– Ага, – задумалась Маша, – тут мне недавно какой-то энтузиаст проект плотины через Берингов пролив прислал, а я ведь помню, читала что-то такое – в этом случае климат в Нью-Йорке станет как на Сахалине. Надо будет это дело слегка профинансировать, пусть янки шкурки про запас покупают, пока те не подорожали. И утечку про это в газеты надо организовать…
– Совсем у тебя с этими вашими консалтингами мозги заплесневели, – укорил я племянницу. – Зачем же так топорно работать? Всего-то и надо, что статью в солидный журнал от какого-нибудь ученого средней известности, где тот докажет, будто данная плотина на климат никак повлиять не сможет. Вот и все, остальное клиенты прекрасно доделают сами.
– А чертежи кошконесущих самолетов у тебя уже есть? – поинтересовался Гоша.
– Не только чертежи, есть два уже готовых. А что, продать кому-нибудь хочешь?
– Скорее просто подарить. Тут у меня турецкий посол был, так якобы мимоходом спрашивал: а зачем канцлеру кошки? Мол, Турция всегда готова помочь, но хотелось бы знать, чему именно!
– Думаешь, кто-то поверит, что этих хвостатых можно сбрасывать на врага?
– Сам же учил меня не недооценивать человечество, оно и не в такое ухитрялось верить. Распустить слух, будто после четырехмесячного обучения по твоей методике кошка без лишнего мява вцепляется в горло разговаривающему при ней по-турецки, и больше ничего не надо, разве что про ядовитые зубы добавить. А то эти янычары совсем обнаглели – открытым текстом намекают, что у англичан арендная плата за их Дарданеллы выше! Я им, правда, в ответ пример американцев на Панамском перешейке привел, так что пока угомонились. А кошки от полета у тебя не передохнут?
– Моя же не передохла, хотя уже несколько раз летала, – пожал плечами я. – А в кошконесущих самолетах усилена звукоизоляция салона и на моторах стоят хоть и примитивные, но глушители. Меня больше интересовало, как бы соболя от полета не того… Но охотники говорят, дескать, шума, что его окружает с рождения, соболенок потом не боится. У кого-то они дома росли и на гавканье собак впоследствии никак не реагировали. А на заимках будут бензогенераторы – это и электричество, и шум моторов, пусть зверьки к нему с детства привыкают.
Маша в это время лихорадочно рылась в своем ноутбуке, пытаясь найти фотографию соболя.
– Нету, – разочарованно сказала она, – есть ласка, но это просто крысеныш какой-то. На что он вообще похож, этот пушной зверек?
– Небольшой песец, – предположил Гоша.
– Неполный, – уточнил я. – Зверь размером с кошку, но с мордой, как у маленькой собачки.
Зазвонил телефон.
– Тебя, – передал мне трубку Гоша.
На том конце провода была Мари, она сопроводила английского короля в Гатчину и теперь предлагала мне побыстрее ехать туда, если я хочу с ней увидеться, а то ей уже пора к дочке.
– И как король, созрел? – поинтересовался я.
– Думаю, да, но ты уж сам посмотришь. Так мне тебя ждать?
– Не надо, – принял решение я, – заночую сегодня в Зимнем, так что, наоборот, это я тебя жду.
– А Эдуард? – не поняла Мари.
– Дорогая, для чего я, по-твоему, женился – чтобы спать с королем Эдиком? Перебьется.
Глава 3
Поздним вечером мы с величеством успели еще где-то с полчаса побеседовать про оружие, а точнее – про будущий закон о нем. Судя по всему, для Гоши это был не экспромт.
– Мне кажется, – заявил он, – что существует два допустимых пути решения этой проблемы. Первый – государство запрещает своим гражданам иметь оружие. Но при этом берет на себя гарантии безопасности этих самых граждан. Не в том смысле, что насильственных преступлений не будет, это недостижимо, а просто оно принимает на себя обязанности страховщика. То есть ограбили кого-нибудь – государство тут же возмещает ему стоимость изъятого, компенсирует моральный ущерб, упущенную выгоду и вообще все, в чем этот кто-то потерпел убыток. А потом начинает ловить бандитов… Если же оно, запретив иметь оружие, не берет на себя таких обязательств, то это значит, что для него народ – это не граждане, а скотина. Ну или рабы… – Тут он замолчал и посмотрел на меня.
– Думал, возражать буду? Да нет, я, в общем, тоже примерно так считаю, – кивнул я.
– Второй, – продолжил Гоша, – государство сразу заявляет, что ни обеспечить стопроцентную безопасность, ни такую же компенсацию ущерба оно не может. И потому разрешает гражданам ходить вооруженными, оставляя за собой лишь надзорные функции по применению этого оружия. И какой, по твоему мнению, путь более приемлемый для России?
– Разумеется, второй, – несколько даже удивился я. – Даже если забыть, что на первый у нас элементарно не хватит денег, то все равно он плох тем, что поощряет в народе соответствующие настроения. Дескать, мне государство должно по жизни! А потом будем удивляться, с чего это либерасты так расплодились.
– Но при этом мы ставим граждан в неравные условия, – заметил император. – Вот, предположим, повстречается грабителям… ну, твой Акимов, например. Так они у него и пикнуть не успеют! А вот, скажем, тот же Циолковский… Думаешь, ему ПФ в кармане сильно поможет?
– Ты, пожалуйста, божий дар с яичницей не путай. Наше дело – дать человеку возможность защищать себя и своих близких, а уж как он ею будет пользоваться – его дело. Но, пожалуй, для тех, кто по состоянию здоровья защищаться сам не в состоянии, надо будет со временем действительно ввести какую- то государственную страховку. Для слепых там или безруких-безногих… А если у человека от избытка гуманизма руки трясутся и очки запотевают, так мы-то тут при чем?
– Но какие-то ограничения ввести надо?
– Пушки гражданам ни к чему и автоматы с пулеметами, пожалуй, тоже, – задумался я, – а остальное, наверное, и ограничивать не надо… Вот только на откуп местным властям этого отдавать нельзя. И, может, хватит на сегодня? Нас, между прочим, обоих жены ждут.
Наутро я завтракал уже в Гатчине, за компанию с его величеством Эдуардом Седьмым. Английское величество чувствовало себя как на иголках и, наконец, не выдержало:
– Господин канцлер, не будете ли вы так любезны просветить меня, по каким признакам вы производите людей в свои друзья?
– Мои друзья говорят мне только правду, – пояснил я, – но это процесс постепенный. Скажем, в беседе со мной кто-то не соврал, хотя и мог. Ну недоговорил, понятно, но все равно – хороший человек. Если хороший человек год таким и остается, то это уже приятель. Ну а приятель с двухлетним стажем уже называется друг… Это, так сказать, эволюционный путь. Но есть и революционный. Это когда я сижу и ничего не подозреваю, а кто-нибудь раз – и совершенно бескорыстно спасает меня от нешуточных неприятностей! Как кайзер в четвертом году. Без его явной внешнеполитической поддержки Россия вполне могла получить затяжную войну с японцами. Так что в данный момент я горд, что имею честь беседовать с хорошим человеком Эдуардом.
Несмотря на многолетний стаж хорошего человека в лицедействе, на его лице мелькнула тень мысли, которую я для себя перевел так: «Эх, повесить бы наглеца». Но ведь здоровье-то не казенное! И Эдик неуверенно сказал:
– Вы знаете, мне кажется, что и якобы настоящий план кабинета относительно Китая и Южной Африки тоже на самом деле имеет отвлекающий характер… Но клянусь – в Китае действительно что-то задумано! И единственное, что я могу сказать, оно как-то связано с одним китайцем, который до недавнего времени пребывал в Токио, а сейчас перебрался в Гонконг. У него еще какая-то странная для китайца фамилия, кажется, Янсен.
Ага, подумал я, кто же это у нас там такой норвежский в Поднебесной завелся? Е-мое, да небось отец китайского народа Сунь Ятсен! Блин, этот сможет, если захочет. А уж когда ему денег подкинут и оружия…
