Самое большее, что мог пообещать коммодор Блом, – это в течение трех месяцев организовать эскадру для высадки десанта, но до того Хонор будет предоставлена сама себе.
– Давайте приступать? – продолжала она. – Двигателисты готовы, Гарри?
– Так точно, мэм. Гарантирую, это будет захватывающее зрелище, шкипер.
– Дух уже захватывает. Только бы нам и правда не потерять альфа-узел.
– Не беспокойтесь, мэм.
– Постараюсь. Вы проинструктировали своих людей, Джекки?
– Так точно, мэм, – отозвалась коммандер Армон из командирской рубки «Петра», и ее темные глаза на экране заблестели.
– Хорошо.
Хонор развернула кресло и посмотрела на своих необычных гостей. Стоявшим у обзорного экрана Уорнеру Кэслету и Дени Журдену не хватило кресел с системой ремней безопасности, но одеты они были в скафандры. На схеме зеленая бусинка «Пилигрима» продолжала ползти вперед, приближаясь к точке альфа-перехода в систему Марш. Хонор кивнула Кэслету, когда хевенит через плечо посмотрел на нее, и глубоко вздохнула.
– Поехали, – сказала она.
Когда лифт остановился, адмирал Раина Шерман – некогда действительно чуть не ставшая адмиралом в формировании, которое уже можно было считать почти флотом, – собравшись с силами, подавила чувство непреходящего отчаяния. К тому моменту, когда лифт открылся и она вышла на палубу флагманской рубки, лицо ее не выражало абсолютно ничего. Вахтенные офицеры уважительно приветствовали командира, но без отточенной четкости кадровой флотской команды, и она, подавив знакомый прилив горечи, коротко кивнула им в ответ.
Она подошла к голосфере и всмотрелась в нее. Не обнаружив никаких изменений (какие могли быть изменения!), Раина прошла к командирскому креслу. Флагман продолжал медленный монотонный полет. Это было смешно. Ее собственный корабль «Президент Варнике» (вот уж скромное название!), а также эскортные «Виллис», «Хендриксон», и «Джармон» (названные в честь трех звездных систем, входящих в скопление Чаши, которой им больше не видать как своих ушей, чего не понимал только полный идиот) представляли собой треть «флота» Андре Варнике. К тому же они являлись самыми мощными его боевыми единицами, и держать их здесь было нелепо и бессмысленно. Шерман давно поняла, как глупо она поступила, когда подписала контракт с Варнике. Но если уж она здесь оказалась (и застряла намертво; правда, люди Варнике не без оснований подозревали ее в желании дезертировать, но правительство Конфедерации заочно приговорило адмирала Шерман к смертной казни, так что деваться ей было некуда), то предпочла бы действовать эффективно. Эскадра должна действовать как эскадра – в полном составе двигаться по определенному маршруту; тяжелым крейсерам полагалось уничтожать эскорты торговых караванов, а более легким – захватывать призы и вообще разгуливать по всему силезскому пространству. Особенно теперь, когда от монтийских эскортов в зоне остались только рожки да ножки. Весь смысл отступления в систему Марш заключался в том, что она совершенно никого не интересовала. Основной защитой Варнике служила удаленность от всех, а уж если кто-то однажды узнает, где они находятся, и прибудет с визитом, четыре крейсера Шерман вряд ли смогут остановить пришельцев.
Кроме того, Шерман находилась здесь для поддержания порядка. Чтобы «коммодору» Арнеру и его свиньям ничто не мешало предаваться любимым развлечениям. Большинство былых соратниц Андре Варнике сбежали, как только он показал себя в истинном свете, и Шерман хорошо понимала, почему ее и почти весь оставшийся женский персонал перевели на корабли, которые никогда не покидали Марш.
Она внутренне содрогнулась, стараясь, чтобы лицо не выдало ее чувства. По крайней мере, торчать здесь лучше, чем наблюдать за работой кого-нибудь Арнера, мрачно подумала она. Эскадра Арнера должна была сейчас грабить караваны в Познани, и мысль о том, как он позволяет своей команде развлекаться, вызывала у Шерман отвращение. «Почему все скатилось к этому? – в который раз спрашивала она себя. – Я ведь и в самом деле когда-то верила в наше общее дело и думала, что оно действительно изменит жизнь в Чаше к лучшему. Теперь я просто не вижу никакого выхода… а «вождь» день ото дня становится все безумнее. И прежде, до того как нас выгнали из Чаши, дела обстояли скверно, но теперь… – ее передернуло. – Варнике, может, и вправду верит, что когда-нибудь вернется, но я в этом сомневаюсь. Я думаю, он просто разозлился на весь мир. И хочет найти равновесие, уничтожив как можно больше людей… а я оказалась прямо в центре этого безумия…»
Она закрыла глаза. Тебе нельзя так думать, сказала она самой себе. Он может быть сумасшедшим, но это делает его лишь более опасным. Если он только подумает, что ты больше «не заслуживаешь его доверия»…
Она открыла глаза. Одно утешает: ей не приходится проводить много времени на планете. Это уже плюс. «Вождь» сумел впихнуть на борт кораблей, покидавших Чашу более четырех тысяч своих «отборных гвардейцев», и все они находились сейчас на Сайдморе. Один бог ведает чем они там развлекались, и у Шерман не было ни малейшего желания узнавать. Ее ночные кошмары и без того были ужасными. Не то чтобы…
– След гиперперехода!
От неожиданности Шерман выпрямилась. Старший тактик «Президента Варнике» уже склонился над своим пультом, и Шерман крепко сжала губы. Сейчас он доложит все, что ему удастся выяснить, и она заставила себя терпеливо ждать ответа – но офицер-наблюдатель опередил тактика.
– Господи! – выдохнул лейтенант Чанга. – Это выброс энергии паруса Варшавской, адмирал, и какой большой! Похоже, кто-то потерял целый альфа-узел, а может, и два, когда выходил из гипера.
– Выброс? – Шерман встала и подошла к Чанге. Лейтенант показал на каскадный экран.
– Видите, мэм? Выход энергии подскочил как минимум на четыре тысячи процентов, как только он прошел последний энергетический барьер. Кто бы он ни был, ему чертовски повезло, что парус выдержал переход.
– Он не может принадлежать кому-то из наших? – спросила Шерман, переведя взгляд на тактиков.
– Никоим образом, – ответил коммандер Трюит. – На ближайшие девять дней по местному времени у нас не было никаких запланированных возвращений. Кроме того, эта штука намного больше любого нашего корабля. Я бы сказал, это торговец.
– Система слежения подтверждает, – доложил Чанга. – По импеллерному следу я бы дал ему по меньшей мере мегатонн шесть или семь. Может, чуть побольше, если он потерял не один альфа-узел.
– Расстояние и направление?
– Он выполнил мягкий переход, – ответил Трюит. – Что понятно, если он терял контроль над парусом. Он находится в тридцати световых минутах отсюда, только выше эклиптики, вектор ноль-восемь-два. Скорость в данный момент… скажем, девятьсот километров в секунду. Ускорение примерно восемьдесят
– Направление?
– Похоже, он направляется на Сайдмор, – сказала астрогатор. – Если он не сможет увеличить ускорение, его можно перехватить часов через тринадцать.
Шерман кивнула и медленно возвратилась к своему креслу. Незнакомец находился на расстоянии чуть более одиннадцати световых минут от ее кораблей. Даже если он знает об их присутствии, потребуется время, чтобы его радиообращение преодолело это расстояние. Однако она недоумевала: кто это такой и какого черта здесь делает. Может быть, это трофей, отосланный домой одним из кораблей, находящихся на операции? Но это было совершенно против принятого порядка действий. Контакты «вождя» в Силезии делали бессмысленной и неудобной пересылку через Марш (изоляция имеет свои недостатки), и его капитаны обычно отсылали трофеи прямо к скупщикам краденого. Это усложняло возвращение трофейной команды на корабль, но именно поэтому Варнике и держал «Сайласа». Захваченный грузопассажирский паром имел приличную скорость и был занят на челночных маршрутах между Маршем и… ну, куда придется.
Все же если это не трофейное судно, то что оно здесь делает? Марш никто никогда не посещал. Это
