«Черт, неужели он еще здесь?» – дернулась я и на всякий случай дальше пошла на цыпочках.
Тут дверь в дирекции хлопнула и послышались чьи-то шаги.
Я похолодела. Откровенно говоря, Шувалов каждый раз вызывал у меня оторопь и частичный паралич нижних конечностей. Что-то было в нем такое, от чего хотелось сразу падать и молить о пощаде. Не дожидаясь, пока тебе отрубят голову. Чувствовалась в нем какая-то чужеродная, непривычная сила.
– Что же делать? – одними губами прошептала я и беспомощно оглянулась.
Буквально в пяти шагах от меня, за стеной послышался звон ключей. Значит, он выходит. Тогда получается, что мы сейчас с ним столкнемся. Снова? Один на один? Ну уж нет! Я категорически не была готова снова услышать это его зверское: «Хорошего дня!» Поэтому я в полсекунды подскочила к нашему общему встроенному шкафу в коридоре, заскочила в него и осторожно прикрыла дверь-купе. Всего-то делов, подождать, пока директор уедет на лифте. Что может быть проще? Я застыла и постаралась не дышать. Снова раздались шаги, потом скрип двери.
«Это он запирает переговорную», – отметила про себя я. Снова три шага, потом пауза и звук стартовавшего лифта. Все не так плохо! Главное, запоздало подумала я, чтобы его плащ (или что там он носит) не висел в нашем шкафу-купе. Но вроде бы пронесло. Наверное, он вообще ничего не носит, переходя из подземного гаража своего респектабельного дома в «БМВ» и обратно, на нашу крытую парковку. У таких людей времена года сменяются незаметно.
Шувалов потоптался и чем-то прошуршал около лифта. На бумаги не похоже, какой-то другой звук. Хрен с ним, лишь бы уехал и дал мне спокойно отбыть на дачу. Но вдруг… вместо того чтобы просто сесть в лифт и отчалить в свою прекрасную мужскую жизнь, Шувалов остановился и сказал:
– Сколько я тебя просил не звонить мне на работу!
«Что?» – беззвучно возопила я. Меня чуть инфаркт не хватил, прежде чем я поняла, что это он не мне. Что это он говорит по телефону. Наверное, звонит кому-то.
– Я не могу отвлекаться, у меня нет перерывов. Что еще ты хочешь? – продолжал он. Помолчал, видимо, слушая ответ. Потом резко и недовольно ответил: – Он уже не ребенок и должен отвечать за свои поступки. Что? Ты считаешь, что я во всем виноват? Знаешь, я не буду с тобой этого обсуждать. Ты ни разу в жизни не проверила у него уроки!
«О господи!» – напряглась я. Не хватало мне подслушивать директорские разговоры.
– Это не мои проблемы. Я не знаю, что ты себе там придумала, но тебе придется остановиться. Сколько можно? Я что тебе, банкомат? Раньше надо было думать! Все… А я сказал – все! – Тут он, судя по звуку, дал отбой и швырнул трубку в сумку.
Я немножко выдохнула. Снова раздался звук лифта и опять какое-то шуршание. Затем Шувалов воскликнул:
– И почему они такие стервы? – Снова непонятный звук.
Я держала кулаки и про себя повторяла: уезжай, ну, пожалуйста, уезжай. Просто садись в лифт и проваливай. Словно ответ на мои молитвы, раздался шум дверей. Лифт открылся. От облегчения я даже глаза закрыла, но тут… мой телефон, мой мобильный телефон, о котором я совсем забыла, зазвонил прямо у меня в кармане. Я растерялась. Шувалов стоял в двух шагах от меня, наверное, он был уже в лифте. Наверное, мне не надо было ничего предпринимать. Но я в истерике попыталась достать и отключить телефон. Локтем я задела дверь и свалила чье-то пальто. Раздался грохот падающей вешалки. И еще раньше, чем мой телефон замолчал, дверь шкафа открылась. На меня в полнейшем изумлении смотрел господин Шувалов, а я только щурилась и пыталась натянуть на лицо подходящую случаю улыбку.
Глава 5
Лучший способ сбросить стресс
Прежде всего хочу отметить, что всю свою жизнь я имела проблемы из-за диссонанса между желаемым и действительным. Как я всегда мечтала взять в руки весла и направить лодку моей жизни в нужное мне русло! В конце концов, я не была глупа или ленива. И многое знала и умела. Но всемогущие обстоятельства толкали меня в другие стороны. Или крутили мою лодку против оси, а если вдруг кручение на секунду останавливалось, я понимала, что стою все в той же скучной тихой заводи. Даже не двинулась, даже не вышла на старт. Я бы очень хотела быть независимой. Вечно занятой, красивой и одинокой, но не потому, что не имею выбора, а потому, что не имею времени. Я бы парила над землей, гордая и недоступная. Независимая, и потому сама создавала бы правила игры. Возможно, я бы тоже научилась говорить ледяным тоном: «Хорошего всем дня». И народ бы разбегался в панике по рабочим местам. Я ворочала бы миллионами, кружила бы головы олигархам… если бы не одно «но» – я мать, перебивающаяся с овсянки на обезжиренный творожок в ожидании зарплаты. Я кругом зависима и ничего не решаю. Мое мнение важно только при выборе стирального порошка. И то, как правило, Ника пишет мне на бумажке, что именно купить. И отдает со словами:
– Смотри ничего не перепутай!
Все уверены, что я почти ни на что не способна. Но кто знает, что бы из меня вышло, если бы… если бы я была не я. В общем, бессмысленно жаловаться на судьбу, если не планируешь ничего в ней менять. Я не планировала. Моя главная мечта была, чтобы все оставалось так, как есть. Именно ради этой мечты я, в конце концов, и залезла в наш офисный шкаф-купе, хоть и, согласна, это был дикий поступок. Просто не было у меня времени подумать. А что делает женщина, когда у нее нет времени подумать? Правильно! Совершает глупость. Я думала крайне редко и именно поэтому теперь пялилась на господина Шувалова, который стоял, раскрыв рот, и смотрел на меня в крайнем изумлении. В одной руке у него был телефон и фантик от конфеты, а в другой руке, собственно, сама конфета. Вот, значит, чем он шуршал. Кто бы мог подумать, что он любит сладкое. Мне казалось, что он питается только кровью своих жертв!
– Вы ответите на звонок или нет? – любезно спросил он, так и не отрывая от меня взгляда, который плавно трансформировался в насмешливый. Я попыталась сбросить оцепенение, но руки были словно каменными. А телефон в моем кармане действительно все еще звонил.
– С-сейчас, – судорожно кивнула я и нащупала аппарат.
Я поднесла телефон к уху не глядя, продолжая зачарованно смотреть на начальство, словно я и вправду была кроликом перед удавом. Шувалов не отходил и с любопытством сканировал меня, дожевывая шоколадную конфетку.
– Вы будете говорить?
– А? Да, – я сглотнула слюну. – Алле?
– Надька, ты чего трубку не берешь? – В трубке раздался невыносимо громкий голос моего бывшего.
Я поморщилась и отодвинула телефон.
– Я не могу сейчас, – сдавленно пискнула я.
– Что? Почему? – возмутился он. – Это детский сад какой-то. Что там у тебя происходит?
– Я на работе.
– Рабочий день окончен. Ты не должна работать сверхурочно, – назидательно пророкотал Кирилл.
Я сжала зубы. Вот сволочь! Если можно мне испортить жизнь, это, безусловно, сделает Кирюшка. Или мама. Только один из этих двоих мог позвонить, когда я пряталась от директора в шкафу.
– Не звони мне больше, – в который раз выпалила я, расплавляясь под презрительным взглядом Шувалова. И отключила связь. В холле воцарилась тишина.
Я стояла в глубине шкафа и думала, что так идиотски я выгляжу, пожалуй, впервые. Нет, когда я застала дома мужа с этой белобрысой кассиршей, я тоже выглядела не фонтан. Особенно когда с шипением пыталась вцепиться ей в волосы. Но, согласитесь, это все-таки бытовая сцена. С кем не бывает и все такое. А тут…
– Вы поговорили? – ласково спросил Шувалов.
– Да, спасибо, – ответила я.
– Теперь не соблаговолите ли вы пройти в мой кабинет? – продолжил ворковать он.
У меня все упало. Надо же, столько стараний, и все напрасно. Я все-таки вылечу на улицу без выходного пособия. Может, меня даже обвинят в шпионаже! Я подслушивала директорские разговоры. Я сидела в шкафу! Представляю лицо Хрюниной, когда она об этом узнает.
– Всегда знала, что Митрофанова плохо кончит, – скажет она. – Не зря я все файлы держу под паролями.
