— Что же я-то могла сделать, Маря? — даже испугалась Полина. — Уж я слез сколько пролила и деньгами все время помогала сколько было возможно.
На отечное, по-прежнему нездоровое лицо матери легла какая-то желтая тень.
— Помогала ты!.. — сказала она презрительно. — Загубила ты Валечку моего. Чего ты сюда теперь приехала? Чего тебе тут надо? Взяла ребенка, должна была до ума довести.
Тем же вечером Полина, не успев даже сходить на кладбище к отцу и матери и не проводив престольного праздника, поехала обратно домой.
А мать села писать письмо Васе, который уже нес первый год службу в Карелии, на границе: «С Валечкою у нас беда, загнали его неизвестно куда. Полька приезжала, говорит, начальство Валюшку погубило. Известно, что, кабы родная мать, такого бы не вышло, а ей какая боль?..»
Вася прочел материно письмо и ничего не понял. Но в письме был новый адрес Валентина, поэтому Вася узнал, что брата «загнали» не «неизвестно куда», а на Урал, и что Валентин к своей родной деревне ближе, чем он, Вася, на добрую тысячу километров.
В письме к брату Вася без всякого подвоха, спросил как насчет той девушки, которая похожа на Тамару Макарову. Но Валентин ничего не ответил.
2
В Лангур, на молодежную стройку, к шоферу Васе Разорёнову приехала гостья…
В начале марта зацвел в горах миндаль, резко обозначилась душистая среднеазиатская весна. Лангур весь купался в солнце, река Нурхоб пенилась, как брага, лезла из берегов. Вася пришел к главному диспетчеру гаража и попросил «газик». Сам он водил трехтонку, приспособленную под перевозку рабочих на дальние участки. А тут сказал, что ему нужно встретить в центре и привезти в Лангур одну женщину…
Началось с догадок, потому что молчаливый здоровяк Вася никому и ничего не объяснял. Когда Васе дали «ГАЗ», молодые ребята, прикинув примерно, во сколько должен вернуться Вася со своей предполагаемой нареченной, поджидали их у самого въезда на стройку, под транспарантом с надписью:
Такое повышенное внимание к Васиным делам было легко объяснимо: девчат в Лангуре было совсем негусто. По выходным дням парни отправлялись гулять в горы мужской компанией, и отрады в таком гулянье было не много.
То ли Вася заподозрил, что его будут встречать любопытные, то ли привык аккуратно водить свою трехтонку с «живым грузом», но он вернулся в Лангур уже в полночь, черную азиатскую полночь, когда огни стройки горят, как глаза зверя, затаившегося в остывающих камнях.
…Вася не сразу узнал среди пассажиров свою тетку, которую не видел уже лет десять. У Полины было еще свежее, хотя и бледное, большое лицо, прямая спина и полная грудь. Но Васе бросилось в глаза, как выражением лица, движением губ, бровей она стала походить на свою старшую сестру Марью, его, Васи, родную мать.
— Здравствуй, Васенька, — жалобно улыбнулась Полина. — Ты уж меня извини. Если бы не обстоятельства…
— Да что вы, тетя Поля, — пробасил Вася. — Живите. Тут у нас скоро хорошо будет. Вот дома сдавать начнут, комнату получу. Будете у меня за хозяйку.
Они уже садились в машину, когда к Васе подошла девушка. Маленькая, в черном свитере и брючках. В руках у нее совсем небольшой саквояж.
— Вы не подвезете меня до Лангура? — спросила она, отодвинув со лба прямые черные пряди. Вася увидел большие, удлиненные краской глаза. Зрачки цвета пива пристально и ласково целились в Васю. — Я вам заплачу.
— Еще чего!.. — смутился Вася. — Садитесь так. Девушка шмыгнула на заднее сиденье и замолчала, будто уснула. Зато тетка говорила и говорила.
— Я Валю после армии на обувную фабрику устроила. По щетинно-щеточному профилю. Место хорошее, но какие уж, Вася, щетки, когда парень мечтал морским офицером быть! И еще, я тебе признаюсь, Вася, девчонки его с толку очень сбивали. Ведь сейчас в девушках совсем серьезности нет.
— Ну, разные есть девушки, — осторожно сказал Вася и оглянулся на вторую свою пассажирку.
Маленькая черноволосая голова ее лежала на саквояже, но глаза пристально смотрели из-под подкрашенных ресниц. Она улыбнулась Васе, и он, ободренный, заявил громко:
— Сейчас через перевал поедем. Вы, тетя Поля, если голова закружится, по сторонам не глядите.
Но тетка настолько была погружена в свое, что и перевал ее не удивил. Она только крепче взялась рукой за скобку впереди сиденья. А Вася затылком чувствовал, как замерла позади него девушка с красивыми глазами, и, взглянув в зеркальце, увидел ее матовое, яичком лицо.
Они еще не миновали грозного места, укутанного серыми предвечерними облаками, а Вася уже услыхал от тетки дальнейшие подробности: все бы еще ничего, хотя последнее время жили они с Валентином малоденежно, но вот этой зимой он сошелся с одной женщиной, привел ее к себе, и мать стала не нужна.
— Лет на восемь она старше Вали, уже разведена была. А комнатка у нас, Вася, маленькая… Ну куда деваться? И женщина такая попалась нескромная, распущенная. Ты уж извини, Вася, что я тебе, неженатому мальчику… Ох, Васенька, берегись ты этих женщин!..
Вася немножко смутился, глянул в зеркальце под потолком кабины, увидел свою короткую коричневую шею, маленькие не по голове уши, квадратный подбородок с ямкой — все в буром загаре.
— А чего бояться-то? — как можно небрежнее и веселее сказал Вася. — Пусть они нас боятся!
Но тетка сразу угадала всю его несостоятельность и улыбнулась слабой улыбкой.
— Ах ты мой золотой! Разные вы с Валей. Тот — кавалер!
Им обоим показалось, что сзади прозвучал совсем тихий смешок. Но больше ни слова.
— Я извиняюсь, — сказал Вася, — вы к кому едете?
— К мужу, — ответила девушка.
— А как фамилия?
— Чураков.
Вася мало знал Славку Чуракова. Слыхал от ребят, что тот веселый, компанейский парнишка. А встречался только на комсомольских собраниях. Один раз был свидетелем, как Славку прорабатывали за какую-то пьянку, и он стоял перед собранием, очень смешной, шустрый, и неостроумно оправдывался, ссылаясь на то, что он еще «мал, соплив и глуп». Соплив-то соплив, а вот, оказывается, уже жениться успел…
Вася включил фары. Они осветили узкую полосу дороги, свивавшуюся, как змея. То черное низкое дерево попадало в полосу света, то оторвавшийся от скалы белый грозный камень.
— Подъезжаем, — сообщил Вася.
Он бесшумно подкатил к стройуправлению и стукнул в окошко сторожихе. На ее попечение он решил оставить тетку до утра.
— А вы как же? — спросил он девушку. Она стояла в нерешительности, маленькая и вся черная.
Волосы ложились на лицо и плечи.
— Может быть, вы меня проводите? — попросила она. — Вы, наверное, знаете, где Слава живет…
Вася взял у нее саквояж, повел темным проходом между глиняных полуразломанных кибиток, остатков былого кишлака.
— Вас Васей зовут? — спросила за спиной девушка.
— Точно, — обернулся он.
— Ну, а меня Галкой.
Они долго шли в темноте по сухой, скрипучей глине. Вася подвел Галку к одной из палаток с
