приказал явиться вечером в офис.
Вашингтон, как и весь остальной мир, пребывал в сильном волнении из-за землетрясения, но, как водится, в столице США разговор шел не столько о полутора миллионах смертей, сколько о других экономических последствиях катастрофы. В конце концов погибшие были в основном латиноамериканцами и китайцами.
В доме посла Лавелла Тед застал множество взволнованных политиков. Очевидно, что новое водное пространство невероятно увеличивало морскую мощь Соединенных Штатов. Отпала нужда охранять уязвимый для нападений Канал. Целый военный флот мог беспрепятственно пройти из Атлантического океана в Тихий. Разумеется, страна потеряет доходы от сбора транзитных пошлин, но эта потеря будет уравновешена сэкономленной стоимостью укреплений и охраны.
По счастью, все были так увлечены дискуссией, что Тед смог без помех поболтать с Кэй.
Вечером в офисе Геологической службы также собрались высокопоставленные гости. Здесь был Голдсборо — непосредственный начальник Эйса Гаунта. Здесь же были Максуэлл — секретарь военного ведомства и флота и даже Джон Вэриш Государственный Секретарь.
Эйс Гаунт прочистил горло и начал:
— Кто-нибудь из вас любит миног?
Гости опешили.
— Ну, я люблю, — заявил Голдсборо, которой когда-то был консулом в Венеции, — а что?
— А то — что лучше бы вам завтра же купить партию миног, потому что послезавтра их уже не будет.
— Не будет миног?
— Не будет миног. Миноги, знаете ли, выводятся в Саргассовом море, а Саргассового моря больше не будет.
— Может, хватит травить байки? — возмутился Голдсборо. — Я ведь занятой человек. Не будет больше Саргассова моря, и что?
— Похоже, скоро вы будете заняты еще больше, — сухо заявил Эйс Гаунт. — Разрешите мне задать еще один вопрос. — Кто-нибудь из вас знает, какая точка Американского континента расположена на широте Лондона?
Голдсборо нетерпеливо дернулся,
— Не понимаю, куда вы клоните, Эйс, — буркнул он, — но мне сдается, что Нью-Йорк и Лондон расположены почти на одной параллели. Или, возможно, Нью-Йорк чуть севернее, поскольку мне известно, что климат в нем немного холоднее.
— Ха! — произнес Эйс Гаунт. — Есть возражения?
Возражений не было.
— Что ж, — объявил глава Службы, — тогда вы все ошибаетесь. Лондон примерно на тысячу миль севернее Нью-Йорка. Он находится на широте Южного Лабрадора!
— Лабрадора! Но это практически Арктика?
Эйс Гаунт развернул большую карту.
— Посмотрите сюда, — предложил он, — Нью-Йорк расположен на широте Рима. Вашингтон напротив Неаполя, Норфолк — Туниса, а Джексонвилль — пустыни Сахара. И исходя из этих фактов, джентльмены, я пришел к выводу, что следующим летом мы увидим жесточайшую войну в истории всего мира!
Максуэлл откашлялся:
— Конечно, конечно! Будет война и не будет миног. Я с интересом слежу за ходом ваших мыслей, Эйс, но… Видите ли, я не люблю миног.
— Еще минутку, — сказал глава Геологической службы.
— Вы уверены? — спросил Тед, когда чиновники покинули офис. — Вы совершенно уверены?
— Что ж, давай начнем сначала, — пробурчал Эйс Гаунт, поворачиваясь к карте. — Вот экваториальное течение, которое прежде омывало берега Гватемалы, Сальвадора, Гондураса, Никарагуа, Коста-Рики и Панамы. А здесь, в Атлантике, было Северное Экваториальное течение, оно направлялось вокруг Кубы в Залив и давало начало Гольфстриму. Средняя скоростью — три узла в час, ширина — шестьдесят миль, глубина — сто морских саженей, а средняя температура достигала пятидесяти градусов. Вот здесь оно встречалось с Лабрадорским течением и поворачивало к востоку, неся тепло всем странам Западной Европы. Вот почему Англия была сравнительно теплой страной, вот почему в Южной Франции был субтропический климат, вот почему люди могли жить далее в Норвегии и Швеции. Взгляни на Скандинавию, Тед, она же лежит на широте Центральной Гренландии, на уровне Баффинова залива.
— Знаю, — Тед кивнул. — Но вы уверены насчет… всего остального?
— Смотри сам, — огрызнулся Эйс Гаунт. — Перешейка больше нет. Экваториальное противотечение, двигаясь со скоростью два узла в час, полностью снесет то, что называлось Центральной Америкой, и ударит по Северному Пассатному течению как раз к югу от Кубы. Неужели ты не догадываешься, что происходит сейчас с Гольфстримом? Он сдвинется к востоку, к бывшему Саргассовому морю, и повернет к югу, вдоль африканского побережья. Не пройдет и шести месяцев, как Германия и Франция неожиданно станут сердечными друзьями, а Франция и Россия — злейшими врагами. Вам понятно, почему?
— Н-нет.
— Потому что в Европе около двухсот миллионов жителей. Двести миллионов, Тед! А без Гольфстрима в Англии и Германии установится климат Лабрадора, во Франции — климат Ньюфаундленда, а в Скандинавии — Баффиновой земли. И сколько человек тогда смогут прокормить эти земли? Возможно, три или четыре миллиона, да и то с трудом. И куда же денутся остальные?
— А куда?
— Англия попробует выдавить избыток населения в свои колонии. Индия безнадежно перенаселена, но Южная Африка, Канада и Австралия смогут принять миллионов двадцать пять. У Франции есть Северная Африка, хотя она уже населена довольно плотно. А остальные — ну, вы же можете догадаться, Тед.
— Попробую. Сибирь, Южная Америка и… Соединенные Штаты!
— Хорошая догадка. Так вот почему Россия с Францией перестанут быть лучшими друзьями. Южная Африка плохо приспособлена для белого человека, так что остаются Сибирь и Северная Америка. Ах, какая будет из-за этого война!
— Как раз тогда, когда мир вроде бы пришел в равновесие, — пробормотал Тед.
— Все газеты кричат о гибели полутора миллионов в Центральной Америке. — продолжал Гаунт. — Через год они поймут, что эти полтора миллиона были лишь передовым отрядом.
— Но, Господи Боже мой! — вырвалось у Теда. — Неужели с этим ничего нельзя сделать?
— Конечно, можно, — ответил техасец. — Если у тебя есть на примете какое-нибудь славное послушное землетрясение, которое поднимет на прежнее место те сорок тысяч квадратных миль земли. Ну а если нет, остается принять предложение Максуэлла: строить подводные лодки — и еще раз подводные лодки. Беженцы не смогут наводнить страну, если ни один из них не доберется до побережья.
Эйс Гаунт ненамного опередил в своих прогнозах блестящего сэра Финеаса Грея из Королевского Общества. К счастью (или к несчастью, зависит от того, который берег Атлантики вы называете своим домом), сэр Финеас был известен в мире журналистики как автор многих дутых сенсаций, и его мрачные предсказания были помещены английскими и континентальными газетами в разделах “Слухи” и “Аномальные новости”. Правда, то и дело какой-нибудь океанограф на внутренних газетных полосах соглашался с сэром Финеасом.
Тем временем приближалось Рождество, и Тед проводил дни в рутинной топографической работе в конторе, а вечера — с Кэй Лавелл. Рождественские каникулы они встретили почти помолвленными. То есть они-то были помолвлены, но сэр Лавелл об этом пока не знал.
Четырнадцатого января первая волна холода накатилась на Европу. В Лондоне и Париже столбик ртути показывал двадцать градусов ниже нуля. Затем область высокого давления сдвинулась к востоку, и установилась обычная температура.
Но ненадолго. Двадцать первого другой поток холодного воздуха двинулся в западном направлении, и английские и континентальные журналисты решили пощекотать нервы читателей. Конечно же, сэр Финеас Грей безумец, — но предположите только, что он прав! Только предположите такое. Ведь это же немыслимо! Безопасность и величие Германии (или Франции, или Бельгии, или Англии) просто не могут
