терпение.
– Кстати, о машине… Что это за молодой человек подвез тебя до дома? На мой взгляд, чересчур красив, красивые мужчины обычно имеют много скрытых пороков. Как ты его назвала – Роберт Хоуп? Что вас с ним связывает?
– Ричард Хоуп, тетя, – поправила Энн и неожиданно для себя вдруг произнесла самым будничным тоном: – Он мой любовник, мы вместе провели ночь в Лорел-Лодже. Проходите, тетя Мириам, располагайтесь. Вот ваша комната.
Она распахнула дверь комнаты, выходящей в прихожую, и, подхватив свои вещи, понесла их к себе в спальню.
– Что ты говоришь, Энн? – ужаснулась тетя за ее спиной. – Ты хочешь сказать, что не успел твой отец отойти в иной мир, как ты бросилась в омут удовольствий?!
Энн остановилась, повернулась и твердо посмотрела в круглые светло-зеленые глаза, густо подведенные черной тушью.
– Тетя Мириам, вы забыли, что мне уже давно исполнился двадцать один год. Вы ни в коей мере не в ответе за мою нравственность. А теперь, простите, мне нужно сделать несколько звонков.
Говоря это, она словно видела себя со стороны и решила, что это было сказано не слишком плохо – спокойно, без излишней язвительности, вполне доброжелательно. Может быть, она стала взрослее за последние несколько дней? Оставив тетю в прихожей, Энн прошла в гостиную и подсела к телефону, стоявшему на низеньком столике. Прежде всего она позвонит Нэнси. У нее замерло сердце, как бывает всегда, когда боишься услышать плохие новости.
В трубке раздались долгие гудки, затем громкое «Алло».
– Здравствуй, Нэнси, это Энн. Я хочу поздравить тебя с Рождеством. Как у тебя дела, как Генри? – с некоторым напряжением проговорила Энн.
В ответ ей раздался счастливый вздох.
– Дорогая моя, как я рада, что ты позвонила! У нас сразу несколько новостей. Прежде всего, Генри не понадобится операция! На последней консультации профессор Полбенни сказал, что ход развития болезни благоприятный, можно обойтись терапевтическими методами.
– О Господи, как я рада за тебя! – искренне воскликнула Энн. – Это же просто сказочный подарок вам к Рождеству.
– Но это еще не все. У Лео, кажется, намечаются крупные перемены к лучшему. Его старый приятель по колледжу пригласил его в свой бизнес по торговле автомобилями. Размах у него потрясающий! И – Энн, дорогая, я уверена, что ты не стала бы возражать, – Лео вложил в это новое дело те деньги, которые ты мне дала. Но не беспокойся, уж я постараюсь, чтобы он не пустил их на ветер. Ведь ты не против, правда? Ты – ангел! А сейчас извини меня, я бегу, мы с Лео собрались отметить это событие в ресторане. Целую тебя и непременно позвоню. Пока!
Энн положила трубку на рычаг и внимательно прислушалась к себе. Не покоробило ли ее то, что деньги, которые она дала Нэнси на операцию для сынишки, пойдут на сомнительные начинания неудачника и лентяя Лео? Нет, она не испытывала досады или раскаяния в своем поступке. Пусть Лео дерзает, вдруг у него что- то выйдет. Дай Бог им с Нэнси удачи.
Она легко вздохнула и прислушалась к голосу тети Мириам, которая распекала за что-то Глостера. Теперь позвонить Джону и поздравить с Рождеством его… До последнего момента Энн сомневалась, сказать брату или нет, что она побывала в Лорел-Лодже? Уже набрав номер Джона, она вдруг вспомнила, что он собирался на праздники в Альпы. Но трубку сняли сразу же, и голос Джона резко произнес: «Алло».
– Джон, добрый день, это я, Энн. Я совсем забыла, что ты должен быть за границей, и набрала номер случайно, – заговорила она. – Что случилось, вы не поехали?
– Мы никуда не поехали! Питер катался на роликах и сломал руку, – уныло произнес Джон, и Энн подумала, что голос его совсем не похож на тот сухой и деловитый, которым он в последнее время разговаривал с ней.
– О, как жаль. Бедный мальчуган. Но надеюсь, он немного утешился, получив рождественские подарки, – сказала она.
– Ремень ему, а не подарки, – зло проговорил Джон. – Ну что, тетя Мириам приехала?
– Да, распаковывает вещи. Мы встретились у подъезда. Я уезжала на два дня из Лондона, Джон. Я ездила в Лорел-Лодж и ночевала тем, – сказала Энн самым естественным тоном.
В трубке возникла короткая пауза, затем Джон проговорил настороженно и недоверчиво:
– Ты – ночевала в Лорел-Лодже? Могла бы поставить меня в известность.
– Это вышло непреднамеренно, Джон. Я была приятно удивлена. Дом в приличном состоянии. Видимо, вы с Лили наведываетесь туда.
Джон закашлялся, она подождала, пока приступ пройдет, и продолжила:
– Я, знаешь ли, подумала, что нам не стоит его продавать. По крайней мере, в ближайшее время. Дом нам еще пригодится, правда? Я скоро пойду работать, так что вопрос с деньгами уже не стоит так остро. Поздравляю тебя с Рождеством, Джон, желаю счастья. Привет Лили и детям, а Питеру скорейшего выздоровления. А теперь прости, меня зовет тетя Мириам.
Тетя Мириам и правда окликала Энн из кухни.
– Энн, у тебя абсолютно пустой холодильник! Разве нельзя было запастись к моему приезду хотя бы какими-нибудь продуктами? Ты вся в отца, та же беспечность!
– Я сейчас схожу в магазин и куплю все, что нужно, – сказала Энн и быстро принялась натягивать куртку.
Тетя не успела выйти из кухни, как Энн, схватив в охапку Глостера, уже бегом спускалась по лестнице. Едва она вышла из дома, как поняла, что она все равно вышла бы на воздух – ей вдруг остро захотелось остаться одной. Долг был выполнен, звонки сделаны, теперь предстояло подумать о главном.
Энн вытащила из кармана поводок, прицепила к ошейнику Глостера и медленно двинулась вниз по улице. Итак, Ричард уехал. Может быть, он испытал облегчение оттого, что появилась тетя Мириам и избавила его от тягостного объяснения. Видимо, ничего утешительного он сказать ей не мог. Вот все и вернулось на круги своя. Иначе и быть не могло.
Она прокрутила в голове весь набор фраз, которыми обычно мучила себя. Она скучная и неинтересная и не способна увлечь мужчину. Что и требовалось доказать. Вот и все. Сказка кончилась, не успев начаться.
Энн почувствовала, что вот-вот заплачет, – так стало пусто и холодно внутри. Но это никуда не годится, ведь на улице мороз, слезы превратятся в ледышки и повиснут на ресницах. Она торопливо вошла в магазин, подхватив Глостера на руки и запахнув курткой – больше она его не оставит снаружи.
Медленно побрела она между полок. Можно сделать запеченную рыбу, салат с авокадо. К чаю она испечет пирог с вишневым джемом. Положив продукты в корзиночку и повесив ее на локоть, она направилась к кассе. Кассирша покосилась на Глостера и ничего не сказала – наверное, ради Рождества.
Энн вышла на улицу и так же медленно двинулась обратно. Все кончено. Единственный мужчина, которого она смогла полюбить, решил, что она не стоит его внимания. Больше она никогда в жизни не будет счастлива так, как тогда, когда мчалась с Ричардом в машине навстречу неизвестности. Ее поездка была праздником, который она запомнит навсегда. Наверное, ей следует быть благодарной судьбе за то, что она все-таки дала ей возможность встретиться с ним. Ведь она полюбила его навсегда, и пусть они больше никогда не увидятся, она всегда будет всей душой желать ему счастья, и тепла, и любви…
Глаза Энн застлал какой-то туман. Она сердито вытерла их платком. Вдруг сбоку раздался слабый дребезжащий голосок:
– Здравствуйте! Вы меня не помните? А я сразу вас узнала.
Энн повернулась и вгляделась – рядом остановилась маленькая старушка, закутанная в восточную шаль с длинными кистями. На поводке она держала щенка манчестерского терьера, и, прежде чем он и Глостер успели обнюхать друг друга, завиляв хвостиками, Энн вспомнила. Ну конечно, это мисс Мак-Дин, та самая старушка, которая увела Глостера от магазина.
– Я помню вас, мисс Мак-Дин. Поздравляю вас с Рождеством.
– И я вас, и желаю вам и вашему мужу большого счастья! – воскликнула старушка. Энн изумленно
