оказался не бесплатным, причем совсем. Стоимость его была вполне соотносима с полугодовым членством в том же Люськином клубе. У меня таких денег не имелось, вернее, будем говорить прямо, у меня их вообще никаких не было, я служила приложением к Соне: кто подберет, тот и финансирует. В данном случае мой папа, который наотрез отказался платить за это мероприятие.
– Ты что, не понимаешь, это же он все затеял! Он пытался опорочить твое имя, он должен бегом побежать и заплатить. А я и так еле сдерживаюсь! – кипел папа. В этом месте начиналась вторая сложность. Денис при слове «деньги» тоже как-то начинал скучать и делать грустное лицо. Об этом всем мне поведала свекровь, которая тоже не проявляла желания финансировать сию глупую и бессмысленную процедуру.
– Ты понимаешь, Машенька, я и так знаю, что внучечка моя. Я каждый вечер ему долдоню. Подумаешь, глазки голубые. Может, правда в тебя. Зачем деньги-то тратить? – жаловалась она, ссылаясь на жидковатую пенсию, паразита Лужкова и общую тяжесть пенсионной жизни.
– Так что же делать? – удивлялась я. – Он что, не хочет узнать правду?
– У него сейчас очень непростой период. С работой проблемы, могут уволить. Он и без того ходит сам не свой, – жаловалась та, потрясая меня до глубины души.
– То есть, а у меня что – период легкий? Легонький? Может, мне кредит взять, чтобы этот чертов анализ оплатить? – закричала я, после чего свекровь сказала, что мне надо явно принять одну из своих волшебных синеньких таблеток, что я явно слишком нервничаю и это может плохо сказаться на ребенке.
– Но поскольку неизвестно, ваш он или не ваш, какое это имеет значение? – усмехнулась я. На этой веселой ноте свекровь трубку все-таки бросила, чем немало порадовала меня, ибо почему-то она с ее вкрадчивым голосом стала меня бесить. Однако разговор наш не прошел бесследно, на следующий день мне позвонил сам Денис и строгим, сухим голосом спросил, зачем я довожу до инфаркта его мать. Однако от того факта, что впервые за месяц он сам – сам! – мне позвонил, я чуть не упала со стула, на котором кормила Софью.
– Я ничего такого не сказала, – моментально уточнила я, – Денис.
– Знаешь, я уж не буду выяснять, что ты ей наговорила. От тебя любого можно ожидать, ты к моей маме всегда относилась ужасно, но то, что я ее вчера валидолом отпаивал, – это, знаешь ли, перебор. Чего ты хочешь, Маша?
– Как чего? Анализ сделать.
– Зачем?
– Чтобы… как? Ну… чтобы ты мог… ну, – мямлила я, так как говорить на эту, прямо скажем, острую тему мне было болезненно. – Чтобы ты мог убедиться, что Соня – твоя дочь.
– Ты считаешь, у тебя есть шанс?
– А ты считаешь, что нет? – удивилась я. – Ты до такой степени все уже придумал?
– Я ничего не придумывал. Не говори со мной в таком тоне. Ты сама во всем виновата.
– В чем? – искренне поинтересовалась я. Впрочем, было ясно, что на этот вопрос он ответит без запинки. Плохая жена, плохая хозяйка, плохо, плохо, плохо – все плохо.
– И имей в виду, проводить анализ там, где твой папаша может подделать результаты, я не буду, – под конец отрезал он. Я прижала трубку покрепче к уху, чтобы папа, не дай бог, не услышал этот вопиющий диалог. Все-таки, хоть и много лет проведя в Москве, папа был и оставался горячих кровей. А тут такое!
– Хорошо, – прошипела я. – Сделаем, где ты скажешь. Только у меня нет возможности его оплатить.
– Да уж, куда там. Я заплачу, хоть и не понимаю, почему я?
– Как почему? Это же тебе надо… удостовериться.
– Ладно, – коротко бросил он и отключился. Следующую неделю я сидела как на иголках, ожидая звонка, которого все не было. Звонила свекровь и, даже не упоминая о том инциденте с валидолом, рассказывала мне страшные истории о Денисовой загруженности. В конце концов я позвонила сама.
– Я сейчас занят. Чего ты хочешь?
– Ты нашел клинику? – так же коротко ответила я.
– Пока нет.
– Я попросила Люсю выслать тебе на е-мейл ссылки на несколько клиник. Тебе надо будет только выбрать какую-нибудь.
– Ладно, высылай, – зло ответил он, впервые заставив меня задуматься, а как же будут развиваться события после того, как мы все-таки сделаем этот анализ. Я что, триумфально вернусь в лоно Ядвиги Яковлевны, чемоданами вперед? Или Денис меня привезет? Или просто кивнет, посмотрев в бумаги, и оставит все как есть, сославшись на сильную занятость? Ведь если быть честной (хотя сейчас я находилась не очень-то в настроении быть честной, не тот у меня период), надо признать, что, как бы там ни обстояло дело с Сонечкой, Денис как-то не сильно скучает по мне. Я по нему – да, очень. Фотографию втайне от всех с собой таскаю, плачу по ночам. А он, кажется, не очень-то даже замечает мое отсутствие. Главное, Ядвига на месте, а остальное – ерунда. Маму он любит, тут не поспоришь.
Вопрос с выбором центра окончательно решился только в начале февраля. Денис переслал Люсе по е- мейлу (что само по себе символично) адрес центра, который он выбрал. Естественно, это оказался самый далекий от меня, но довольно близкий к его дому центр, где-то на «Петровско-Разумовской». После этого еще некоторое время он все никак не мог вырваться с работы, да и сделал это только после конкретного давления с моей стороны. Я позвонила и спросила, не хочет ли он, чтобы я нашла клинику, которая делала бы анализы с выездом, прямо у него на работе. Это, конечно, выйдет дороже, но раз он так круто пропадает там, то наверняка стал очень хорошо зарабатывать. Конечно, он тут же зашелся в возмущенном крике, но за эти полтора месяца мне как-то уже было не привыкать. Он бросил трубку, но буквально на следующий день, десятого числа, сам позвонил мне поздно вечером и деловитым тоном очень занятого человека скомандовал:
– У меня есть окно четырнадцатого. Запиши нас на десять часов.
Слушаюсь, так и тянуло сказать меня. Но я, конечно, не стала его провоцировать лишний раз. Раз уж дело наше дурное сдвинулось хоть с какой-то мертвой точки, надо было пользоваться моментом. А то неизвестно, как долго его придется ловить, если что-то пойдет не так и он все отменит. Так что, не привередничая особо, я позвонила в клинику и попросила записать нас на анализ по «установлению генетического родства». Скучная женщина бесцветным голосом спросила, кого будем устанавливать.
– В смысле? – не поняла я.
– Ну, чье родство? Отцовство? Предполагаемое отцовство будете определять?
– Почему предполагаемое? – обиделась я. – И почему обязательно отцовство?
– Знаете, девушка, вот сколько я тут работаю, что-то никто еще не пришел предполагаемое материнство устанавливать. Все проблемы только с отцами, – усмехнулась она. – Так что вам писать?
– Да, пишите на отцовство, – пристыженно подтвердила я. Администратор, ничуть не удивившись, отметила нас в расписании и повесила трубку. Надо же, какое это, оказывается, обычное дело – подтверждение отцовства. Получается, что я не одна? Нас что, много таких, которым мужья не верят? Да уж, куда катится мир!
Глава 5
Если результаты превзошли ожидания…
Все кругом только и делают, что говорят о глобальном потеплении. Мол, и климат-то на Земле- матушке меняется, и ледники тают, скоро станет жарко, как в Африке, Европа (так ей и надо) превратится в пустыню безжизненную, а Америка (ей-то уж точно так и надо) вообще под воду уйдет. Помнится, было и в Москве несколько лет, когда эти байки о потеплении прямо-таки на глазах становились реальностью. Зеленые газоны в декабре. Цветущие розы на Новый год. Вся зима в резиновых сапогах – все было, и как-то расслабились мы после этого, что ли. Хотя меня лично настораживало, что в новостях частенько говорили, что такая же температура наблюдалась в столице родимой году в…дцатом прошлого века. Что, стало быть, тогда тоже глобально теплело? А отчего, если ездили они тогда еще преимущественно на конях и прочей лошадиной силе. У нее что, тоже выхлоп был ядовитый, губительный для живой планеты?
Но все на самом деле идет по кругу, по бесконечной спирали, и сомнения охватывают насчет всякого
