через сновидения. Спала я прекрасно, просто прекрасно.
Утром совесть подняла меня на полчаса раньше срока, который был необходим даже с учетом шпаклевки и разглаживания смятых брюк.
– Чего ты хочешь? – спросила я у нее.
– Икры, – ответила она. – А все остальное тебе выскажут на работе.
– Ясненько, – кивнула я.
Совесть не ошиблась. Глядя на мое лоснящееся от удовольствие лицо, Лиля первая заподозрила неладное.
– Ела?
– Когда? – сделала вид, что не понимаю ее, я.
– Вчера!
– Нет, – сказала чистую правду я. Правда, я не стала уточнять, что ела я сегодня. А она про сегодня и не спрашивала.
– Ни крошки?
– Вчера – нет, – кивнула я.
Лиля пару минут помолчала и отошла, но Римма, видимо, не раз уже сама влетавшая в подобные передряги, поймала меня с поличным.
– А ночью? – не давая мне отвести взгляда, прошипела она. Я растерялась и замямлила что-то невразумительное.
– Все ясно, – подвела итог Татьяна Дронова. А ведь я ее когда-то считала милой душевной девушкой.
– И ничего страшного! С кем не бывает? – лебезила я.
– Мы надеялись, что обойдемся малой кровью, но тебе нужно все по полной программе. Итак, с завтрашнего дня садишься на режим. С утра встаешь пораньше и бегаешь, – нанесла удар Таня. «Ненавижу», подумалось мне.
– А не проконтролируете, – огрызнулась я.
– Бег, конечно, не проконтролируем, но ты будешь каждый день фотографироваться на телефоне. И не дай Бог время или дата не совпадут.
– Звери, – прокричала я. – Лучше мне никогда не видеть мужа.
– Малодушно! Но ничего. Хорошо, что мы рядом, – поддержали меня со всех сторон. Одна только Селиванова хищно улыбалась за перегородкой. В конечном итоге, было решено составить мне индивидуальную программу по превращению меня из обезьяны в человека. Или наоборот, потому что это как посмотреть. Поскольку денег на фитнес-клуб у меня все равно не было, бег по утрам решили совместить с обливанием ледяной водой.
– Я простужусь! – трепыхалась я.
– Закаливание еще никому не вредило, – неожиданно возразила Анечка. Я посмотрела ей в глаза и поняла, что водные процедуры были ей близки и знакомы.
– Но это же ужасно больно – вылить на себя ведро ледяной воды! – пыталась призвать их к разумности я.
– Вовсе нет. Выброс адреналина, энергия и хорошее самочувствие на целый день. Моржи в среднем живут дольше обычных людей на десять-пятнадцать процентов, – забубнила шаблонными лозунгами Анечка.
Я поняла, что сопротивление бесполезно. И потом, кто измерял, когда бы помер этот самый морж, если бы избегал нырять в ледяную муть проруби? Будь я немного сильнее и самостоятельнее, я бы их всех послала бы к чертовой бабушке, но воспитание матушки приучило меня безоговорочно подчиняться любой команде, произнесенной строгим, уверенным и громким голосом. Я пообещала обливаться.
– Ты сфотографируешься в купальнике и обмеряешься сантиметром, – продолжила пытку Лиля.
– Это еще зачем? – заподозрила подвох я.
– Чтобы была видна динамика! – отрезала она. – Хотя нет. Лучше я тебя сама обмеряю, а то ты сразу смухлюешь.
– Я честный человек, – возмутилась я.
– Знаем – знаем, – зашумели все.
Я пригорюнилась и пошла домой.
Поскольку следующее утро несло мне страсти бега и ледяной профилактики здоровья, весь вечер я лопала печенья и конфеты. Любые порывы раскаяния я душила в зародыше, не желая ничего слышать. В итоге наутро я смогла добежать только до входа во Всесоюзную Выставку Достижений Народного Хозяйства. Как ни старалась я отдышаться, отсидеться и унять сердцебиение и боль в левом (и правом, и вообще везде) боку, домой я плелась пешком и безо всякой надежды обрести обещанные силы и заряд энергии. Хотелось лечь и умереть.
– Не пойду на работу. Мне вредно так перенапрягаться. Проще подыскать другое место. Секретари всем нужны! – ворчала себе под нос я.
– Ты облилась водой? – спросил меня Рома, сонно потирая ступней волосатую ногу.
– И ты, Брут! – в сердцах воскликнула я.
