Иногда он совсем не хотел ни о чем говорить, а на все мои вопросы злился и просил не устраивать тут застенков гестапо, все равно он не откроет военную тайну.
– Почему? Ведь ты спрашиваешь – я отвечаю, почему бы и тебе не ответить? – раздосадованно кусала губы я.
– Я могу не спрашивать, – обижался он.
– Ладно, если ты так сильно против, я могу и помолчать, – отворачивалась я.
Все-таки, когда ты с человеком столько времени вместе (пусть это и не самый большой срок, зато самое сумасбродное чувство в моей жизни), хочется знать о нем все. Если не все, то хоть что-то. Я знала, что он был женат, и даже знала на ком. Наткнулась случайно в той, пустой комнате на фотографии в альбоме. Он лежал прямо поверх одной из коробок, черный кожаный альбомчик для малоформатных фотографий 9 на 13. Я не удержалась, открыла. Конечно же, открыла. Федор ушел вниз за вином для меня, я стояла и смотрела на закат, в его рубашке на голое тело. И тут мне попался этот альбом. Там стояла и смеялась она, в белом платье, которое очень ей шло. Наверное, оно было дорогим, сшитым на заказ, но в любом случае на такой высокой, стройной и красивой женщине смотрелось бы любое платье, хоть купленное на вьетнамском рынке. На другой фотографии они целовались. Федор был моложе и носил усы. Он неловко обнимал ее, смущаясь всех этих гостей, но целовал ее страстно, закрыв глаза.
– Вот сволочь, – почему-то воскликнула я, сама не зная только, в чей адрес.
Разве можно ревновать к фотографии? Но там, в этом альбоме, он явно любил, он был без ума от этой женщины. Он женился на ней, он боялся ее потерять. В одном месте она, смеясь, тянет его за галстук, как теленка за поводок, а он смотрит на нее так, что становится ясно: он жить без нее не может. А без меня может. Да, может. Мне стало больно, я захлопнула альбом, а когда Федор вернулся, мокрый от дождя, с бутылкой в руке, я спросила прямо:
– А почему жена тебя бросила?
– Что? С чего ты взяла, что она меня бросила? – насупился он. Снял плащ, стряхнув холодные капли, прошел на кухню, громко жахнул по столу бутылкой, долго возился со штопором, потом сунул мне в руки бокал и зло сказал: – Пей!
– Не хочу. Так это ты ее бросил? Ты говорил, что нет. Помнишь, в кафе. В наш первый день.
– В наш первый день, – ворчливо передразнил меня он. – Я просто имел в виду, что никто никого не бросал.
– Как же так? Вы же развелись? Или нет?! – сощурилась я, и хотя до этого я столько раз говорила себе, что это все для меня совершенно не важно, я вдруг поняла, что на самом деле нет ничего такого про него, моего любовника Федора, что было бы для меня не важно.
– Мы развелись. Послушай, Муся, неужели сегодня так необходим этот допрос? – спросил он с отчаянной безнадежностью.
– Почему развелись? – уперлась я.
Федор зло посмотрел на меня и отпил из горла бутылки.
– Потому что не сошлись характерами.
– Да, характер у тебя ужасный, и жить с тобой, наверное, одна сплошная пытка, – усмехнулась тогда я. – Но все-таки это не причина. Была другая.
– Да, была, – крикнул он. – Но тебе-то она зачем? Чего ты лезешь не в свое дело?
– Потому что я женщина, и мне любопытно, – даже бровью не повела я. – Ты знаешь обо мне все, знаешь, что муж вытирал об меня ноги, а я умоляла его продолжить это. Что он заставлял меня делать экспертизу, хотя был единственным моим мужчиной на тот момент.
– На меня намекаете? – фыркнул Федор. – Хотите сказать, мадам, что больше у вас вообще никого не было?
– Да, конечно, – удивленно кивнула я.
– И что, я должен в это поверить?
– Да мне все равно, поверишь ты в это или нет. Это просто правда.
– Он что, женился на девственнице? – зачем-то еще раз уточнил он.
Я покраснела, но кивнула. Почему все-таки он столь поражен этим банальным фактом?
– А что тут такого?
– Знаешь, – развел руками он, – сколько раз в жизни я слышал подобные истории? Ни разу. А сколько раз я сам сталкивался с девственницами… за все сорок с лишним лет моей сексуальной практики. Отвечу – ни разу. Даже моя драгоценная жена, к которой ты питаешь такое любопытство, не была девственницей. Да что там, я вообще думаю, что в современном мире девственниц больше не существует.
– Ты сейчас серьезно? – вытаращилась я.
– Вполне! Как я могу верить в существование того, чего не видел ни разу?
– А я еще раз говорю, это так и было. В первую брачную ночь, причем не сразу. И очень больно. И Денис даже покупал специальную книжку и как-то там готовился, только ничего не помогло, все равно было очень больно. Только я не понимаю, почему я должна тебе это все рассказывать. Или ты считаешь, что если я пошла с тобой в первый же день, после первого поцелуя, это значит, что на мне пробы негде ставить? Так вот, если тебе интересно, после Дениса у меня не было никого. Никогда. Только ты.
– Кошмар! – схватился за голову он.
Потом посмотрел на меня, долго смотрел своим пронзительным, черным взглядом, словно прикидывая, может ли то, что я рассказала, быть правдой.
– Ничего и не кошмар.
– Нет, тогда просто это многое объясняет. А сколько, ты говорила, вы встречались? До свадьбы, я имею в виду?
– Почти два года, – пожала плечами я.
– И что, за два года – ни-ни? – поразился он.
– Если бы ты знал моего папу, тебя бы это так не удивляло. Он бы меня убил, если бы узнал что-то. Это же родовая честь. Я серьезно, убил бы. Дениса бы точно, по крайней мере. Денису пришлось даже просить руки моей, по правилам, с кольцом.
– Надо же, на что только не пойдет мужик, чтобы заполучить недостижимое, – вдруг пробормотал Федя.
– Что ты имеешь в виду?
– Да то, что, получается, он женился на тебе только для того, чтобы все-таки получить твое тело. Тут я, признаться, его понимаю. Оно того стоило, такое тело. Но два года! Бедный мужик.
– Тебе его жалко? – возмутилась я.
– Нет, не жалко. Конечно, было бы лучше, чтобы ты досталась кому-то, кто бы тебя любил. Ты могла сделать кого-то очень счастливым. Это же такая редкость – честная женщина. Жаль, что он не смог от тебя отказаться. Это все-таки свинство, пусть даже он и женился. Что значат эти штампы в наше время.
– Значит, ты думаешь, что если бы мы с ним… ну, до свадьбы, он бы не женился на мне? Господи, какая же я дура! – вдруг вскочила на диване я.
– Но заметь, очень красивая и сексуальная дура, – добавил Федор.
– Подожди, – отмахнулась я. – А ведь это действительно все объясняет. И то, почему он так пылал страстью и почему она вся вышла чуть ли не через месяц. И то, что он никак особенно не отреагировал на беременность. Он только искал повод, чтобы от меня избавиться!
– Ну, это уж совсем какая-то подлость.
– Ты считаешь? Но он же просто придрался. С ребенком. С экспертизой этой. Нет, просто наконец нашелся повод развестись. И на разводе, ты не представляешь, какой он был счастливый. Ну, что скажешь? Разве не верно, что все мужики козлы? А ты, теперь ты расскажи, почему вы развелись. Я тебе рассказала все!
– А мы, – помрачнел Федор, – не сошлись характерами. У меня он и вправду очень скверный.
– Не скажешь? – разозлилась я.
– Не стоит. Зачем тебе это? Я же все равно только случайный прохожий, открывший тебе мир взрослой жизни. Я уверен, что через год ты и не вспомнишь мое имя. Давай просто наслаждаться тем, что есть.
– Это пустые слова, – замотала головой я. – Ты – случайный прохожий? Ты так уверен, что это все – пустое? Я думаю о тебе каждую минуту, ты мне снишься. Я мечтаю оказаться в твоих руках, а ты говоришь –
