еще не знает, как упорны немцы в бою, как быстро они оправляются от неожиданности и переходят к яростным контратакам, как слаженно и четко действуют.
Устроившись, стали ждать, поглядывая на видневшееся станционное здание и водокачку. Добрался до нее участковый или нет? От этого сегодня зависело многое.
На путях возились согнанные на работы люди из городка, разбирая завалы. Рядом, с карабином под мышкой, прохаживался солдат, покуривая сигарету.
Далеко на путях хлопнул одиночный выстрел пистолета. Солдат заорал, погнав работавших к вокзалу. Потом в середине одного из составов взметнулось пламя, от здания станции взлетели красные сигнальные ракеты. Приподняв голову, Костя проследил за ними взглядом и тут же снова уткнулся лицом в землю — из стоявшей напротив рощи начали выбегать немцы, разворачиваясь в цепь.
На другой стороне станции, с водокачки, ударил пулемет. Гулкое эхо выстрелов донеслось до семафора и покатилось обратно.
«Началось, — подумал радист, передергивая затвор автомата. — Пожалуй, и нам пора».
Выставив ствол, он полоснул очередью по выстроившимся в цепь солдатам. Рядом застучал автомат Сашки Тура.
Не успевшие далеко уйти местные жители закричали и кинулись в разные стороны. Строй немцев сломался, рассыпался.
Один из солдат метнул гранату. Рванулся к небу гравий, взвизгнули осколки, посекли груду наваленных в беспорядке шпал, выбивая из них щепки. Немцы попадали на землю и прижались, ища укрытия. Засвистели пули, впиваясь в пропитанное креозотом дерево, звонко цокая по рельсам, терзая мачту семафора и вдребезги разбив чудом уцелевший при бомбежках и танковой атаке фонарь на выходной стрелке.
Тур старался попасть в офицера, размахивавшего пистолетом. Отдавая приказы, тот все время приподнимался, и его фуражка была хорошо видна. Наконец он ткнулся лицом в гравий — очередь, выпущенная бывшим завклубом, достигла цели.
Словно подбадривая ребят, бил и бил пулемет на водонапорной башне, столбом поднималось пламя над горящим вагоном, немцы оттянулись назад, оставив на открытом пространстве несколько трупов. И тут над станцией раздался усиленный рупором голос:
— Русские! Прекратите огонь!
Костя в этот момент менял диск автомата. Повернув к станционному зданию покрытое пылью лицо, он недоуменно прислушался — что там такое? Сашка тоже перестал стрелять.
Услышанное смутило и испугало их — как теперь поступить? Приказов на подобный случай капитан не отдавал.
— Серый! Ты живой? — негромко позвал Тур, держа на прицеле трех солдат, ближе всех подобравшихся к путям.
— Живой, — буркнул Костя. Чего Сашка раскричался? Хочет спросить, что делать? Тот же вопрос можно задать и ему, а что происходит на станции, отсюда не видно, хоть плачь.
— У меня патронов мало, — голос Сашки в наступившей тишине звучал совсем рядом. — Я их сейчас гранатой…
Снова застрочил пулемет, ухнуло, рванувшись к небу, высокое пламя над цистернами. Вот он, сигнал к отходу!
Тур швырнул гранату и перебежал ближе к Косте. Глянул на него расширенными, какими-то шалыми глазами:
— Серый, а ведь не уйдем мы!..
— Должны! — радист дал очередь, заставляя немцев снова залечь.
— Уходи! — закричал Сашка. — Я прикрою!
С жутким грохотом взорвалась одна из цистерн, пулемет на водокачке замолк, чаще застучали пули по шпалам.
Напротив станционного здания, растекаясь по путям, ползло огненное марево. Раскаленный воздух колыхался, и казалось, что вагоны, платформы, деревья, водокачка колеблются, ломаются и вот-вот рухнут.
— Вместе надо! — крикнул Костя. — По одному не уйдем!
Он переполз к другому краю штабеля, дал очередь по немцам, пытавшимся перебраться через пути, и пополз дальше к насыпи. У него еще оставалась граната, та самая, с которой он блукал по лесу, но ее он пока не хотел бросать, сберегая на самый крайний случай.
Заметив Сашку Тура, бежавшего к нему, радист снова застрочил из автомата. Увидев, что ребята отходят, немцы усилили ответный огонь, начали переползать ближе к путям, готовясь к броску.
Редкий лесок, в который уходили разбитые рельсы, казался уже близким, еще один-два рывка, и можно добраться до него, но немцы уже просочились к покинутому ребятами штабелю шпал и могли стрелять вдоль насыпи. И тогда Костя бросил гранату.
Ребристый шарик мелькнул в воздухе и, упав около шпал, кучей сваленных рядом с мачтой семафора, разорвался, с визгом выбросив в стороны острые осколки.
— Давай! — не помня себя, Костя вскочил и широкими прыжками бросился к деревьям… Следом бросился Сашка, петляя из стороны в сторону, как уходивший от лисы заяц…
Волков мчался между вагонов, прижав к себе дрожавшую девочку. Чувствуя, как бешено колотится от страха ее сердечко, он шептал, успокаивая:
— Не бойся… Не бойся… — повторяя эти слова как заклинание.
Вот и горящий вагон. Откуда-то сбоку вывернул мокрый от пота, покрытый хлопьями сажи Макар с карабином в руках. Бледный, растрепанный, где-то потерявший свою железнодорожную фуражку, он схватил Антона за рукав.
— Стой! Горит там!
Волков оглянулся — от цистерн шло стеной пламя, гудя и жадно пожирая на своем пути все, способное гореть или плавиться. Пулемет на водокачке ненадолго замолк, потом снова застрочил и опять замолк.
«Конец, — понял Антон. — Нет больше Лешки Кулика».
— Туда! — показал Путко на проход между вагонами и первым побежал, смешно загребая землю носками давно не чищенных сапог. Капитан бросился за ним. Мелькнули перед глазами платформа и лежавший под ней, приготовясь к последнему бою, пограничник Денисов.
— Прощай, капитан! — крикнул ему на бегу Антон. — Прости нас!
Вместо ответа Денисов выпустил длинную очередь по немцам, выскочившим на пути. Защелкали пули, и Макар шустро нырнул под вагон. Протянув руки, принял у разведчика Настю и дрогнувшим голосом спросил:
— Уйдем? Или…
— Через вокзал надо, — Волков вытер рукавом потный лоб.
— Да ты… Да ты чего? — задохнулся от ужаса Макар. — Там же немцы!
— Они нас не ждут, — вылезая из-под вагона с другой стороны, объяснил Антон. — К водокачке нельзя, к семафору не прорвемся, а сзади горит. Не отставай…
На соседнем пути огрызался в ответ на выстрелы немцев автомат Денисова, ревело пламя, жар пожарища уже доставал до беглецов, ухнули взрывы гранат там, где за штабелями шпал воевали ребята.
Пробравшись ближе к разбитому перрону, Антон выглянул — никого. Видимо, их здесь действительно не ждали. Быстро метнувшись на перрон, он перебежал к нише дверей станционного здания и взмахом руки позвал Путко. Тот, прикрывая собой ребенка, выбрался из-под вагонов и через несколько секунд оказался рядом с капитаном. Девочка на руках Макара притихла, только время от времени слабо всхлипывала.
— Держись, — сразу обоим улыбнулся Антон.
Вскинув автомат, он ударом ноги распахнул двери и дал длинную очередь. Полетели щепки от буфетной стойки, за которой сидел немецкий телефонист, шарахнулись к стене согнанные люди, уронил карабин стоявший у противоположных дверей охранник и начал валиться на пол; бинтовавший раненого
