укрылся с ними в лесу. Такое решение было в высшей мере рискованным – если земляне доберутся до базы без серьезных потерь, то численное преимущество будет не на стороне странников. Оставалось надеяться только на прочность заграждений и эффект внезапности, который должно произвести внезапное появление скрытого отряда с тыла.
– У нас все получится, – сказал он сам себе и стал ждать.
В отличие от Ферулана, у Камьяса не осталось времени на ожидание. Едва он отдал последние распоряжения бойцам, на горизонте показалась колонна дикарей. Облаченные в тяжелую броню, те передвигались медленно и были похожи на древних исполинов, разбуженных в своем каменном логове и идущих на штурм города. Камьясу еще не доводилось видеть таких бронекостюмов – на дикарях не было шлемов, защита головы представляла собой выступ в верхней части грудного сегмента брони. Отсутствие сочленений в районе шеи и груди делало дикарей более неповоротливыми, но и более сложными мишенями.
– Максимальная готовность, – сказал Камьяс по рации и взвел пулемет, надеясь на его бронебойные способности.
Дикари приближались медленно и неуклонно. Каждый странник, дожидающийся атаки в дзоте и каждый снайпер, замерший на дереве, знали, что этот бой окончится для них смертью – слишком уж велико было количественное преимущество землян. Единственная задача, которую ставили перед собой бойцы, состояла в том, чтобы прежде, чем последняя вспышка боли ослепит их навеки, успеть нанести как можно больший урон врагу.
Воздух наэлектризовался от напряженной тишины, в которой слышно было лишь тяжелую размеренную поступь дикарей. Наконец, Камьяс рявкнул «огонь!», и странники начали бой.
Пули градом посыпались на дикарей, но большинство зарядов, достигая цели, не наносили противнику видимого вреда. Те лишь отшатывались, как от тычков кулаками, и продолжали наступать.
Дикари быстро вычислили скрытые за деревьями дзоты и открыли прицельный огонь. Даже сквозь грохот треск пулеметных очередей из чакки Камьяс слышал глухие удары вражеских пуль о мешки с песком.
Наконец, первый землянин с грохотом повалился на землю. Эта маленькая победа наполнила сердца странников яростной уверенностью, и те с новыми силами стали поливать неприятеля огнем. Подстреленные дикари падали, как жестяные мишени в тире – их крики тонули в общем гуле, а кровь не просачивалась сквозь сочленения в тяжелой броне.
Казалось, земляне вовсе не обращают внимания на потери в своих рядах, шаг за шагом они продвигались вперед, расчищая себе дорогу автоматами. Вскоре они подобрались так близко, что странники полностью утратили позиционное преимущество и ринулись в отчаянный и безнадежный бой.
Ферулан, который все это время оставался на связи, с замиранием сердца вслушивался в смазанные пулеметным грохотом выкрики, рычащие команды Камьяса, короткие радостные возгласы, которыми бойцы сопровождали удачные попадания, и хриплые предсмертные выдохи.
– Ферулан Камьясу. Доложить обстановку! – то и дело напряженно выкрикивал Ферулан в микрофон рации, но Камьяс то ли не слышал его в горячке боя, то ли не обращал внимания.
Постепенно пулеметные очереди стали становиться все реже и, наконец, совсем затихли. Ферулан понял, что бой окончен. Судя по гробовой тишине в динамиках, несложно было догадаться, кто вышел победителем. Ферулан глубоко вдохнул и покрепче сжал приклад пулахи.
В последнем разговоре Зали пообещала ему, что подкрепление прибудет сразу же, как только возможно будет активировать прыжковую точку. При перебросе десятка воинов, рамка телепорта перезаряжалась за десять минут – оставалось только гадать, как надолго затянется процесс восстановления батареи после единоразовой высадки сотни землян. Ферулан понятия не имел, как дикарям удалось открыть телепорт на столько долгое время, но сейчас ему было не до размышлений. Вдохнуть, выдохнуть, сконцентрироваться на предстоящем бое, положиться на свое военное мастерство и спусковой крючок верной пулахи. Все решения уже приняты, приказы отданы. Снова вдохнуть и снова выдохнуть.
Закатное солнце брызнуло багрянцем на свежую зелень деревьев, растеклось медовыми лужами по полу дзота, плеснуло в лицо Ферулану теплыми лучами. Он невольно сощурился и улыбнулся. Если ему предстоит погибнуть в этом сражении, он погибнет достойно. Если же ему предстоит победить, он посвятит свою победу Зали и народу Кинчена. Ферулан сделает всё возможное, чтобы этот день запомнился странникам как день триумфа. Всего-то и нужно, что метко целиться. Слиться с оружием, стать его продолжением и не забывать ровно дышать.
Из-за поворота показалась колонна дикарей. Пластины их брони сверкали в солнечных бликах, отливая осенним золотом.
– Два, три, пять, десять, – считал Ферулан, примерно прикидывая расстановку сил.
Он насчитал семь десятков землян. Это было на три десятка больше, чем странников на базе, и на семь десятков больше, чем хотелось бы увидеть Ферулану. Если он все рассчитал правильно, дикари кинутся штурмовать базу и, прежде чем им удастся прорвать линию заграждения, снайперы успеют скосить первый урожай неприятеля. К тому времени из лесу покажется еще один отряд камаштли и с тыла начнет теснить дикарей к базе, превращая их в удобные, охваченные паникой мишени. А там, если повезет, подоспеет подкрепление и сметет с лица земли остатки неприятельских войск.
Оставалось только надеяться, что всё пойдет по плану.
– Огонь! – крикнул Ферулан, когда земляне подошли на расстояние выстрела.
Зазвучали первые такты симфонии боя, пронзительным отрывистым сопрано запели снайперские винтовки, басами вторили им пулеметы и РПГ. Смертоносные заряды летели в неприятеля, послушные движениям рук, сжимавших приклады. Напряжение страсти соперничества увеличивалось по мере того, как дикари приближались к натянутой по периметру базы металлической сетке. Дни целенаправленной подготовки предшествовали этим мгновениям, этому тщательно выверенному соединению разгоряченного оружия и плоти.
Ферулан посылал во врага один выстрел за другим, и смеялся, прощаясь с жизнью и приветствуя жизнь.
В то время, когда в канадских сумерках шло отчаянное сражение, в Кинчене уже началось утро следующего дня. Зали стояла у окна, глядя на распускающийся бутон рассвета. Но она не видела ни розовеющего неба, ни городских знамен, трепещущих на ветру. Мыслями Зали была там – в гуще боя, со своими солдатами. Прямо сейчас на другом конце Земли происходила первая масштабная битва со времен основания Кинчена. Первая из многих, ожидающих странников битв.
Что бы ни происходило раньше, на самом деле, война только началась. Она будет долгой и кровопролитной, многие бойцы падут и многие возвысятся, чтобы доблестью своей подать пример и осветить дорогу идущим вслед. С далеких звезд явился народ, который заставит трепетать эту планету. В ужасе дикари будут прятаться в горах и посреди камней своего города, но не укроют их камни.
В это утро Зали поклялась себе и целому миру, что приведет свой народ к победе.
