Встречаю бывших работников системы наркомата легкой промышленности — и из центрального аппарата, и с предприятий. Все веселы, рады, что могут принять активное участие в разгроме врага. Все воодушевлены одним желанием — как можно быстрее вернуться к той большой, интересной работе, которую прервало вторжение захватчиков. С большой сердечной теплотой смотрю я на этих мужественных, отважных людей: пережитые трудности лишь закалили их, превратив в подлинную опору советского строя. Вот молодой директор фабрики из Тарту Мэиэль. Два года назад он был простым рабочим-текстилыциком; ему, очевидно, и не снилось, что он будет руководить крупным предприятием. Целый год он работал на ответственном посту, рос с каждым днем, и теперь перед нами командир, которому можно доверить задание любой трудности: он его выполнит, даже если для этого придется пожертвовать своей жизнью.
Беседую с главным инженером одного главка, Кальманом. Он теперь командир моторизованной части. Лицо загорелое, движения резкие и скупые. Немногословен, целеустремлен. И желания у него немалые — вся часть должна сидеть на моторах, только тогда он успокоится! И орудие, на его взгляд, лишь тогда будет иметь подлинную ценность, если тащить его будет трактор. Я напоминаю ему про плохие дороги, в которых трактор увязнет, а лошади пройдут. Со своим делом он справляется хорошо, точен и находчив в поддержании порядка. В его мастерской образцовая чистота.
Беседую с шахтером-сланцевиком. Он сражался в истребительном батальоне, подробно рассказывает об этом, а также о том, что лишь при Советской власти почувствовал себя полноправным членом общества: работы было достаточно, можно было не бояться, что завтра останешься без хлеба, не надо было бродить в поисках работы. Да и зарплата была такая, какой в буржуазное время нельзя было добиться даже самой удачной забастовкой. И все это наше советское правительство осуществило само, без просьб, без забастовок… Дома отдыха, клубы — грустно становится, как вспомнишь обо всем утраченном! — кто в прежнее время мог мечтать об этом? Кабы дали еще хоть годик поработать, какая замечательная жизнь была бы!
— Вышибем фашистов из своей республики, — сразу же утешает он себя, — и снова начнем трудиться. — Он спрашивает, куда эвакуировано оборудование сланцеперегонных заводов, как скоро удастся снова пустить их в ход. Перед расставанием он показывает мне свой новехонький миномет, которым явно гордится и с помощью которого надеется отправить на тот свет не одну дюжину фашистов.
Меня знакомят с молодым майором артиллеристом Паулем. Звание майора он получил в Красной Армии; у него за спиной боевое прошлое: его зенитные орудия сбили 27 вражеских самолетов! Пауль представлен к ордену. Он сдержанно рассказывает о жизни на фронте, которую никак нельзя сравнить с тыловой.
„Скорее бы опять на передовую!“ — так думает не он один, а вся его команда…
С комиссаром мы обсуждаем трудности рождения и роста части. Их много, пришлось немало поработать, чтобы за короткий срок сформировать из весьма разношерстной массы часть Красной Армии, проникнутую единым боевым духом, крепкую в военном и политическом отношении. Но тот, кто теперь увидит людей в строю, на учениях или в часы отдыха в клубе, на вечере художественной самодеятельности, тот не может не признать, что эта работа принесла хорошие плоды, что новые части смело продолжают лучшие традиции гражданской войны, основы которых были заложены еще двадцать четыре года назад эстонскими стрелковыми полками на Урале и берегах Волги. Я покидаю Еоинскне подразделения с твердым убеждением, что здесь в лице молодых воинов растут и закаляются основные и ведущие кадры общественной жизни Эстонской ССР…»
Наряду с этой работой, как главной, приходилось много заниматься организационными делами, решать, самые разнообразные вопросы жизни эвакуированных, разбросанных по всему Советскому Союзу. В Свердловской и Челябинской областях были созданы школы для эвакуированных. Там, где детей было меньше, работали группы с эстонским языком преподавания.
Уже в ходе войны мы думали о подготовке кадров для восстановления хозяйства республики. Помогали эвакуированным из Эстонии студентам поступить в высшие учебные заведения в тылу, размещали технические кадры в ряде учреждений в качестве стажеров. Этой работой занимался непосредственно тогдашний заместитель председателя Совета Народных Комиссаров ЭССР А. Кресс.
Все мы уделяли много внимания агитационно-массовой работе. Я систематически сотрудничал в газетах и на радио. Успешно был проведен среди эвакуированных сбор денег на постройку эскадрильи военных самолетов «Тазуя» и танковой колонны «Советская Эстония». Эскадрилью самолетов и танковую колонну торжественно передали представителям соответствующих воинских соединений Красной Армии, в руках которых они превратились в грозную ударную силу. Вспоминаются волнующие сцены, когда вносившие в фонд обороны выражали ненависть к фашистским грабителям и убийцам, которые, так же, как их предки, германские псы-рыцари, грабили нашу землю.
Можно твердо сказать, что советский патриотизм вдохновлял и бойцов на фронтах, и тружеников тыла отдавать все для победы.
Эстония свободна!
Осенью 1943 года началось наступление войск 2-го Прибалтийского фронта. Артиллерийские части 8 -го Эстонского стрелкового корпуса участвовали в боях за освобождение Невеля и Новосокольников. В феврале 1944 года Красная Армия подошла к границам Эстонии. Все мы с величайшим напряжением ждали этого момента. 26 июля 1944 года советские войска освободили Нарву.
Мы стали собираться домой и в августе прибыли в Выру.
Небольшой городок казался вымершим. Люди появлялись по одному, робко подходили к нам, узнавая, кто мы, радовались и плакали одновременно. 10 сентября здесь состоялся III пленум ЦК КП(б) Эстонии, 16 сентября — третья сессия Верховного Совета ЭССР. Сессия обсудила задачи, стоявшие перед республикой, приняла закон о возвращении крестьянам земли, отнятой у них фашистами и их пособниками.
Началась неуклонная, систематическая работа по возрождению республики. Самой животрепещущей проблемой в деревне было восстановление земельной реформы, проведенной в 1940/41 году. Фашисты аннулировали реформу, жестоко расправившись при этом с новоземельцами (получившими землю по этой реформе). Требовалась большая разъяснительная работа. Ведь нельзя забывать о том, что эстонский народ всего год жил свободно, а потом снова оказался под гнетом фашизма. У некоторых оставалось неверие — а вдруг все происходящее не так прочно? Однако быстрое продвижение Советской Армии, в рядах которой шел и Эстонский стрелковый корпус, было самым убедительным доказательством прочности наших побед, опровергало фашистскую ложь и клевету о «погибели» эвакуированных в начале войны эстонских военных частей.
22 сентября советские войска освободили Таллин, и правительственные органы вернулись в столицу республики.
На IV пленуме ЦК КП(б) Эстонии 28 сентября 1944 года первым секретарем ЦК КП(б) Эстонии был избран Н. Г. Каротамм. Меня утвердили председателем Совнаркома республики. ЦК Компартии и правительство республики приступили к решению задач по восстановлению хозяйства Эстонии.
Фашисты намеревались превратить землю Эстонии в мертвую зону. Они разрушили ее города, разграбили сельское хозяйство. Общий ущерб, нанесенный Эстонии оккупантами, составлял более чем 16 миллиардов рублей. Задача, которая стояла перед республикой, может быть сформулирована примерно так: восстановить все, что было разрушено, и затем двигать народное хозяйство вперед.
Но с чего начинать и в каком виде восстанавливать? В молодых советских республиках Прибалтики нельзя было, да и не имело смысла, восстанавливать все в том виде, по той структуре, как было в прошлом. Ведь структура народного хозяйства Эстонии царского времени сформировалась на капиталистических основах и имела довольно односторонний характер: развивалось судостроение и связанные с ним отрасли промышленности, строились судостроительные заводы и т. д.
В капиталистической Эстонии структура промышленности подверглась весьма сильному изменению. Я уже отмечал выше, что крупная промышленность, по существу, была почти ликвидирована и вместо нее
