у Лафолле футляр и пошла в противоположный конец пассажирской каюты. Там она села в удобное кресло и, положив футляр на колени, нажала верхнюю кнопку. Одна сигнальная лампа загорелась ровным желтым светом, и два охранника Варнике беспокойно заерзали.
Она подождала, пока Кэндлесс и Маттингли следом за ней войдут в шаттл и подвергнутся досмотру. Наконец она откашлялась и сказала:
– Еще один момент, мистер Варнике. Прежде чем катер отстыкуется и морские пехотинцы покинут ваш причальный отсек, коммандер Кэндлесс осмотрит вашу рубку. Вдруг там кто-то прячется, а нам бы этого очень не хотелось.
– Там точно никого нет, – сказал Варнике. – Аллен, проводите коммандера. И следите, чтобы он ничего не трогал.
Охранник резко кивнул, и оба мужчины скрылись в носовой части шаттла, а тем временем Хонор с Варнике разглядывали друг друга с расстояния десяти метров – через всю пассажирскую каюту. Спустя несколько секунд мужчины вернулись, и Кэндлесс вытянулся для доклада.
– Чисто, капитан, – сказал он с прекрасным сфинксианским акцентом.
Хонор одобрительно кивнула.
– Теперь, я думаю, мы все должны занять наши места прямо здесь, где мы сможем следить друг за другом, – весело сказала она. – Я понимаю, что у вашего переносного передатчика хватит мощности для того, чтобы отсюда послать сигнал о взрыве, так что, пока мы не выйдем за радиус его действия, я не хотела бы, чтобы вы пользовались им, когда я этого не вижу.
– Как хотите.
Варнике подозвал своих подручных, и те сели рядом с ним. Все они находились между Хонор с ее телохранителями и рубкой управления. Внезапно футляр издал звуковой сигнал, и вторая сигнальная лампочка на нем загорелась красным светом. Все четверо пиратов одновременно развернули кресла к Хонор. Она улыбнулась.
– Простите, – пробормотала она и набрала на клавиатуре ящика девятизначный код.
Красный сигнал моментально погас, и она, расслабившись, откинулась на спинку кресла.
– Все нормально, капитан? – спросил через открытый люк бортинженер мантикорского катера.
– Да. Скажите коммандеру Кардонесу и майору Хибсон, чтобы продолжали, как договорено.
– Слушаюсь, мэм.
Люк закрылся, и катер произвел расстыковку. Он отошел на двигателях малой тяги и повернул в сторону «Пилигрима». Через пять минут (еще один сигнал из футляра) три других катера покинули причальный отсек, увозя Сьюзен Хибсон и ее морпехов.
– Проверьте, все ли улетели, Гаррисон, – приказал Варнике.
Пилот включил переговорное устройство скафандра и забормотал в микрофон, а потом в течение нескольких секунд прислушивался к наушнику.
– Проверено. Все улетели. В данный момент мы сходим с орбиты.
– Отлично. – Варнике откинулся на спинку кресла, – А сейчас, капитан, я предлагаю всем устроиться поудобнее. В конце концов, нам предстоит провести несколько часов в компании друг друга.
Следующие три часа тянулись томительно медленно. Секунда шла за секундой, а напряжение, как туман, расползалось по всему шаттлу. Каждые пять минут начинал звенеть звуковой сигнал в футляре, лежавшем на коленях у Хонор, и каждые пять минут она вводила шифр, чтобы он прекратился. Маттингли и Лафолле сидели у иллюминатора: Маттингли наблюдал за взрывным устройством, а Лафолле следил за тем, чтобы одетые в скафандр члены пиратского экипажа не подобрались к входному люку шаттла. Варнике положил свой тяжелый переносной передатчик на соседнее кресло, но его охранники следили за Хонор и ее телохранителями так же напряженно, как Маттингли и Лафолле присматривали за люком и взрывным устройством. Один из охранников постоянно держал Хонор и ее людей под прицелом, но дробовик – штука достаточно тяжелая, и потому охранники сменяли друг друга каждые пятнадцать минут: чтобы опустить руки и отдохнуть. Впрочем, одного дробовика хватило бы за глаза. Было очевидно, что до Варнике и его прихвостней не добраться.
Все молчали. Варнике нравилось сидеть молча и слегка улыбаться, а у Хонор не было никакого желания разговаривать ни с ним, ни с его людьми. Через Нимица она чувствовала, как они напряжены, но при этом в них нарастало предвкушение победы – по мере того, как ремонтное судно все дальше и дальше уходило от ее боевых кораблей. Еще немного – и они уйдут от наказания…
Кот с трудом переносил их злорадное возбуждение. Он свернулся в клубок на соседнем с Хонор кресле, периодически вонзая когти в обивку, а она, пока тянулись эти бесконечные минуты, медленно и успокаивающе гладила его пушистую спину.
Снова раздался звонок, и Хонор, перестав гладить кота, неторопливо потянулась к клавиатуре и набрала на ней нужные цифры. На этот раз код был слегка изменен. Красный сигнал потух, а она мимоходом посмотрела на хронометр на переборке.
Три часа пятьдесят минут. Они с Фредом Казенсом долго обсуждали максимальный радиус действия портативного передатчика Варнике, прежде чем она позволила пирату сменить его на другой. Они допускали – с учетом возможной высокой чувствительности приемной антенны, – что прибор такого размера может иметь радиус действия две световые минуты. Поэтому Хонор решила, что Варнике должен оказаться хотя бы в пяти световых минутах от планеты, прежде чем она посмеет что-нибудь предпринять против него. Теперь это время настало.
Она подождала еще несколько секунд, затем нажала третью кнопку на крышке футляра (ту, которую привел в состояние готовности новый цифровой код), и почти мгновенно произошло два события. Сначала ожил маленький, но очень мощный глушитель – устройство для радиоэлектронного подавления, установленное одновременно с фугасом на внешней стороне шаттла. Модуль генерировал достаточно сильное поле, чтобы подавить любой радиосигнал. Коммуникационные лазеры шаттла все еще могли передать приказ Варнике о взрыве, но в тот момент, когда пришел в действие глушитель, дно ящичка открылось, и Хонор в руку автоматически скользнул взведенный пистолет сорок пятого калибра.
Никто из людей Варнике не понял, что произошло, потому что стоявшее перед Хонор кресло закрывало от них ящик. Кроме того, они знали, что она безоружна, поскольку они проверили ящик и не обнаружили мощного источника энергии, необходимого для пульсера или любого другого современного ручного оружия. Им и в голову не пришло, что можно использовать такую примитивную штуковину с химической взрывчаткой.
Лицо Хонор даже не дрогнуло, когда она спокойным и плавным движением подняла пистолет, и его внезапный оглушительный грохот раздался в пассажирской каюте, как удар карающей Божьей десницы. Охранник, державший Хонор под прицелом, не успел понять, что уже умер: его лоб проломило пятнадцать граммов свинца – и ошеломляющий грохот выстрела поверг пиратов в полную прострацию, пусть на какую- то долю секунды.
Второй охранник даже не двинулся с места когда кольт рявкнул во второй раз.
Охранника выбросило из кресла, и он забрызгал переборку (и Андре Варнике) мозгами и кровью, а Хонор уже стояла, держа пистолет двумя руками.
– Игра окончена, мистер Варнике, – сказала она, и глаза ее казались вырезанными из ледяного кремня.
Ей пришлось говорить громко, чтобы расслышать свой голос сквозь звон в ушах, и она улыбнулась, видя, как пират хлопает глазами, не в силах поверить в происшедшее.
– Встаньте и отойдите от передатчика.
Варнике, широко раскрыв глаза, проглотил комок в горле, когда понял, что в конце концов встретил убийцу еще более беспощадного, чем он сам. Дрожа от страха, он кивнул и начал вставать. В этот самый момент пилот нырнул было за упавшим оружием, и оглушительные выстрелы сорок пятого калибра еще дважды прогремели в каюте. На этот раз две пули попали не в голову, а в грудь, и у пилота оставалось еще
